Потапов повернулся, произнеся напоследок:
— Извините, я очень спешу, — и продолжил свой путь.
Телефон опять зазвонил, на сей раз в его руке, Потапов с неохотой нажал на кнопку связи и поднёс трубку к уху.
— Слушаю вас, — произнёс он.
— Сергей, это я, Глеб, — послышался в трубке голос Панкратова.
— Что-нибудь случилось? — сразу спросил Потапов.
— Может случиться, — ответил Глеб, — не выходи из бани.
— Почему? — удивился Потапов. — И откуда ты знаешь, что я здесь?
— Обе твои машины стоят перед входом, и перед входом же в машине засел мой подопечный, ты знаешь, о ком я говорю.
Потапов тем временем уже вышел в вестибюль.
— Так, — задумчиво произнёс он, — ты думаешь, это по мою душу?
— Не знаю, — ответил Глеб, — даже думать не хочу. В любом случае надо выйти не через этот вход. Дай команду своему шофёру, чтобы он подогнал машину к чёрному входу.
— Понял тебя, Глеб, — ответил Потапов и жестом подозвал к себе своего телохранителя.
— Разузнай, есть ли здесь чёрный вход, — приказал Сергей, — и скажи, чтобы джип подогнали к нему. Есть информация, что на центральном входе нас уже поджидают.
Телохранитель быстренько отправился выполнять приказание.
* * *
Глеб, следивший за входом в баню, увидел, как один из потаповских джипов, припаркованный у лестницы, вдруг тронулся, совершив небольшой манёвр на площадке, задним ходом заехал в проулок между баней и двухэтажным жилым домом и скрылся из виду.
Джип появился через несколько минут и на большой скорости, вписавшись в поворот, помчался по улице Лепестковой, следом за ним устремился другой джип, в котором сидела охрана.
Когда Глеб понял, что Сергей без проблем покинул баню, у него отлегло от сердца. Он спокойно распаковал чемоданчик с аппаратурой и, приладив к спинке соседнего кресла антенну, направил её на старенький «БМВ», после чего надел наушники. Через несколько секунд ему удалось услышать голоса людей, среди которых выделялся знакомый ему голос Монина.
— Вас не так давно менты отпустили? — спросил Монин у своих собеседников.
— Нас-то отпустили, — ответил один из них, — а вот потаповских людей до сих пор там держат, и думаю, что не скоро выпустят, Левченко нам это обещал.
— А странно, — произнёс Монин, — почему это Крёстный вышел не через центральный вход, а через чёрный.
— Наверное, потому, что страху на него нагнали, он боится даже своей те ни, поэтому и перестраховался, сука, — произнёс голос, незнакомый Монину.
— А когда выйдет «папа»? — снова спросил Монин.
— Кто его знает, — ответил ему один из его собеседников, — когда этому жирному борову надоест свою толстую жопу в парной греть.
Далее последовала пауза, потом Монин произнёс:
— А вот, кажись, и гости разъезжаются.
Глеб также со своей позиции наблюдал, как из бани один за другим в сопровождении охраны выходили гости Дадамяна.
Наконец вышли и Дадамян с Горским. Оба не спеша стали спускаться по лестнице.
— Ну вот и «папа» пожаловал, — задумчиво произнёс незнакомый Глебу голос, — ну что ж, Никита, пойдём с ним поговорим.
— А мне, Антон, что делать? — спросил Монин.
— Как всегда, бди за клиентом, раньше нашей команды ничего не предпринимай.
Дадамян и Горский попрощались и разошлись каждый к своей машине.
В тот момент, когда Дадамян усаживался на заднее сиденье «Мерседеса», из «БМВ» вылезли двое парней. Глеб понял, что это и есть братья Грибановы, поскольку услышал их имена — Никита и Антон.
Они подошли к «Мерседесу» Дадамяна, Антон постучал в окошко, дверь машины открылась, и он уселся на сиденье, где уже сидели Дадамян и его помощник Гарик. Никита сел на переднее сиденье рядом с шофёром.
— Здравствуй, «папа», — радостно улыбнувшись, поприветствовал Дадамяна Антон Грибанов.
Альберт скосил взгляд на сидящего рядом с ним Грибанова, его тонкий нос и губы дёрнулись в презрительной усмешке.
— Если бы я был твоим папой, давно уже повесился бы со стыда, — произнёс он.
— Извини, Альберт Григорьевич, — тут же поправился Антон, чуть-чуть испугавшись резкой реакции Дадамяна, — я это так сказал, в шутку, из уважения.
— Шутники, — зло усмехнулся Дадамян и, посмотрев на Антона, сказал:
— Слишком много вы стали себе позволять в последнее время.
— Вы о чем? — насторожённо спросил Антон, он понял, что Дадамян находится не в лучшем настроении.
— Вы, похоже, забыли, кто вы такие и зачем я взял вас под своё крыло, — тихим, почти зловещим тоном произнёс Альберт.
Воцарилась тишина. Послышался шум мотора отъезжающей машины Горского.
Братья Грибановы не без страха смотрели на Альберта, таким раздражённым они его не видели никогда. Как правило, весёлый и слегка надменный, Альберт Дадамян сейчас был просто переполнен негодованием.
— Ваше дело зачистка, — произнёс Альберт, — и ничего больше, вы должны зачищать все говно вокруг меня, чтобы я не пачкал свои руки. Вы бригада ассенизаторов, в лучшем случае мясников, а вы себя возомнили крутыми, развернули за моей спиной деятельность, которую я вам не разрешал. — с барыг деньги трясёте, под «крышу» их к себе загоняете, на костре поджаривая.
— Ты же сам говорил, Альберт Григорьевич, что дашь нам возможность раскрутиться, — напомнил Грибанов-старший.
— Я вам её дал, но вам этого мало, вы хотите гораздо большего. А кто вы такие? — Дадамян бросил взгляд сначала на Антона, потом на Никиту. — Отморозки деревенские, что вы собой представляете, чтобы хотеть большего?
Учинили в городе беспредел, от которого все скоро на уши встанут. Поссорили меня с Крёстным, одним из моих друзей и партнёров. Какой мудак дал команду валить Губина в тот момент, когда рядом был Потапов?
— Это была случайность, — начал оправдываться Никита, — я же тебе говорил. Ты же сам говорил, что нужно срочно исполнить этот заказ.
— Да, срочно, — вскричал Дадамян, — но все же надо с умом делать.
Вы же, отморозки безмозглые, работаете хоть и надёжно, но топорно.
Дадамян замолчал и, немного успокоившись, добавил:
— Словом, Крёстный узнал о вас. Не знаю уж как, но он знает, что это вы завалили Губина. Поэтому с сегодняшнего дня вы залезете в нору и будете сидеть там тихо, пока я не скажу вылазить.
Если вы хоть пикнете без моего ведома, я сам привезу Крёстному ваши головы в мешке.
Братья Грибановы были напуганы, Дадамян не бросал слов на ветер, и подобный разнос обычно заканчивался плачевно для проштрафившихся.
Первым пришёл в себя Антон, он вымученно улыбнулся и произнёс:
— Извини, Альберт Григорьевич, если что не так. Мы на тебя честно работали, уверяю тебя, что больше такого не повторится.
— Я надеюсь, вы меня хорошо поняли, — оборвал Антона Дадамян, — а теперь пошли отсюда оба, видеть вас больше не хочу.
— Извини, — снова повторил Антон и добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43