Арвид отпил полстакана, взял кусочек хлеба, наколол вилкой ломтик ветчины, аппетитно закусил.
— Ну ладно: давай попозже. Ты меня жди. Я на часок отлучусь к своей ненаглядной, поблагодарю ее за угощение и скажу, что приду к ней ночевать.
Арвид как-то настороженно осмотрелся и вышел из домика, прикрыв за собой дверь. Обостренный глаз Павлова все замечал, а напряженный слух улавливал малейший посторонний звук. Ему послышался за дверью едва уловимый лязг металла о металл. Мелькнула тревожная мысль: «кажется, запер дверь», и в тот же миг взгляд устремился на окошко: «Пожалуй, пролезу». Но он даже не пошевелился, замер. Почти не дыша просидел минут пять. За дверью не слышалось никаких движений, ни шорохов. Павлов поднялся, осторожно нажал на дверь. Она была заперта. Он подошел к окну и, увидев на раме шпингалет, обрадовался. Окно открывалось вовнутрь. Он тянул шарик шпингалета медленно, бесшумно. Открыл и, осененный неожиданной мыслью, вернулся к столу, взял свой стакан, наполненный коньяком и выплеснул в окно. Потом бросил под койку два куска хлеба, кусок сервелата и почти всю ветчину. Создал видимость, что пил и закусывал. На всякий случай.
В окошко он пролез с трудом, — пришлось снять кожаную куртку и сначала выбросить ее. Оказавшись на свободе, Анатоль осмотрелся. Да, на двери висел тот же номерной замок. Павлов понимал, что медлить нельзя. Пригнувшись, он нырнул в кусты смородины и крыжовника. Пугливо оглядываясь по сторонам, как обложенный волк, подстегиваемый животным страхом, он устремился к темному омуту леса, в котором видел свое спасение. Только бы нырнуть в него, окунуться с головой и затеряться. Добежав до опушки, на какой-то миг остановился и, прежде чем пересечь тропу, по которой шел с Арвидом, осмотрелся, вслушиваясь в тишину июльского вечера. Убедившись, что опасность не грозит, перебежал тропу и начал осторожно пробираться по лесу вдоль тропинки в сторону железнодорожной платформы. Не пройдя и сотни метров, он услышал негромкие мужские голоса. Павлов укрылся за невысокой елочкой. Разговаривали двое отрывистыми короткими фразами. Слышались их торопливые шаги. «Ждет», — сказал Арвид. Павлов сразу узнал его голос. «Не догадывается?» — спросил кто-то чужой. «Возможно, это Пират», — неуверенно подумал Павлов. Арвид не ответил, а незнакомый голос добавил: «Он — хитрая…» Последнего слова Павлов не расслышал. Теперь он уже не сомневался, что ему была приготовлена здесь ловушка. Ждала судьба Конькова. Его колотил озноб. Несмотря на это, мысль работала четко, быстро, по-павловски, как поощрительно сказал однажды Пришелец. Мгновенная реакция на неожиданную смену обстоятельств — это было в его характере. Павлов представил себе, как будут действовать Арвид и его соучастник, войдя в пустой сарай. Погоня, поиск. Куда они бросятся прежде всего? Не иначе как на железнодорожную платформу. Выходит, на электричку ему путь заказан. Надо как можно быстрей выйти на шоссе, попытаться остановить любую машину, идущую в Москву. На чем угодно, хоть на бульдозере, только бы скорее. Он уже решил заявиться к Маркиной и все рассказать как на духу. Ну не совсем все, кое-что можно утаить. Валерия Иосифовна — женщина умная, опытная, поймет, посоветует, подскажет.
Быстрее, быстрее.
Шоссе шло параллельно железной дороге, их разделяла лесистая полоса шириной метров в триста. Шансов остановить машину было немного, и это повергло Павлова в отчаяние: тем более, что ощущение погони и страха не покидало его: из лесу на дорогу мог выйти тот же Арвид или его сообщник, поэтому Павлов решил не стоять на одном месте, он шел в сторону Москвы, то и дело оглядываясь назад, чтобы не упустить попутную машину и вовремя поднять руку. Вся надежда была на грузовик. И он не ошибся: к его радости, затормозил и потом остановился самосвал. В кабине сидел только водитель. Павлов подбежал, запыхавшийся, вскочил на подножку:
— Послушай, друг, подбрось до Москвы, очень нужно. Я заплачу. — И второпях вынул из кармана пачку западногерманских марок. Смутившись, сунул ее обратно в карман, пошарив еще, вытащил двадцатипятирублевую купюру и протянул ее водителю. Тот денег не взял. Сделал вид, что и марки не заметил. Подал Павлову руку, помог влезть в кабину.
— Садись. А деньги спрячь, пригодятся. — И дал газ. — За тобой гнались?
