Перед ним простирался широкий, вымощенный булыжником двор. По его сторонам возвышались вычурные фасады из грубо отесанного камня, украшенные колоннами и пилястрами, нишами со статуями, рядами освещенных окон с готическими арками. Наверху, в лунном свете, мрачно отливали зеленью скаты массивных мансардных крыш. Перед фасадами располагались аккуратно подстриженные газоны правильных геометрических форм. От легкого ветра листья высоких тополей мерцали серебром.
Яркие фонари на столбах освещали вход с колоннадой, похожий на пещеру. По обе стороны, словно проглотив аршин, застыли два стражника в широких штанах голубого цвета с красным отливом и в красно-желтых полосатых жакетах с пышными рукавами. Они держали аркебузы наготове.
— А сейчас, сэр, не будете ли вы столь любезны пройти вот сюда, — нервничая, сказал сержант, — я передам вас внутреннему караулу. После этого можете исчезать любым способом. Я только возьму расписку у дежурного, хорошо?
— Не волнуйтесь, сержант, я пока еще не собираюсь исчезать, — успокоил его О'Лири и в восхищении покачал головой. — Такого забавного полицейского участка я в жизни не видел.
— Не шути так, парень, — поспешно вставил сержант, — это ведь дворец. Понимаешь, тут живет король. Король Горубл Первый.
— Я не знал, — сказал Лафайет и зашагал в указанном направлении.
Он споткнулся и придержал свою шляпу. Идти в непривычных сапогах по неровным камням было трудно, да еще страшно мешала шпага, которая то и дело попадала между ног.
Когда полицейские с Лафайетом поднялись по высоким ступеням, один из охранников лающим голосом спросил пароль. Сержант ответил и пригласил О'Лири в хорошо освещенный зеркальный зал с высокими сводами и отполированным мраморным полом из черных и красных квадратов. Позолоченные люстры замысловатой формы свисали с богато украшенных лепниной потолков. Огромные темные драпировки с изображениями лесных пейзажей закрывали стены напротив зеркал.
Лафайет, сопровождаемый своим эскортом, направился к столу, за которым сидел человек в стальном нагруднике, сосредоточенно ковыряя кинжалом в зубах. Когда вся компания приблизилась, он вопросительно поднял глаза на О'Лири.
— Запишите этого, гм… господина. Доставил Сарж, — сказал старший эскорта, — и дайте мне расписку.
— Господина? — сержант за столом отложил кинжал и взял перо.
— В чем он обвиняется?
— По девятьсот второй статье, — сказал сопровождающий Лафайета и, заметив, что на лице дежурного появилось страдальческое выражение, посмотрел на него с вызовом.
— Ты что, шутишь, Сарж? — заворчал дежурный. — А посерьезней статью нельзя? По девятьсот второй можно задержать пьяницу на ночь, но для этого совсем необязательно тащить его в королевский дворец.
— Нет, статья именно эта.
— Точно, Сарж, — поддакнул Коротышка. — Вы бы видели, что он сделал с Гертрудой!
— Гертрудой? Что — нападение?
— Нет, Гертруда — это моя жена. Он сделал так, что она сбросила пятьдесят фунтов, бедра ее приобрели прежние очертания. Уфф!
Коротышка выразительно обрисовал в воздухе новые формы Гертруды и при этом виновато взглянул на О'Лири.
— Прости, приятель, — прошептал он, прикрывая губы ладонью, — я тебе так благодарен за это, но…
— Слушайте, парни, да вы совсем с ума посходили, — сказал дежурный. — Убирайтесь отсюда, пока я совсем не вышел из себя и не заковал вас всех в железо!
Лицо сержанта мушкетеров потемнело. Послышался скрежет обнажаемой шпаги.
— Запиши его и дай мне расписку, или я пощекочу твой хребет через потроха! Ты, бумажная крыса, сукин…
Дежурный вскочил и попытался выхватить свою шпагу из ножен, висевших на спинке стула, — она с грохотом упала.
— Ах, так! Посягать на офицера легкой кавалерии ее королевского высочества! Ты, полицейская ищейка, ночной сторож…
— Тихо! — гаркнул кто-то.
Лафайет, с живым интересом наблюдавший все происходящее, повернулся и увидел франтоватого седовласого мужчину без пиджака, который стоял, нахмурившись, в дверях. Его окружала толпа вычурно разряженных людей в немыслимых напудренных париках.
— Что сие значит? Устроили перебранку прямо перед игровой комнатой!
Новый персонаж развернувшейся перед О'Лири картины оскорбленно взмахнул картами, которые держал в унизанной перстнями руке.
Все вытянулись, щелкнув каблуками.
— Ваше величество, сир, этот полицейский, — запинаясь, стал объяснять дежурный, — хамит тут, понимаете, сир.
