Он быстро учился, и с каждым днём я замечал, как его прежняя личность проявляется все сильнее и, несмотря на мои попытки сохранить за собой главенствующую роль, все больше доминирует в наших отношениях.
— То, что гипотеза у вас практически сразу же становится догмой, — сказал Фостер, — является недостатком вашей культуры. Вы ещё слишком мало отошли от своей эпохи неолита, когда слепое усвоение знаний, накопленных племенем, имело значение для выживания. Научившись механически, не понимая сути, вызывать бога огня из дерева, вы стремитесь распространить этот принцип на все “установленные факты”.
— Ну, вот вам установленный факт, — ехидно сказал я. — У нас осталось пятнадцать фунтов, это, примерно, сорок долларов. Пора решать, куда мы двинем отсюда, пока кто-нибудь не догадался проверить наши липовые документы.
Фостер покачал головой:
— Я не удовлетворён тем, что мы не проработали все возможности. Я проанализировал геометрические соотношения между различными элементами, и у меня появилось несколько идей, которые мне хотелось бы проверить. Я подумал: хорошо бы сходить туда ночью и поработать в отсутствие обычной толпы туристов, наблюдающих за каждым твоим шагом.
Я застонал:
— Вы меня убьёте! Придумайте что-нибудь получше. Или хотя бы другое.
— Мы возьмём здесь что-нибудь перекусить, а как стемнеет — пойдём, — предложил Фостер.
Хозяин бара принёс нам тарелки с холодным мясом и картофельный салат. Я жевал тонкий, но упругий ломоть ветчины и думал о всех тех людях, которые где-то усаживались за столы с изысканными блюдами среди сверкающего серебра и хрусталя. Уж слишком много было в моей жизни дешёвых забегаловок, слишком много этой жареной по-французски картошки. Я даже, казалось, чувствовал всю её тяжесть, лежащую камнем в моем желудке. Я все больше удалялся от острова моей мечты… И виноват в этом был только я сам.
— “Старый грешник”, — вздохнул я. — Это — про меня.
Фостер взглянул на меня.
— Занятные названия у этих старых пабов, — заметил он. — Я полагаю, в некоторых случаях их происхождение теряется в глубокой древности.
— И почему только они не придумали что-нибудь более весёлое, — сказал я. — Например, бар “Рай и гриль” или кафе “Счастливый час”. Вы заметили вывеску, которая болтается снаружи?
— Нет.
— Изображение скелета, который держит поднятой одну руку, как евангелист-янки, предрекающий конец света. Его видно отсюда через окно.
Фостер обернулся и посмотрел на выцветшую от непогоды вывеску, которая поскрипывала на ветру. Он смотрел на неё довольно долго, а когда повернулся ко мне, его взгляд был каким-то необычным.
— В чем дело?.. — забеспокоился я.
Фостер пропустил мой вопрос мимо ушей и подозвал жестом хозяина бара, низенького толстяка крестьянского вида. Тот подошёл к столу, вытирая руки о передник.
— Очень интересное старое здание, — сказал Фостер. — Мы тут любуемся им. Когда оно построено?
— Знаете, сэр, — ответил хозяин, — этому дому не одна сотня лет. Рассказывают, будто его построили монахи из монастыря, который был когда-то недалеко отсюда. Его разрушили воины короля, — это был Генри, — когда тот разгонял папистов,
— По-видимому, Генри VIII.
— Ага, правильно. Не тронули только этот дом, потому как он был пивоварней, и король сказал, что — нужное заведение. И он наложил оброк: два бочонка крепкого портера с каждой варки ко двору короля.
— Очень интересно, — заметил Фостер. — Эта традиция сохранилась?
Хозяин отрицательно покачал головой:
— Кончилась при моем деде. Королева оказалась непьющей.
— А как он получил такое странное название — “Старый грешник”?
— Как свидетельствует легенда, однажды мирской брат местного ордена рылся там, на равнине у больших камней, в поисках сокровищ друидов, хотя аббат запретил ему и близко подходить к этому языческому месту, и наткнулся на человеческие кости. Будучи добрым по душе, он решил похоронить их в земле по христианскому обычаю. Ну и, зная, что аббат этого не разрешит, он стал копать могилу ночью, на священной земле у стен монастыря. Но аббат, которому в ту ночь не спалось, прогуливался в окрестностях и застал этого человека за его занятием. Когда аббат стал расспрашивать что к чему, тот представил себе, как долго ему придётся нести покаяние, взял да и сказал аббату, что копает погреб для эля. Аббат, будучи человеком мудрым, похлопал его по спине и пошёл дальше. Вот так была построена пивоварня. Аббат освятил её, а вместе с ней и те кости, которые были захоронены под бочками с элем.