— Да, еле ушел, — машинально, как-то само собой сорвалось у Павлова. Чтобы отвести подозрение, он прибавил: — Понимаешь, двое на одного. Пристали: сначала дай закурить, а я не курю. Тогда один: «Нет курева — давай деньгами…» Я рванулся, они за мной…
Шофер, уже немолодой человек, угрюмо молчал, навалившись на руль, и сосредоточенно смотрел на дорогу. Не доезжая поста ГАИ, он перевел свой самосвал на левую половину полотна. Правда, встречных машин не было видно. Но все равно от будки на дорогу выскочил милиционер, и, взмахнув жезлом, приказал остановиться. Самосвал круто свернул вправо и резко затормозил. Водитель торопливо соскочил на асфальт:
— Я умышленно нарушил. Проверьте моего пассажира!
Инспектор ГАИ, оценив обстановку, зачем-то поправил кобуру пистолета и предложил Павлову выйти. Павлов смущенно пожал плечами, но без лишних разговоров покорно пошел в будку поста, где в это время находились капитан и сержант милиции. Приказав сержанту наблюдать за Павловым, инспектор, старший лейтенант, позвал капитана и попросил водителя самосвала объяснить суть дела. Тот, волнуясь, рассказал, что молодого человека, попросившего довести его до Москвы, кто-то преследовал, но главное, он видел у него пачку иностранных денег. Водителя попросили задержаться. Капитан и старший лейтенант вернулись в будку и попросили Павлова предъявить документы. Анатолий понял, что «влип». Он достал из кармана паспорт, не заграничный, а настоящий, подлинный. Полистав документ, капитан спросил:
— У вас есть валюта? — Павлов медлил с ответом, и офицер уточнил: — Иностранные деньги…
«Все равно обыщут», — обреченно подумал Павлов и негромко ответил:
— Есть. Немецкие марки.
— Много?
— Две тысячи. — Он уже догадался, каков будет следующий вопрос, и приготовил ответ.
— Откуда они у вас?
— На этот вопрос я отвечу в другом месте.
— Понятно, — сказал капитан и по телефону связался с дежурным Дядинского отдела внутренних дел.
Через двадцать минут на пост ГАИ прибыла оперативная группа во главе с начальником уголовного розыска, а спустя полчаса Анатолий Павлов сидел в кабинете подполковника Беляева. На письменном столе Станислава Петровича лежали две тысячи марок, оба паспорта Павлова, студенческий билет, сберегательная книжка на 1125 рублей — все, что было изъято при личном обыске.
Книголюб и эрудит Станислав Петрович Беляев имел привычку перед сном читать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Ну ладно: давай попозже. Ты меня жди. Я на часок отлучусь к своей ненаглядной, поблагодарю ее за угощение и скажу, что приду к ней ночевать.
Арвид как-то настороженно осмотрелся и вышел из домика, прикрыв за собой дверь. Обостренный глаз Павлова все замечал, а напряженный слух улавливал малейший посторонний звук. Ему послышался за дверью едва уловимый лязг металла о металл. Мелькнула тревожная мысль: «кажется, запер дверь», и в тот же миг взгляд устремился на окошко: «Пожалуй, пролезу». Но он даже не пошевелился, замер. Почти не дыша просидел минут пять. За дверью не слышалось никаких движений, ни шорохов. Павлов поднялся, осторожно нажал на дверь. Она была заперта. Он подошел к окну и, увидев на раме шпингалет, обрадовался. Окно открывалось вовнутрь. Он тянул шарик шпингалета медленно, бесшумно. Открыл и, осененный неожиданной мыслью, вернулся к столу, взял свой стакан, наполненный коньяком и выплеснул в окно. Потом бросил под койку два куска хлеба, кусок сервелата и почти всю ветчину. Создал видимость, что пил и закусывал. На всякий случай.
В окошко он пролез с трудом, — пришлось снять кожаную куртку и сначала выбросить ее. Оказавшись на свободе, Анатоль осмотрелся. Да, на двери висел тот же номерной замок. Павлов понимал, что медлить нельзя. Пригнувшись, он нырнул в кусты смородины и крыжовника. Пугливо оглядываясь по сторонам, как обложенный волк, подстегиваемый животным страхом, он устремился к темному омуту леса, в котором видел свое спасение. Только бы нырнуть в него, окунуться с головой и затеряться. Добежав до опушки, на какой-то миг остановился и, прежде чем пересечь тропу, по которой шел с Арвидом, осмотрелся, вслушиваясь в тишину июльского вечера. Убедившись, что опасность не грозит, перебежал тропу и начал осторожно пробираться по лесу вдоль тропинки в сторону железнодорожной платформы. Не пройдя и сотни метров, он услышал негромкие мужские голоса. Павлов укрылся за невысокой елочкой. Разговаривали двое отрывистыми короткими фразами. Слышались их торопливые шаги. «Ждет», — сказал Арвид. Павлов сразу узнал его голос. «Не догадывается?» — спросил кто-то чужой. «Возможно, это Пират», — неуверенно подумал Павлов. Арвид не ответил, а незнакомый голос добавил: «Он — хитрая…» Последнего слова Павлов не расслышал. Теперь он уже не сомневался, что ему была приготовлена здесь ловушка. Ждала судьба Конькова. Его колотил озноб. Несмотря на это, мысль работала четко, быстро, по-павловски, как поощрительно сказал однажды Пришелец. Мгновенная реакция на неожиданную смену обстоятельств — это было в его характере. Павлов представил себе, как будут действовать Арвид и его соучастник, войдя в пустой сарай. Погоня, поиск. Куда они бросятся прежде всего? Не иначе как на железнодорожную платформу. Выходит, на электричку ему путь заказан. Надо как можно быстрей выйти на шоссе, попытаться остановить любую машину, идущую в Москву. На чем угодно, хоть на бульдозере, только бы скорее. Он уже решил заявиться к Маркиной и все рассказать как на духу. Ну не совсем все, кое-что можно утаить. Валерия Иосифовна — женщина умная, опытная, поймет, посоветует, подскажет.
