Павлов понимал, что судьба Пришельца сейчас в его руках, и чувство ненависти к человеку, фактически подписавшему ему смертный приговор, звало к отмщению.
Павлова вызвали к следователю, он надеялся увидеть Миронову. Но вместо нее за столом сидел подполковник милиции, крутолобый, с темными сердитыми глазами. Кивком головы он предложил Павлову сесть.
— Как чувствуете себя? — спросил Добросклонцев. В ответ Павлов лишь пожал плечами и улыбнулся вымученной улыбкой. — Понимаю. Но утешьтесь хоть тем, что могло быть хуже: ваш приятель Арвид действительно имел приказ убрать вас как нежелательного, опасного свидетеля. — Этой фразой Добросклонцев намеренно дал понять Павлову, что его несостоявшийся убийца задержан и дает показания, хотя на самом деле Арвид разгуливал на свободе. — Тот, кто отдавал приказ убить вас, пока еще не арестован и предпринимает отчаянные шаги, чтобы выгородить себя, уйти от возмездия. Матерый волк, он надеется на покровительство своих влиятельных дружков и на молчание своих трусливых пешек-лакеев, которых он презирает и уничтожает, когда они становятся для него ненужными. Но скамья подсудимых ждет его, и, возможно, вам, Павлов, придется выступать в качестве свидетеля на суде над ним.
Добросклонцев замолчал, давая Павлову время обдумать услышанное, достал из стола чистые бланки протоколов и взял авторучку:
— Итак, кто такой Пришелец Ипполит Исаевич? Что он, по вашему мнению, из себя представляет, кто он вам — друг или враг? — Он сделал ударение на последней фразе.
«Друг или враг?» — мысленно повторил Павлов. Он усиленно раздумывал над ответом, пауза затягивалась, и Анатоль понимал, что следователь заметил его смятение.
— Не знаю, друг или враг мне Ипполит Исаевич, — он печально посмотрел на Добросклонцева, — сам не могу понять, что он такое. Сложный человек, темный.
— Вы не искренни, Павлов, и мне за вас обидно. Кто-кто, а слуги лучше всех знают своих господ. По крайней мере, вы должны лучше знать Пришельца, чем знает его, скажем, тот же Зубров.
Приманка была несколько примитивна, и Павлов не клюнул, смолчал. Но Добросклонцев решил быть настойчивым.
— Они давно знакомы?
— Не знаю, — вполне искренне ответил Павлов.
— А вы давно знаете Зуброва?
— Я видел его один раз, — сорвалось у Анатолия, он смутился и прикусил язык.
— Когда встречались и где?
— С полгода тому назад. В прихожей квартиры Ипполита Исаевича. Я уходил, а он пришел.
— А еще кого вы встречали у Пришельца?
Павлов пожал плечами, нерешительно сказал:
— Пожалуй, никого. Разве что дочь однажды. Встреча с дочерью Пришельца Алей пришла ему на ум только потому, что он встретился с ней так же, как и с Зубровым, накоротке в прихожей квартиры Пришельца.
— Чья дочь? — спросил Добросклонцев.
— Ипполита Исаевича.
Об Але и тем более о ее матери Павлов, в сущности, ничего не знал, и Добросклонцев верил ему. Это доверие заставило Павлова сказать больше, чем ему хотелось: увлекшись описанием внешности Али и сказав, что она работает стюардессой на международной трассе, он обронил фразу, что должен был встретиться с ней по поручению Ипполита Исаевича. Добросклонцев заинтересовался этим фактом, впоследствии оказавшимся для следствия чрезвычайно существенным. Короче говоря, это была ниточка, уцепившись за которую следствие начало разматывать весь клубок.
— Итак, какое поручение давал вам Пришелец, предложив встретиться со своей дочерью?
— Ипполит Исаевич вручил мне сережки, колечко с изумрудом и пятьсот рублей, — пожал плечами Павлов. — Велел под любым предлогом в обмен на изумрудный комплект и деньги заполучить у нее кольцо, которое подарил ей.
— И что же дальше? Обмен состоялся?
— Нет. Я не смог встретиться с Алей: она дома почти не бывает. Такова жизнь стюардесс международных линий.
— И вы вернули Пришельцу изумруды и деньги?
— Конечно.
