И голос ее был на удивление естественным. Когда же он обманывался — в последние 24 часа или теперь?.. Ему все-таки удалось взять себя в руки:
— Вы не знаете, Раду Стоян когда-нибудь жаловался на сердце? — холодно и прямо, как на допросе, спросил он.
— Кто? — Елена немедленно подчинилась суровому вопросу. — Раду? У Раду болело сердце? Да это, честное слово, просто смешно. Это все равно, что сказать, что я уродина или что Сильвия Костин — красавица. Будьте же серьезны, господин… как вас…
— Ион Роман, — невольно отрекомендовался сыщик.
— Очень приятно! — немедленно расплылась в улыбке Елена. — Кажется, это же имя назвала и Тинкуца, когда просила сойти вниз. Но, в самом деле, зачем вы меня вызвали? Только затем, чтобы узнать, была ли я знакома с Раду?
Ион Роман вышел из себя:
— Вы можете хотя бы две минуты побыть серьезной? Кончайте этот… — Он чуть не произнес «балаган», но вовремя удержался. В конце концов, какое ему было дело до интимных отношений этой девицы? Тем более что он пока не мог различить, где истина, а где одна видимость: Елена будто не слышала его вопроса. Ее глаза стали пустыми, а рот начал совершать некий ритуал, который должен был неминуемо завершиться плачем. Он решил ее встряхнуть новым вопросом:
— Стоп! Секундочку! Сегодня, после обеда, у вас было свидание с ним, на пляже или в море?
— Сегодня? — Елена вновь подчинилась ледяному тону. — У меня никакого свидания с ним не было. И не могло быть. Мы еще в театре условились больше не встречаться. Не совсем же он был дурак. Кто вам наплел такое, господи?
В ее голосе и поведении, казалось, появились злость и желание бороться. Ион Роман решил воспользоваться этим и сказал:
— Барышня! Мы хотим, чтобы в той мере, насколько вам это известно, вы ответили нам, болело ли сердце у Раду Стояна, и было ли у вас сегодня после обеда свидание на пляже. Больше нас ничего не интересует. Без лишних слов, да или нет?
— Нет и нет! — не колеблясь ответила Елена. — Не-е-е-т! И не сердитесь, но мне не хотелось бы, чтобы меня еще спрашивали об этом Раду Стояне.
Елена поднялась. Никто бы не поверил, что ее лицо может принять такое жестокое, злобное и агрессивное выражение, как в тот момент.
— Сожалею, — ответил Ион Роман, не глядя на нее, — но пообещать вам этого не могу, особенно после услышанного. Был бы признателен, если бы вы попросили господина адвоката Жильберта Паскала спуститься на пару минут…
23.50
Адвокат Жильберт Паскал снова повел себя так, будто над ним был занесен невидимый меч. Не проронив ни слова, он уселся в кресло, видно, решив вообще не открывать рта. Молча выслушал извинения Иона Романа. Сыщик намеренно затягивал паузу, пока адвокат не сделал первого беспомощного движения — провел руками по ногам, добравшись почти до пяток.
— Я к вашим услугам, — пробормотал он.
— Всего лишь несколько вопросов… но очень важных, — сгустил краски Ион Роман. — Вы были знакомы с Раду Стояном?
— Я ждал этого вопроса, — ответил адвокат. — Само собой разумеется, я его. знал, как и всех подчиненных, всех служащих, особенно способных. Если вас это интересует, могу вас заверить, что Раду Стоян был очень одаренным работником. Впрочем, он и очень быстро рос по службе. У него были и свои недостатки, не касающиеся работы… как и у каждого человека. В настоящий момент о нем можно говорить беспристрастно, и если до сих пор я допускал некоторые высказывания в его адрес, то я беру свои слова обратно и очень о них сожалею. Я уже сказал — у каждого человека свои изъяны… Что это был молодой человек с большим будущим, так это наверняка!
Иону Роману не хотелось влезать в область, разговор о которой ему казался неудобным. Он ограничился тем, что изрек наконец мучивший его вопрос:
— Вы случайно не знаете, страдал ли Раду Стоян каким-нибудь заболеванием сердца?