— То есть, старый грешник похоронен здесь, под полом?
— Да, так, во всяком случае, говорится в легенде. Хотя я сам там не копал. Но этот дом известен под таким названием уже четыреста лет.
— А где, вы говорите, копал тот мирской брат?
— Там, на равнине, у друидских камней, которые называют Стонхендж, — повторял хозяин. Он взял со стола пустые кружки. — Ещё будете, джентльмены?
— Конечно, — ответил Фостер. Он спокойно сидел напротив меня с безразличным лицом. Но я чувствовал напряжённость под его внешним спокойствием.
— Что вы затеваете? — тихо спросил я. — С каких это пор вас стала так интересовать местная история?
— Позже, — прошептал Фостер. — Сделайте скучающий вид.
— Это нетрудно, — промолвил я.
Хозяин вернулся и поставил перед нами тяжёлые стеклянные кружки.
— Вы сказали нам, что этот брат нашёл кости, — обратился к нему Фостер. — Это было в Стонхендже?
Хозяин прочистил горло и скосил глаза на Фостера.
— Джентельмены случаем не из университета?
— Скажем так, — с готовностью ответил улыбающийся Фостер. — Нас очень интересуют эти крупицы сведений. И, естественно, мы можем подкрепить этот интерес некоторой суммой.
Хозяин начал демонстративно протирать стол.
— Мне кажется, это — дорогое дою, — сказал он, — копать в таких необычных местах. Надо знать, где копать — вот, что важно, провалиться мне на этом месте.
— Очень важно, — согласился Фостер. — Это может стоить пять фунтов, не меньше.
— Об этом месте мне рассказал мой дед. Он взял меня туда ночью и показал то место, которое ему показывал ещё его дед. Он сказал мне, что там — великая тайна. Из тех, которыми любой простой человек может законно гордиться.
— И ещё пять фунтов в знак моего личного уважения, — добавил Фостер.
Хозяин измерил меня взглядом:
— Ну, а тайна, которая передаётся от отца к сыну…
— И, конечно, мой коллега, со своей стороны, тоже желает выразить вам своё почтение. Это ещё пять фунтов.
— Большего почтения наш бюджет не выдержит, мистер Фостер, — заметил я, вынул деньги и передал ему. — Я думаю, вы не забыли о тех людях, которые хотели поговорить с нами дома, — добавил я. — Бьюсь об заклад, теперь они могут выйти на нас в любой момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— То, что гипотеза у вас практически сразу же становится догмой, — сказал Фостер, — является недостатком вашей культуры. Вы ещё слишком мало отошли от своей эпохи неолита, когда слепое усвоение знаний, накопленных племенем, имело значение для выживания. Научившись механически, не понимая сути, вызывать бога огня из дерева, вы стремитесь распространить этот принцип на все “установленные факты”.
— Ну, вот вам установленный факт, — ехидно сказал я. — У нас осталось пятнадцать фунтов, это, примерно, сорок долларов. Пора решать, куда мы двинем отсюда, пока кто-нибудь не догадался проверить наши липовые документы.
Фостер покачал головой:
— Я не удовлетворён тем, что мы не проработали все возможности. Я проанализировал геометрические соотношения между различными элементами, и у меня появилось несколько идей, которые мне хотелось бы проверить. Я подумал: хорошо бы сходить туда ночью и поработать в отсутствие обычной толпы туристов, наблюдающих за каждым твоим шагом.
Я застонал:
— Вы меня убьёте! Придумайте что-нибудь получше. Или хотя бы другое.
— Мы возьмём здесь что-нибудь перекусить, а как стемнеет — пойдём, — предложил Фостер.
Хозяин бара принёс нам тарелки с холодным мясом и картофельный салат. Я жевал тонкий, но упругий ломоть ветчины и думал о всех тех людях, которые где-то усаживались за столы с изысканными блюдами среди сверкающего серебра и хрусталя. Уж слишком много было в моей жизни дешёвых забегаловок, слишком много этой жареной по-французски картошки. Я даже, казалось, чувствовал всю её тяжесть, лежащую камнем в моем желудке. Я все больше удалялся от острова моей мечты… И виноват в этом был только я сам.
— “Старый грешник”, — вздохнул я. — Это — про меня.
Фостер взглянул на меня.
— Занятные названия у этих старых пабов, — заметил он. — Я полагаю, в некоторых случаях их происхождение теряется в глубокой древности.
— И почему только они не придумали что-нибудь более весёлое, — сказал я. — Например, бар “Рай и гриль” или кафе “Счастливый час”. Вы заметили вывеску, которая болтается снаружи?
— Нет.