— А как вы думаете, зачем Пришельцу понадобился такой обмен?
— Ипполит Исаевич сказал, что изумрудный гарнитур больше ей к лицу и что изумруд — ее камень. Да и стоит он дороже бриллиантового кольца, потому как там алмаз ненатуральный, искусственный.
— Откуда вам это известно?
— Со слов Ипполита Исаевича. Он просил и Але так объяснить.
— А почему же Пришелец поручил вам совершить этот обмен, почему же сам не встретился с дочерью?
— Понятия не имею.
В душе Добросклонцева поднималось смутное ощущение большой удачи, нечто похожее на то, которое испытывает охотник в минуту, когда зверь уже видится через прорезь прицела и остается лишь чуть-чуть подправить мушку и нажать спусковой крючок. Фианиты, граненные Алексеем Соколовым для Пришельца, кольцо, которое Пришелец хочет любой ценой вернуть от дочери. Зачем? Боится, что оно может стать вещественным доказательством? Есть зацепка, сегодня разговор с Павловым надо кончать. (Догадывается ли он, какие ценные показания против Пришельца дал походя, между прочим?) Нужно немедленно отыскать дочь Пришельца Альбину и допросить. Сегодня же. И поручить это Тоне.
Когда Павлов подписал протокол допроса, Добросклонцев спрятал бумаги в кожаную папку и поднялся из-за стола. Встал и Павлов. Глядя на него, на его осунувшееся бледное лицо, тускло освещенное большими скорбно поблекшими глазами, на худые руки с мелкой дрожью пальцев, Юрий Иванович почему-то вспомнил своего сына Женю и, ощутив колкий холодок между лопаток, подумал: «А вдруг какой-нибудь Пришелец и его…» И чтоб оправиться от неприятного состояния, он, не заметив, как перешел на «ты», сказал:
— Вот. что, Анатолий, мы с тобой еще встретимся. Но я прошу поверить мне: Пришелец твой враг. Он изуродовал твою юность, сделал тебя своим рабом, подлым и порочным. А ведь ты, как нам сказали в институте, умен, даже талантлив. Много у тебя отнял мерзавец, много потеряно. Но не все. Ты молод. У тебя впереди есть шанс стать человеком честным и порядочным. Подумай обо всем, взвесь и помоги суду установить истину. И суд учтет это, решая твою судьбу.
Анатоль молчал. Он стоял ссутулившись, словно какой-то невидимый груз придавил его узкие плечи, и, казалось, он уже не в состоянии выдержать эту тяжесть.
Добросклонцев вызвал конвоира и, когда Павлова увели, поспешил в управление. Он находился в состоянии лихорадочного возбуждения, вызванного допросом Павлова. Нужно было быстро и точно распорядиться полученными сведениями, тщательно проанализировать их и дать им верный ход.
Не заходя к себе в кабинет, Юрий Иванович заглянул в комнату следователей. Мироновой не было.
Генерал Константинов встретил с некоторым удивлением:
— Что, кончился отпуск?
Пришлось объяснить, что дела потребовали его присутствия на службе.
— Правильно поступил, что вернулся, — одобрил Василий Кириллович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Павлова вызвали к следователю, он надеялся увидеть Миронову. Но вместо нее за столом сидел подполковник милиции, крутолобый, с темными сердитыми глазами. Кивком головы он предложил Павлову сесть.
— Как чувствуете себя? — спросил Добросклонцев. В ответ Павлов лишь пожал плечами и улыбнулся вымученной улыбкой. — Понимаю. Но утешьтесь хоть тем, что могло быть хуже: ваш приятель Арвид действительно имел приказ убрать вас как нежелательного, опасного свидетеля. — Этой фразой Добросклонцев намеренно дал понять Павлову, что его несостоявшийся убийца задержан и дает показания, хотя на самом деле Арвид разгуливал на свободе. — Тот, кто отдавал приказ убить вас, пока еще не арестован и предпринимает отчаянные шаги, чтобы выгородить себя, уйти от возмездия. Матерый волк, он надеется на покровительство своих влиятельных дружков и на молчание своих трусливых пешек-лакеев, которых он презирает и уничтожает, когда они становятся для него ненужными. Но скамья подсудимых ждет его, и, возможно, вам, Павлов, придется выступать в качестве свидетеля на суде над ним.