Адвокат Жильберт Паскал медленно выпрямился. Его лицо посуровело, губы шевелились и вздрагивали. Момент был тягостным, решение принималось нелегко:
— Я вам дам точный ответ, но сначала попросил бы, насколько это, разумеется, возможно, дать мне аналогичный ответ на вопрос, который меня с некоторых пор мучает: ваш вопрос — это просто вопрос, который задают в подобных обстоятельствах для занесения в протокол, или вам это действительно крайне важно выяснить? Хочу уточнить, что ваш ответ ни в коей мере не обусловит мой…
— Нам действительно очень важно это узнать…
— Спасибо, — с болью в голосе сказал адвокат. — Я так и думал, что там у яхты произошло что-то страшное и непонятное… Нет, Раду Стоян никогда не страдал заболеванием сердца. Повторяю: это очень точный ответ. Наши служащие обязаны ежегодно проходить медицинский осмотр, результаты которого заносятся в специальную карточку ввиду возможности заключения особого страхового договора. Его карточка относится к категории «0-2», самой выгодной для страхующегося. Я думаю, вы меня понимаете. За ничтожный годовой взнос, установленный в таком размере, естественно, только для лиц, относящихся к категории «0», означающей, что они совершенно здоровы, их наследники могут получить громадную компенсацию, размеры которой относятся к категории «2», то есть сотни тысяч лей. В данном конкретном случае, разумеется, речь идет о возможном договоре, о самой идее договора, которая, однако, могла быть очень легко воплощена в официальный документ.
— Понимаю… Следовательно, Раду Стоян абсолютно точно не имел никакого кардиологического заболевания.
— Абсолютно точно! — еще раз подтвердил адвокат.
— Вот, собственно, и все, из-за чего я вас побеспокоил, — извиняющимся тоном проговорил Ион Роман.
— Спасибо, — сказал адвокат. — Но именно в этой связи, я думаю, должен дать вам еще один ответ, вернее, уточнение.
Речь адвокату давалась явно с трудом. Его руки, челюсти и губы беспрерывно вздрагивали.
— Да! — наконец решился он. — Произошла ошибка. Мадемуазель Елена пока еще не является моей дочерью, вопреки тому, что здесь считают. Она мне приходится двоюродной племянницей, но очень скоро я ее удочерю… Раньше или позже это бы выяснилось, и мне было бы еще более неловко.
Такого саморазоблачения Ион Роман не ожидал. Но манера, в которой оно было сделано, а особенно отчаянные попытки адвоката сохранить остатки достоинства, побудила его безразлично пожать плечами. Словно освободившись от тяжелейшего груза, адвокат нашел в себе силы улыбнуться:
— Благодарю вас, — сказал он. — Я был бы счастлив узнать, по мере возможности, разумеется, что с помощью честных и добровольных ответов дело прояснится.
24.00
Владимиру Энеску не составило большого труда нейтрализовать тигрицу, сторожившую Пауля Сорана. Пара комплиментов, обворожительная улыбка, интригующий взгляд произвели должный эффект — женщина исчезла во мраке пансионата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
— Вы не знаете, Раду Стоян когда-нибудь жаловался на сердце? — холодно и прямо, как на допросе, спросил он.
— Кто? — Елена немедленно подчинилась суровому вопросу. — Раду? У Раду болело сердце? Да это, честное слово, просто смешно. Это все равно, что сказать, что я уродина или что Сильвия Костин — красавица. Будьте же серьезны, господин… как вас…
— Ион Роман, — невольно отрекомендовался сыщик.
— Очень приятно! — немедленно расплылась в улыбке Елена. — Кажется, это же имя назвала и Тинкуца, когда просила сойти вниз. Но, в самом деле, зачем вы меня вызвали? Только затем, чтобы узнать, была ли я знакома с Раду?
Ион Роман вышел из себя:
— Вы можете хотя бы две минуты побыть серьезной? Кончайте этот… — Он чуть не произнес «балаган», но вовремя удержался. В конце концов, какое ему было дело до интимных отношений этой девицы? Тем более что он пока не мог различить, где истина, а где одна видимость: Елена будто не слышала его вопроса. Ее глаза стали пустыми, а рот начал совершать некий ритуал, который должен был неминуемо завершиться плачем. Он решил ее встряхнуть новым вопросом:
— Стоп! Секундочку! Сегодня, после обеда, у вас было свидание с ним, на пляже или в море?
— Сегодня? — Елена вновь подчинилась ледяному тону. — У меня никакого свидания с ним не было. И не могло быть. Мы еще в театре условились больше не встречаться. Не совсем же он был дурак. Кто вам наплел такое, господи?
В ее голосе и поведении, казалось, появились злость и желание бороться. Ион Роман решил воспользоваться этим и сказал:
— Барышня! Мы хотим, чтобы в той мере, насколько вам это известно, вы ответили нам, болело ли сердце у Раду Стояна, и было ли у вас сегодня после обеда свидание на пляже. Больше нас ничего не интересует. Без лишних слов, да или нет?
— Нет и нет! — не колеблясь ответила Елена. — Не-е-е-т! И не сердитесь, но мне не хотелось бы, чтобы меня еще спрашивали об этом Раду Стояне.
Елена поднялась. Никто бы не поверил, что ее лицо может принять такое жестокое, злобное и агрессивное выражение, как в тот момент.