— Прошу прощения, ваше величество, — прервал его сержант, сопровождавший Лафайета, — если ваше величество соблаговолит…
— Слушайте, не могли бы вы найти другое место для своих перебранок? — грозно оборвал его король. — Проклятье! Мне только пошла карта в руки, а тут невозможно спокойно сыграть несколько партий — обязательно кто-нибудь самым неприличным образом помешает!
Король повернулся, намереваясь удалиться. Свита быстро рассыпалась, уступая ему дорогу.
— Если вашему величеству будет угодно выслушать, — продолжал настаивать усатый мушкетер, — этот арестованный…
— Нам не будет угодно! Ни слова больше.
Король выпятил губу, над которой красовались усы.
— Ну, а теперь — марш! Убирайтесь! И чтобы тихо у меня!
На лице сержанта появилось упрямое выражение.
— Ваше величество, я должен получить расписку за этого арестованного. Он опасный колдун.
Король открыл рот, потом закрыл его.
— Колдун? — Он с интересом посмотрел на О'Лири.
Лафайет заметил, что вблизи король выглядел старше, несмотря на то, что был тщательно ухожен и вылощен. Следы забот и тревог явно проступали на его лице — вокруг глаз и у рта собрались мелкие морщинки.
— Ты в этом уверен? — спросил король тихим голосом.
— Абсолютно, ваше величество, — подтвердил полицейский.
Дежурный засуетился за столом.
— Ваше величество, я очень сожалею, эти сумасшедшие истории — они у нас постоянно…
— Ты волшебник? — Король поджал губы, и одна из его бровей поползла вверх (они были тщательно ухоженны и имели форму дуг).
— Ну почему все задают один и тот же вопрос? — Лафайет покачал головой.
— Меня бы больше устроило, если бы вы считали, что я такой же, как вы. Считайте меня просто… гм… ученым.
Король снова нахмурился.
— Что-то я не вижу должного почтения к нашей особе с твоей стороны. Да, как ты себя назвал — у… — черт! — как?
— Ученый. Это человек, который знает толк в различных вещах и явлениях,
— объяснил О'Лири. — Понимаете, я провожу эксперимент. Вы все, конечно, не понимаете этого, но на самом деле вы не существуете — вас нет.
Король шумно потянул носом.
— От парня несет вином, — сказал он. Потом нюхнул еще раз. — А пахнет недурно, — заметил он щеголю в атласном одеянии, который стоял рядом.
— Фу, ваше величество, — придворный говорил сильно в нос, помахивая перед лицом платочком, — мне кажется, он порядочный негодяй, да еще и дурачит нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Яркие фонари на столбах освещали вход с колоннадой, похожий на пещеру. По обе стороны, словно проглотив аршин, застыли два стражника в широких штанах голубого цвета с красным отливом и в красно-желтых полосатых жакетах с пышными рукавами. Они держали аркебузы наготове.
— А сейчас, сэр, не будете ли вы столь любезны пройти вот сюда, — нервничая, сказал сержант, — я передам вас внутреннему караулу. После этого можете исчезать любым способом. Я только возьму расписку у дежурного, хорошо?
— Не волнуйтесь, сержант, я пока еще не собираюсь исчезать, — успокоил его О'Лири и в восхищении покачал головой. — Такого забавного полицейского участка я в жизни не видел.
— Не шути так, парень, — поспешно вставил сержант, — это ведь дворец. Понимаешь, тут живет король. Король Горубл Первый.
— Я не знал, — сказал Лафайет и зашагал в указанном направлении.
Он споткнулся и придержал свою шляпу. Идти в непривычных сапогах по неровным камням было трудно, да еще страшно мешала шпага, которая то и дело попадала между ног.
Когда полицейские с Лафайетом поднялись по высоким ступеням, один из охранников лающим голосом спросил пароль. Сержант ответил и пригласил О'Лири в хорошо освещенный зеркальный зал с высокими сводами и отполированным мраморным полом из черных и красных квадратов. Позолоченные люстры замысловатой формы свисали с богато украшенных лепниной потолков. Огромные темные драпировки с изображениями лесных пейзажей закрывали стены напротив зеркал.
Лафайет, сопровождаемый своим эскортом, направился к столу, за которым сидел человек в стальном нагруднике, сосредоточенно ковыряя кинжалом в зубах. Когда вся компания приблизилась, он вопросительно поднял глаза на О'Лири.
— Запишите этого, гм… господина. Доставил Сарж, — сказал старший эскорта, — и дайте мне расписку.
— Господина? — сержант за столом отложил кинжал и взял перо.
— В чем он обвиняется?
— По девятьсот второй статье, — сказал сопровождающий Лафайета и, заметив, что на лице дежурного появилось страдальческое выражение, посмотрел на него с вызовом.
