- Эх, нет! Я не смогу - несколько дач у нас в районе обокрали. Когда ты пришел, майор мне докладывал как раз об этом. Надо закончить разговор. А так бы проводил - мы с Зоей Петровной в одном доме живем.
Замятин снял трубку телефонного аппарата:
- Коровкин, Аникин у тебя? Пускай ко мне зайдет.
Участковый инспектор Аникин понравился и Корнилову. Хорошее открытое лицо, прямой взгляд. Он представился без подобострастия и без залихватской развязности, чего так не терпел полковник. Игорь Васильевич пригласил его сесть.
- Озадачили мы вас сегодня? - спросил он, внимательно разглядывая лейтенанта.
- Да, честно говоря, - кивнул Аникин. - Я специально к сберкассе пораньше пришел. Думал Рогозину на улице перехватить. Чтобы у других сотрудников пересуды не возникли... - Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась у него вымученная.
- Что-нибудь не так получилось? - спросил Корнилов. Он почувствовал за этой улыбкой мучавшее Аникина беспокойство.
- Колокольников пропал, - тихо сказал участковый, побледнел и непроизвольно так сжал сцепленные пальцы, что они хрустнули.
- Что значит пропал? - спросил Корнилов.
Аникин молчал, собираясь с мыслями.
- Павел Сергеевич! - подал голос Замятин. - Ты чего молчишь?
- Сейчас, товарищ начальник... Я сам только что узнал. Жена его внизу у дежурного сидит, плачет.
- Да, может, еще рано плакать-то? - усомнился Корнилов.
- Сегодня днем Колокольников встретил в Зеленогорске на вокзале мужчину. Того, который на месте катастрофы потерянное сверло искал... Мужчина ждал электричку на Ленинград. Колокольников тоже взял билет и поехал за ним.
- Откуда это известно? - спросил Корнилов.
- Он рассказал на вокзале одному знакомому, просил, чтобы тот сообщил жене. Пока, мол, они до города доедут, в Ленинграде милиционеры их уже встретят. А знакомый - болван! - не выдержал Аникин. - Зацепился за пивной ларек, да только к вечеру и вспомнил.
Корнилов посмотрел на часы. Было без десяти восемь. Спросил Аникина:
- Какой электричкой они ехали?
- Пятнадцать десять.
- Домой в Ленинград жена звонила?
- Несколько раз звонила, не отвечает телефон. Жена всех знакомых на ноги подняла.
- Никаких примет этого человека Колокольников своему знакомому не передал?
- Он незаметно показал ему этого человека... Только знакомый... Аникин безнадежно махнул рукой. - К утру, может, проспится. А может, и нет. Пьян в стельку.
Корнилов вспомнил свой разговор с Колокольниковым, когда тот никак не мог выдавить из своей памяти ни одной существенной приметы подозрительного мужчины, и подумал: "А встретил - сразу узнал. Иначе не поехал бы за ним".
- Что, хотите делайте, а этого пьянчужку через час на ноги поставьте! - разозлился Корнилов. - Пригласите врачей! Они знают, как с алкашами обращаться. Нашатырь, пару клистиров... Понятно?
- Понятно, товарищ полковник, - сказал Аникин.
- Петр Андреевич, распорядись вызвать в отделение "скорую". Лейтенант меня сейчас к завсберкассой проводит и вернется. И пусть едет с врачами к свидетелю. Адрес-то знаете?
- Так точно.
- Скоро сюда подойдет Бугаев. От профессорши вашей...
- От Блошкиной, - напомнил Замятин.
- Вот-вот! Введите его в курс дела. Пускай позвонит на Литейный. Поднимет ребят на поиски Колокольникова. Машину для него найдете?
- Найдем, - кивнул Замятин.
- А то пускай меня дождется, - Корнилов тяжело поднялся с кресла. Поехали, лейтенант.
11
- Вот ее дом, - показал Аникин на стоящее в осадку желтое четырехэтажное здание с эркерами. - Квартира семь. Третий этаж. Живет с мужем и дочерью.
- Проедем метров сто, - попросил Корнилов шофера. - Чтобы не маячить перед окнами.
"Волга" остановилась у небольшого скверика рядом с почтой. Корнилов попросил шофера:
- Отвези лейтенанта в райотдел и вернешься. Жди на том же месте. - Он еще хотел сказать Аникину, чтобы позвонили, если будут новости, наверняка у заведующей сберкассой есть телефон, - но машина уже тронулась. Корнилов досадливо махнул рукой, но тут же подумал: "Ладно, долго я здесь не задержусь..."
Дверь ему открыла девушка лет двадцати. У нее было узкое лицо, тонкий, чуть раздвоенный на самом кончике нос, русые волосы, уложенные копной на затылке. Вот только цвет ее больших глаз он не успел разглядеть - в прихожей было темновато.
- Вам кого? - спросила девушка.
- Я хотел бы видеть Зою Петровну.
- Пожалуйста, - девушка посторонилась, пропуская его в прихожую. Проходите. - И крикнула негромко: - Мама, к тебе.
Она пошла вперед по небольшому коридорчику, открыла дверь в просторную, со вкусом обставленную комнату. Корнилову это сразу бросилось в глаза. Даже несмотря на то что в комнате стоял полумрак - лиловый августовский вечер уже заглядывал в окна.
Высокая стройная женщина с такой же копной волос на затылке, что и у дочери, только совсем седых, стояла у стола и вынимала из сумки коробки с зубной пастой, баночки с кремом и, как показалось Корнилову, еще какие-то чисто женские предметы обихода. Видимо, по дороге с работы она зашла в магазин.
Обернувшись и увидев в дверях мужчину, Зоя Петровна ойкнула и смахнула все свои коробочки и баночки снова в сумку.
- Извините, бога ради. Я думала, кто-то из соседок. - Она протянула дочери сумочку: - Таня, возьми, потом разберешь. Там кое-что и для тебя. И спросила: - А вы по какому делу?
- Зоя Петровна, - сказал Корнилов, - мне хотелось бы поговорить с вами наедине. Ваша дочь не обидится? - Он повернулся к Тане, внимательно разглядывающей содержание материной сумочки.
- Ну что вы, что вы! - не поднимая глаз на Корнилова, сказала дочь. Я испаряюсь...
- Садитесь, пожалуйста, - предложила Зоя Петровна и подвинула Корнилову стул. Может быть, зажечь свет?
- Нет, нет, - запротестовал он. - Еще не темно. Я должен представиться: полковник Корнилов из уголовного розыска.
Женщина села напротив на другом конце стола. Внимательно посмотрела на полковника. В ее поведении, во всех ее действиях не чувствовалось тревоги, и это было приятно Корнилову.
- Я вас слушаю.
- Зоя Петровна... - начал Корнилов и тут вдруг вспомнил все: огромную коммунальную квартиру на Пятой линии Васильевского острова, большую холодную комнату, в которой жили они с матерью в голодную зиму сорок первого, и слабые звуки рояля, доносившиеся из-за стены. Там вместе с больной теткой жила его сверстница Зоя Лапина, как две капли воды похожая на дочь этой милой интеллигентной женщины, сидевшей сейчас напротив него в едва освещенной рассеянным светом комнате.
"Неужели?" - подумал Корнилов и почувствовал, как упругой волной сдавило ему грудь. Но он тут же справился с собой и повторил:
- Зоя Петровна, разговор, который мы сейчас с вами поведем, должен остаться между нами. И главное - человек, о котором я вас сейчас спрошу, не должен почувствовать никакой перемены в вашем к нему, отношении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55