Они все против войны с Резником, и Шахид был вынужден пойти им навстречу. Вернее, сказал речь, в которой отказался от дальнейшей борьбы — для того, чтобы его авторитет не пошатнулся. А потом очень скоро он попал в эту аварию, и после этого Резник был предоставлен сам себе. Но Шахид не был намерен отступать от того, на что он потратил так много сил, времени и средств. После возвращения Жанны и его столь долгого отсутствия в Семье его репутация в опасности. Он должен восстановить реноме, показать, кто здесь действительно главный! А для этого у него только одна возможность: добить Резника. И доказать своим людям, что он, Шахид, стоит нескольких Маликов. Он всегда добивается своего!
И именно Жанна, а не кто другой, поможет ему в этом. Хочет она этого или нет — другой вопрос. Шахида вовсе не интересовали желания племянницы. С того момента, как Тофик признался ему, что Полина — дочь Жанны от Павла, у него мгновенно созрел план. Теперь-то уж точно он получит то, чего заслуживает, и чего ждал так долго!
— Это не то, что ты думаешь, — как заведённая, повторяла Любовь Андреевна, не глядя на мужа.
Он с досады ковырял скатерть на столе, пока не проделал в ней довольно заметную дырку. Скатерть была красивой, кружевной, привезённой Любой из Франции в позапрошлом году.
А что он может думать, интересно? Его жена встречается с молодым парнем, и он должен воспринимать этот факт как сам собой разумеющийся? Или пытаться уверить себя, что отношения у этой парочки — чисто платонические? Типа, что его жена просто так воспылала дружескими чувствами к незнакомому парню, что решила стать его наперсницей? Просто старшей подругой — в хорошем смысле этого слова? Видимо, ей просто стало скучно, а он — большой интеллектуал? А за то, что он её развлекает, Люба покупает ему одежду в бутиках и водит в рестораны на деньги собственного мужа?
Она что, его за дурака держит?
Анатолий Максимович так и не придумал, как ему вести себя с женой, и что делать дальше. Он понимал, что не сможет держаться так, словно ничего не произошло, поэтому жене он сразу же рассказал, что ему известно о её встречах. И добавил, что не ожидал такого удара в спину, такого предательства, такой низменной пошлости. От кого угодно, но только не от неё, жены, с которой они вместе прожили почти тридцать лет, с которой зачали и воспитали сына, с которой через многое прошли.
Люба всегда была для него единственной женщиной, а ведь сколько у него было возможностей! С его деньгами и популярностью он мог бы каждый день укладывать в свою постель длинноногую красотку. Но нет, для него устои семьи были превыше всего. Он был старомоден и традиционен в хорошем смысле, и гордился этим. Как же она могла так его разочаровать?
Люба плакала, и пыталась что-то сказать, но он не слушал её, пока не выговорился сам, пока не почувствовал опустошение. А теперь, когда она повторяла, как в плохом фильме, про то, что он не должен доверять своим глазам, и это вовсе не то, что он думает, Резник размышлял о том парне.
Он не хотел развода с женой, не хотел шумихи, и поэтому решил воздействовать на её любовника. Он попросил Василия, начальника охраны, взять парочку ребят, и постараться любыми(!) доводами убедить паренька в том, что ему не следует встречаться с Любовью Андреевной. И, что если ещё раз он будет замечен в её обществе, то ему будет очень, очень плохо.
Резник просил ребят уладить этот вопрос, и не стесняться, если речь пойдёт о деньгах. Резник готов был предоставить этому альфонсу любую сумму — в пределах разумного, конечно. Делать миллионером сопляка, подцепившего на крючок жену одного из самых богатых людей России, не было никакого желания.
И вот сейчас, глядя на плачущую жену, он раздумывал: удалось ли Василию договориться с парнем? Или пришлось применить другие методы убеждения? И вдруг он вдруг понял, что не испытывает ревности! Обида, досада, недоразумение, но не ревность! Ему даже жалко было Любу! Интересно, что это значит? Неужели он уже не любит её? Да нет, подумал он, просто сейчас такой момент, когда ему не до анализа собственных чувств. Сейчас главное — уладить вопрос с парнем, а уж с женой он и сам разберётся.
Он поднялся и, не глядя на супругу, направился к выходу. Ей было нечего сказать, а ему больше не хотелось находиться в собственном доме.
Она что-то произнесла ему вслед, негромко, но он услышал. По инерции сделал ещё один шаг, и только сейчас до него дошёл смысл сказанного ею.
— Это не любовник, Толик. Это мой сын…, — беспомощно повторила жена и вздохнула.
Саша Кравчук любил свою племянницу. Ему нравилось, когда она приходила к нему в гости, и рассказывала о своей жизни. Хоть она и была эксцентричная, тщеславная, грубоватая и хитрая, и не блистала интеллектом, всё равно Мила — его родная кровь. Она единственная не отвернулась от него в то время, когда вся семья, узнав, что он — гомосексуалист, прекратила с ним всяческие отношения. А он вот выжил, сумел выбраться из нищеты и одиночества, и стал модным стилистом. Теперь семья бы рада с ним породниться, так сказать, обратно, да поздно. Он им не простил тех слов и поступков, которые так ранили его много лет назад. А Мила, тогда ещё совсем девчонка, не стала смотреть на него, как на прокажённого, и продолжала встречаться с ним. И в результате он теперь занимается её имиджем, и благодаря ему Мила открывается широкой публике то с одной, то с другой стороны.
Оба — и племянница, и дядя, знают слабые стороны друг друга, но не пользуются своим знанием, не наносят друг другу удары ниже пояса. Они делятся друг с другом переживаниями, и не подкалывают впоследствии тем, что узнали друг о друге. Конечно, Кравчук не всегда одобрял действия племянницы, и всё-же она была единственным, по-настоящему близким и родным существом, которому можно было довериться.
Вот и сегодня Кравчук страдал, и Мила пришла ему на помощь вместе с «серебристым поршем», бутылкой прихваченной ею по дороге водки и столь любимого Сашей мартини.
Она ловко налила сухой мартини в специальный бокал, набор которых был приобретён Кравчуком именно для любимого напитка, добавила туда водки — так, чтобы Саша не видел, кинула туда же оливку, перемешала, и подала дяде. Он, расстроенный донельзя, осушил бокал залпом, хотя обычно потягивал мартини через соломинку. Но это было на руку Миле — он не почувствовал вкус водки. Таким образом, через несколько бокалов он либо повеселеет, либо уснёт. И то и другое было неплохо. Главное, чтобы он забыл, что случилось. А случилось вот что: его бросил очередной возлюбленный.
Правда, на этот раз Саша был влюблён по-настоящему. Геи тоже имеют возможность влюбляться, вот как оказалось.
Мила с интересом смотрела на стилиста, и помалкивала, хотя её удивляла мысль, что существует любовь мужчины к мужчине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65