– мрачно усмехнулась Констанс и представила себе перспективу два дня подряд выслушивать причитания матери. Она скользнула под одеяло, подтянула его под самый подбородок и закрыла глаза.
– Твоя взяла! – бросила она сквозь зубы.
Констанс проспала большую часть дня – или, по крайней мере, притворялась, что спит. Дориан сновал туда-сюда, но, когда бы он ни зашел в спальню, глаза у нее были плотно закрыты. Один раз он даже сделал вид, что задремал на стуле рядом с кроватью, наблюдая за ней из-под прикрытых ресниц. Время от времени ее пальчики сбрасывали со лба непослушную прядь волос, а губы бормотали что-то невнятное.
На ланч он приготовил суп, а на ужин – тушеную рыбу.
Можно подумать что я инвалид, – бурчала Констанс, хотя в глубине души наслаждалась заботой и вниманием, которыми он ее окружил. Дориан разрешал ей вставать только в туалет, а когда она заявила, что ему пора возвращаться в гостиницу, сообщил, что остается ночевать.
– Нет!.. – в ужасе воскликнула она.
– Почему же?
– Потому что… – запинаясь, начала Констанс.
– Потому что боишься меня? – поддразнил он ее.
– Потому что не нуждаюсь в тебе. Я уже в полном порядке!
– Может быть. – Он приподнял бровь, изучая ее лицо. – Но в любом случае я остаюсь. В конце концов, если бы я не уговорил тебя отправиться на конную прогулку, ничего бы не произошло.
Констанс, стиснув губы, откинулась на подушки. Итак, ей предстояла бессонная ночь. Как она сможет уснуть, если все время будет ждать, что он найдет предлог оказаться в ее спальне – а в итоге и в постели!.. Это было выше ее сил…
Оказалось, однако, что она напрасно тревожилась. В десять вечера Дориан принес ей чашку горячего шоколада, удостоверился, что ей больше ничего не нужно, поцеловал в щечку – и не показывался до утра.
Правда, она слышала, как где-то около полуночи он принимал ванну в спальне напротив и укладывался спать. Он старался не шуметь, но Констанс отчетливо различала его шаги, шорох снимаемой одежды и удовлетворенный рык, который он испустил, рухнув в постель. Это были знакомые, родные до боли звуки, явственно напоминавшие ей о том, что она навсегда утратила.
Ночью ей приснился Дориан и все то, о чем они когда-то мечтали: дети, смех, веселье, любовь, счастье, – все, чего она лишилась навсегда. Она проснулась в слезах.
Констанс слышала, как Дориан ходит вверх-вниз по лестнице, и тут же поспешила в ванную, чтобы привести себя в порядок и скрыть следы слез. К тому моменту, когда он вошел в спальню, она успела умыться и причесаться и сидела на краешке кровати со светской улыбкой на лице.
– Ты выглядишь гораздо лучше, – изрек он с порога.
– И чувствую тоже, – кивнула Констанс. – Фактически я уже здорова.
– Если ты намекаешь, что мне пора уезжать, то забудь об этом! – спокойно сказал он. – Отдыхай, я сейчас принесу тебе завтрак.
Она хотела сказать, что собиралась сама заняться завтраком, но он уже ушел, а через минуту вернулся и поставил на туалетный столик поднос с апельсиновым соком, поджаристыми тостами и яйцом в мешочек. Кроме того, там стояла красная роза в хрустальном бокале.
Констанс встревожилась – слишком о многом этот цветок говорил.
– Тебе на голову свалилось столько хлопот, – сказала она хрипло. – Спасибо!
– Не за что. Ешь, не обращай на меня внимания… А я тоже пойду позавтракаю. – Он потоптался на месте, словно надеясь, что она попросит его остаться, но, не дождавшись, молча повернулся и вышел.
Констанс долго глядела на розу. Дориан снова напоминал, что любит ее. Лучше бы он ушел и оставил ее в покое. Что же еще сделать, чтобы он понял это?
У нее почему-то пропал аппетит, и когда Дориан вернулся, завтрак на подносе оказался почти не тронутым.
– Невкусно? – насупился он.
– Нет, все в порядке.
– Не хочется есть?
– Да.
– Почему?
– Потому что, лежа в постели, вряд ли нагуляешь аппетит, – раздраженно заметила она. – Сегодня я намерена встать.
Она ожидала резкой отповеди, но ошиблась.
– Очень хорошо, только будь осторожной.
– Не волнуйся! Никакой верховой езды, никаких резких движений. Похожу по дому, пригляжу за розами…
Черт дернул ее вспомнить об этом!
– Заодно можешь понаблюдать, как я буду косить лужайки.
Констанс застонала про себя: ее вовсе не радовала мысль о том, что придется весь день видеть его.
– Спасибо за заботу, Дориан, но тебе наверное нужно заняться своими делами, как и мне – своими.
– Какой изощренный намек! А ведь ты всего-навсего хотела сказать: видеть тебя не желаю в своем доме, катись куда подальше! Интересно, а как бы ты чувствовала себя, если бы на моем месте оказался твой любовник? Этот загадочный мужчина, которого никогда нет рядом. Не позвонить ли ему, Конни? Сказать, что ты по нему истосковалась?
– Не будь смешным, Дориан!
– Смешным? – разозлился он. – Так ли уж счастлив он будет, узнав, что я провел в твоем доме ночь? Или ты ему ничего не расскажешь, и это будет наш с тобой маленький секрет? Как много он знает о тебе, Конни? Все? Или ничего вообще?
Констанс молчала.
– Так ты ему ничего не рассказывала? Почему? Боишься, что он начнет ревновать? А может быть, думаешь…
– Заткнись! – взорвалась она. – Если хочешь знать, он работает сейчас за границей.
– И ты рассчитываешь, что я тебе поверю? – спросил Дориан с презрением. – То же самое ты говорила о муже. Знаешь, что я думаю, Конни? Этот ухажер существует лишь в твоем воспаленном воображении, и этой выдумкой, как щитом, ты прикрываешься от меня.
Она на мгновение закрыла глаза и упрямо покачала головой.
– Можешь думать все, что угодно, но Гарри действительно существует, поверь мне… А теперь, если не возражаешь, я хотела бы одеться.
– Гарри?
– Абсолютно верно.
– И как его фамилия?
– Это имеет значение?
– Я хочу знать!
Констанс пожала плечами.
– Гарри Далтон. Ну, доволен? Теперь он стал для тебя реальностью или еще нет? Что ты еще хочешь знать о нем? День, месяц и год рождения? Адрес? Номер страхового полиса?
– Ладно, – обреченно опустил голову Дориан. – Один ноль в твою пользу.
– Так ты мне поверил?
Он сумрачно кивнул, и, забрав поднос, вышел из спальни.
Констанс без сил рухнула на подушки. Теперь, когда она окончательно убедила Дориана, что шансов у него нет, ею овладела невыразимая тоска. Это было единственно возможное решение, и, тем не менее, мысль о том, что она никогда больше не увидит его, оказалась худшей из пыток, которые выпадали на ее долю. Этот человек снова стал частью ее существования, и после его ухода в душе Констанс неизбежно возникла бы ничем не заполненная пустота.
Она с трудом заставила себя выползти из кровати и спуститься по лестнице.
Дориан по-прежнему держался дружелюбно, чутко реагировал на каждое ее желание, но глаза его были совершенно пусты и мертвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36