— Сожалею, — ответил Ион Роман, не глядя на нее, — но пообещать вам этого не могу, особенно после услышанного. Был бы признателен, если бы вы попросили господина адвоката Жильберта Паскала спуститься на пару минут…
23.50
Адвокат Жильберт Паскал снова повел себя так, будто над ним был занесен невидимый меч. Не проронив ни слова, он уселся в кресло, видно, решив вообще не открывать рта. Молча выслушал извинения Иона Романа. Сыщик намеренно затягивал паузу, пока адвокат не сделал первого беспомощного движения — провел руками по ногам, добравшись почти до пяток.
— Я к вашим услугам, — пробормотал он.
— Всего лишь несколько вопросов… но очень важных, — сгустил краски Ион Роман. — Вы были знакомы с Раду Стояном?
— Я ждал этого вопроса, — ответил адвокат. — Само собой разумеется, я его. знал, как и всех подчиненных, всех служащих, особенно способных. Если вас это интересует, могу вас заверить, что Раду Стоян был очень одаренным работником. Впрочем, он и очень быстро рос по службе. У него были и свои недостатки, не касающиеся работы… как и у каждого человека. В настоящий момент о нем можно говорить беспристрастно, и если до сих пор я допускал некоторые высказывания в его адрес, то я беру свои слова обратно и очень о них сожалею. Я уже сказал — у каждого человека свои изъяны… Что это был молодой человек с большим будущим, так это наверняка!
Иону Роману не хотелось влезать в область, разговор о которой ему казался неудобным. Он ограничился тем, что изрек наконец мучивший его вопрос:
— Вы случайно не знаете, страдал ли Раду Стоян каким-нибудь заболеванием сердца?
Адвокат Жильберт Паскал медленно выпрямился. Его лицо посуровело, губы шевелились и вздрагивали. Момент был тягостным, решение принималось нелегко:
— Я вам дам точный ответ, но сначала попросил бы, насколько это, разумеется, возможно, дать мне аналогичный ответ на вопрос, который меня с некоторых пор мучает: ваш вопрос — это просто вопрос, который задают в подобных обстоятельствах для занесения в протокол, или вам это действительно крайне важно выяснить? Хочу уточнить, что ваш ответ ни в коей мере не обусловит мой…
— Нам действительно очень важно это узнать…
— Спасибо, — с болью в голосе сказал адвокат. — Я так и думал, что там у яхты произошло что-то страшное и непонятное… Нет, Раду Стоян никогда не страдал заболеванием сердца. Повторяю: это очень точный ответ. Наши служащие обязаны ежегодно проходить медицинский осмотр, результаты которого заносятся в специальную карточку ввиду возможности заключения особого страхового договора. Его карточка относится к категории «0-2», самой выгодной для страхующегося. Я думаю, вы меня понимаете. За ничтожный годовой взнос, установленный в таком размере, естественно, только для лиц, относящихся к категории «0», означающей, что они совершенно здоровы, их наследники могут получить громадную компенсацию, размеры которой относятся к категории «2», то есть сотни тысяч лей. В данном конкретном случае, разумеется, речь идет о возможном договоре, о самой идее договора, которая, однако, могла быть очень легко воплощена в официальный документ.
— Понимаю… Следовательно, Раду Стоян абсолютно точно не имел никакого кардиологического заболевания.
— Абсолютно точно! — еще раз подтвердил адвокат.
— Вот, собственно, и все, из-за чего я вас побеспокоил, — извиняющимся тоном проговорил Ион Роман.
— Спасибо, — сказал адвокат. — Но именно в этой связи, я думаю, должен дать вам еще один ответ, вернее, уточнение.
Речь адвокату давалась явно с трудом. Его руки, челюсти и губы беспрерывно вздрагивали.
— Да! — наконец решился он. — Произошла ошибка. Мадемуазель Елена пока еще не является моей дочерью, вопреки тому, что здесь считают. Она мне приходится двоюродной племянницей, но очень скоро я ее удочерю… Раньше или позже это бы выяснилось, и мне было бы еще более неловко.
Такого саморазоблачения Ион Роман не ожидал. Но манера, в которой оно было сделано, а особенно отчаянные попытки адвоката сохранить остатки достоинства, побудила его безразлично пожать плечами. Словно освободившись от тяжелейшего груза, адвокат нашел в себе силы улыбнуться:
— Благодарю вас, — сказал он. — Я был бы счастлив узнать, по мере возможности, разумеется, что с помощью честных и добровольных ответов дело прояснится.
24.00
Владимиру Энеску не составило большого труда нейтрализовать тигрицу, сторожившую Пауля Сорана. Пара комплиментов, обворожительная улыбка, интригующий взгляд произвели должный эффект — женщина исчезла во мраке пансионата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77