— Изображение скелета, который держит поднятой одну руку, как евангелист-янки, предрекающий конец света. Его видно отсюда через окно.
Фостер обернулся и посмотрел на выцветшую от непогоды вывеску, которая поскрипывала на ветру. Он смотрел на неё довольно долго, а когда повернулся ко мне, его взгляд был каким-то необычным.
— В чем дело?.. — забеспокоился я.
Фостер пропустил мой вопрос мимо ушей и подозвал жестом хозяина бара, низенького толстяка крестьянского вида. Тот подошёл к столу, вытирая руки о передник.
— Очень интересное старое здание, — сказал Фостер. — Мы тут любуемся им. Когда оно построено?
— Знаете, сэр, — ответил хозяин, — этому дому не одна сотня лет. Рассказывают, будто его построили монахи из монастыря, который был когда-то недалеко отсюда. Его разрушили воины короля, — это был Генри, — когда тот разгонял папистов,
— По-видимому, Генри VIII.
— Ага, правильно. Не тронули только этот дом, потому как он был пивоварней, и король сказал, что — нужное заведение. И он наложил оброк: два бочонка крепкого портера с каждой варки ко двору короля.
— Очень интересно, — заметил Фостер. — Эта традиция сохранилась?
Хозяин отрицательно покачал головой:
— Кончилась при моем деде. Королева оказалась непьющей.
— А как он получил такое странное название — “Старый грешник”?
— Как свидетельствует легенда, однажды мирской брат местного ордена рылся там, на равнине у больших камней, в поисках сокровищ друидов, хотя аббат запретил ему и близко подходить к этому языческому месту, и наткнулся на человеческие кости. Будучи добрым по душе, он решил похоронить их в земле по христианскому обычаю. Ну и, зная, что аббат этого не разрешит, он стал копать могилу ночью, на священной земле у стен монастыря. Но аббат, которому в ту ночь не спалось, прогуливался в окрестностях и застал этого человека за его занятием. Когда аббат стал расспрашивать что к чему, тот представил себе, как долго ему придётся нести покаяние, взял да и сказал аббату, что копает погреб для эля. Аббат, будучи человеком мудрым, похлопал его по спине и пошёл дальше. Вот так была построена пивоварня. Аббат освятил её, а вместе с ней и те кости, которые были захоронены под бочками с элем.
— То есть, старый грешник похоронен здесь, под полом?
— Да, так, во всяком случае, говорится в легенде. Хотя я сам там не копал. Но этот дом известен под таким названием уже четыреста лет.
— А где, вы говорите, копал тот мирской брат?
— Там, на равнине, у друидских камней, которые называют Стонхендж, — повторял хозяин. Он взял со стола пустые кружки. — Ещё будете, джентльмены?
— Конечно, — ответил Фостер. Он спокойно сидел напротив меня с безразличным лицом. Но я чувствовал напряжённость под его внешним спокойствием.
— Что вы затеваете? — тихо спросил я. — С каких это пор вас стала так интересовать местная история?
— Позже, — прошептал Фостер. — Сделайте скучающий вид.
— Это нетрудно, — промолвил я.
Хозяин вернулся и поставил перед нами тяжёлые стеклянные кружки.
— Вы сказали нам, что этот брат нашёл кости, — обратился к нему Фостер. — Это было в Стонхендже?
Хозяин прочистил горло и скосил глаза на Фостера.
— Джентельмены случаем не из университета?
— Скажем так, — с готовностью ответил улыбающийся Фостер. — Нас очень интересуют эти крупицы сведений. И, естественно, мы можем подкрепить этот интерес некоторой суммой.
Хозяин начал демонстративно протирать стол.
— Мне кажется, это — дорогое дою, — сказал он, — копать в таких необычных местах. Надо знать, где копать — вот, что важно, провалиться мне на этом месте.
— Очень важно, — согласился Фостер. — Это может стоить пять фунтов, не меньше.
— Об этом месте мне рассказал мой дед. Он взял меня туда ночью и показал то место, которое ему показывал ещё его дед. Он сказал мне, что там — великая тайна. Из тех, которыми любой простой человек может законно гордиться.
— И ещё пять фунтов в знак моего личного уважения, — добавил Фостер.
Хозяин измерил меня взглядом:
— Ну, а тайна, которая передаётся от отца к сыну…
— И, конечно, мой коллега, со своей стороны, тоже желает выразить вам своё почтение. Это ещё пять фунтов.
— Большего почтения наш бюджет не выдержит, мистер Фостер, — заметил я, вынул деньги и передал ему. — Я думаю, вы не забыли о тех людях, которые хотели поговорить с нами дома, — добавил я. — Бьюсь об заклад, теперь они могут выйти на нас в любой момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60