— Ты что, шутишь, Сарж? — заворчал дежурный. — А посерьезней статью нельзя? По девятьсот второй можно задержать пьяницу на ночь, но для этого совсем необязательно тащить его в королевский дворец.
— Нет, статья именно эта.
— Точно, Сарж, — поддакнул Коротышка. — Вы бы видели, что он сделал с Гертрудой!
— Гертрудой? Что — нападение?
— Нет, Гертруда — это моя жена. Он сделал так, что она сбросила пятьдесят фунтов, бедра ее приобрели прежние очертания. Уфф!
Коротышка выразительно обрисовал в воздухе новые формы Гертруды и при этом виновато взглянул на О'Лири.
— Прости, приятель, — прошептал он, прикрывая губы ладонью, — я тебе так благодарен за это, но…
— Слушайте, парни, да вы совсем с ума посходили, — сказал дежурный. — Убирайтесь отсюда, пока я совсем не вышел из себя и не заковал вас всех в железо!
Лицо сержанта мушкетеров потемнело. Послышался скрежет обнажаемой шпаги.
— Запиши его и дай мне расписку, или я пощекочу твой хребет через потроха! Ты, бумажная крыса, сукин…
Дежурный вскочил и попытался выхватить свою шпагу из ножен, висевших на спинке стула, — она с грохотом упала.
— Ах, так! Посягать на офицера легкой кавалерии ее королевского высочества! Ты, полицейская ищейка, ночной сторож…
— Тихо! — гаркнул кто-то.
Лафайет, с живым интересом наблюдавший все происходящее, повернулся и увидел франтоватого седовласого мужчину без пиджака, который стоял, нахмурившись, в дверях. Его окружала толпа вычурно разряженных людей в немыслимых напудренных париках.
— Что сие значит? Устроили перебранку прямо перед игровой комнатой!
Новый персонаж развернувшейся перед О'Лири картины оскорбленно взмахнул картами, которые держал в унизанной перстнями руке.
Все вытянулись, щелкнув каблуками.
— Ваше величество, сир, этот полицейский, — запинаясь, стал объяснять дежурный, — хамит тут, понимаете, сир.
— Прошу прощения, ваше величество, — прервал его сержант, сопровождавший Лафайета, — если ваше величество соблаговолит…
— Слушайте, не могли бы вы найти другое место для своих перебранок? — грозно оборвал его король. — Проклятье! Мне только пошла карта в руки, а тут невозможно спокойно сыграть несколько партий — обязательно кто-нибудь самым неприличным образом помешает!
Король повернулся, намереваясь удалиться. Свита быстро рассыпалась, уступая ему дорогу.
— Если вашему величеству будет угодно выслушать, — продолжал настаивать усатый мушкетер, — этот арестованный…
— Нам не будет угодно! Ни слова больше.
Король выпятил губу, над которой красовались усы.
— Ну, а теперь — марш! Убирайтесь! И чтобы тихо у меня!
На лице сержанта появилось упрямое выражение.
— Ваше величество, я должен получить расписку за этого арестованного. Он опасный колдун.
Король открыл рот, потом закрыл его.
— Колдун? — Он с интересом посмотрел на О'Лири.
Лафайет заметил, что вблизи король выглядел старше, несмотря на то, что был тщательно ухожен и вылощен. Следы забот и тревог явно проступали на его лице — вокруг глаз и у рта собрались мелкие морщинки.
— Ты в этом уверен? — спросил король тихим голосом.
— Абсолютно, ваше величество, — подтвердил полицейский.
Дежурный засуетился за столом.
— Ваше величество, я очень сожалею, эти сумасшедшие истории — они у нас постоянно…
— Ты волшебник? — Король поджал губы, и одна из его бровей поползла вверх (они были тщательно ухоженны и имели форму дуг).
— Ну почему все задают один и тот же вопрос? — Лафайет покачал головой.
— Меня бы больше устроило, если бы вы считали, что я такой же, как вы. Считайте меня просто… гм… ученым.
Король снова нахмурился.
— Что-то я не вижу должного почтения к нашей особе с твоей стороны. Да, как ты себя назвал — у… — черт! — как?
— Ученый. Это человек, который знает толк в различных вещах и явлениях,
— объяснил О'Лири. — Понимаете, я провожу эксперимент. Вы все, конечно, не понимаете этого, но на самом деле вы не существуете — вас нет.
Король шумно потянул носом.
— От парня несет вином, — сказал он. Потом нюхнул еще раз. — А пахнет недурно, — заметил он щеголю в атласном одеянии, который стоял рядом.
— Фу, ваше величество, — придворный говорил сильно в нос, помахивая перед лицом платочком, — мне кажется, он порядочный негодяй, да еще и дурачит нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59