Быстрее, быстрее.
Шоссе шло параллельно железной дороге, их разделяла лесистая полоса шириной метров в триста. Шансов остановить машину было немного, и это повергло Павлова в отчаяние: тем более, что ощущение погони и страха не покидало его: из лесу на дорогу мог выйти тот же Арвид или его сообщник, поэтому Павлов решил не стоять на одном месте, он шел в сторону Москвы, то и дело оглядываясь назад, чтобы не упустить попутную машину и вовремя поднять руку. Вся надежда была на грузовик. И он не ошибся: к его радости, затормозил и потом остановился самосвал. В кабине сидел только водитель. Павлов подбежал, запыхавшийся, вскочил на подножку:
— Послушай, друг, подбрось до Москвы, очень нужно. Я заплачу. — И второпях вынул из кармана пачку западногерманских марок. Смутившись, сунул ее обратно в карман, пошарив еще, вытащил двадцатипятирублевую купюру и протянул ее водителю. Тот денег не взял. Сделал вид, что и марки не заметил. Подал Павлову руку, помог влезть в кабину.
— Садись. А деньги спрячь, пригодятся. — И дал газ. — За тобой гнались?
— Да, еле ушел, — машинально, как-то само собой сорвалось у Павлова. Чтобы отвести подозрение, он прибавил: — Понимаешь, двое на одного. Пристали: сначала дай закурить, а я не курю. Тогда один: «Нет курева — давай деньгами…» Я рванулся, они за мной…
Шофер, уже немолодой человек, угрюмо молчал, навалившись на руль, и сосредоточенно смотрел на дорогу. Не доезжая поста ГАИ, он перевел свой самосвал на левую половину полотна. Правда, встречных машин не было видно. Но все равно от будки на дорогу выскочил милиционер, и, взмахнув жезлом, приказал остановиться. Самосвал круто свернул вправо и резко затормозил. Водитель торопливо соскочил на асфальт:
— Я умышленно нарушил. Проверьте моего пассажира!
Инспектор ГАИ, оценив обстановку, зачем-то поправил кобуру пистолета и предложил Павлову выйти. Павлов смущенно пожал плечами, но без лишних разговоров покорно пошел в будку поста, где в это время находились капитан и сержант милиции. Приказав сержанту наблюдать за Павловым, инспектор, старший лейтенант, позвал капитана и попросил водителя самосвала объяснить суть дела. Тот, волнуясь, рассказал, что молодого человека, попросившего довести его до Москвы, кто-то преследовал, но главное, он видел у него пачку иностранных денег. Водителя попросили задержаться. Капитан и старший лейтенант вернулись в будку и попросили Павлова предъявить документы. Анатолий понял, что «влип». Он достал из кармана паспорт, не заграничный, а настоящий, подлинный. Полистав документ, капитан спросил:
— У вас есть валюта? — Павлов медлил с ответом, и офицер уточнил: — Иностранные деньги…
«Все равно обыщут», — обреченно подумал Павлов и негромко ответил:
— Есть. Немецкие марки.
— Много?
— Две тысячи. — Он уже догадался, каков будет следующий вопрос, и приготовил ответ.
— Откуда они у вас?
— На этот вопрос я отвечу в другом месте.
— Понятно, — сказал капитан и по телефону связался с дежурным Дядинского отдела внутренних дел.
Через двадцать минут на пост ГАИ прибыла оперативная группа во главе с начальником уголовного розыска, а спустя полчаса Анатолий Павлов сидел в кабинете подполковника Беляева. На письменном столе Станислава Петровича лежали две тысячи марок, оба паспорта Павлова, студенческий билет, сберегательная книжка на 1125 рублей — все, что было изъято при личном обыске.
Книголюб и эрудит Станислав Петрович Беляев имел привычку перед сном читать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79