Добросклонцев замолчал, давая Павлову время обдумать услышанное, достал из стола чистые бланки протоколов и взял авторучку:
— Итак, кто такой Пришелец Ипполит Исаевич? Что он, по вашему мнению, из себя представляет, кто он вам — друг или враг? — Он сделал ударение на последней фразе.
«Друг или враг?» — мысленно повторил Павлов. Он усиленно раздумывал над ответом, пауза затягивалась, и Анатоль понимал, что следователь заметил его смятение.
— Не знаю, друг или враг мне Ипполит Исаевич, — он печально посмотрел на Добросклонцева, — сам не могу понять, что он такое. Сложный человек, темный.
— Вы не искренни, Павлов, и мне за вас обидно. Кто-кто, а слуги лучше всех знают своих господ. По крайней мере, вы должны лучше знать Пришельца, чем знает его, скажем, тот же Зубров.
Приманка была несколько примитивна, и Павлов не клюнул, смолчал. Но Добросклонцев решил быть настойчивым.
— Они давно знакомы?
— Не знаю, — вполне искренне ответил Павлов.
— А вы давно знаете Зуброва?
— Я видел его один раз, — сорвалось у Анатолия, он смутился и прикусил язык.
— Когда встречались и где?
— С полгода тому назад. В прихожей квартиры Ипполита Исаевича. Я уходил, а он пришел.
— А еще кого вы встречали у Пришельца?
Павлов пожал плечами, нерешительно сказал:
— Пожалуй, никого. Разве что дочь однажды. Встреча с дочерью Пришельца Алей пришла ему на ум только потому, что он встретился с ней так же, как и с Зубровым, накоротке в прихожей квартиры Пришельца.
— Чья дочь? — спросил Добросклонцев.
— Ипполита Исаевича.
Об Але и тем более о ее матери Павлов, в сущности, ничего не знал, и Добросклонцев верил ему. Это доверие заставило Павлова сказать больше, чем ему хотелось: увлекшись описанием внешности Али и сказав, что она работает стюардессой на международной трассе, он обронил фразу, что должен был встретиться с ней по поручению Ипполита Исаевича. Добросклонцев заинтересовался этим фактом, впоследствии оказавшимся для следствия чрезвычайно существенным. Короче говоря, это была ниточка, уцепившись за которую следствие начало разматывать весь клубок.
— Итак, какое поручение давал вам Пришелец, предложив встретиться со своей дочерью?
— Ипполит Исаевич вручил мне сережки, колечко с изумрудом и пятьсот рублей, — пожал плечами Павлов. — Велел под любым предлогом в обмен на изумрудный комплект и деньги заполучить у нее кольцо, которое подарил ей.
— И что же дальше? Обмен состоялся?
— Нет. Я не смог встретиться с Алей: она дома почти не бывает. Такова жизнь стюардесс международных линий.
— И вы вернули Пришельцу изумруды и деньги?
— Конечно.
— А как вы думаете, зачем Пришельцу понадобился такой обмен?
— Ипполит Исаевич сказал, что изумрудный гарнитур больше ей к лицу и что изумруд — ее камень. Да и стоит он дороже бриллиантового кольца, потому как там алмаз ненатуральный, искусственный.
— Откуда вам это известно?
— Со слов Ипполита Исаевича. Он просил и Але так объяснить.
— А почему же Пришелец поручил вам совершить этот обмен, почему же сам не встретился с дочерью?
— Понятия не имею.
В душе Добросклонцева поднималось смутное ощущение большой удачи, нечто похожее на то, которое испытывает охотник в минуту, когда зверь уже видится через прорезь прицела и остается лишь чуть-чуть подправить мушку и нажать спусковой крючок. Фианиты, граненные Алексеем Соколовым для Пришельца, кольцо, которое Пришелец хочет любой ценой вернуть от дочери. Зачем? Боится, что оно может стать вещественным доказательством? Есть зацепка, сегодня разговор с Павловым надо кончать. (Догадывается ли он, какие ценные показания против Пришельца дал походя, между прочим?) Нужно немедленно отыскать дочь Пришельца Альбину и допросить. Сегодня же. И поручить это Тоне.
Когда Павлов подписал протокол допроса, Добросклонцев спрятал бумаги в кожаную папку и поднялся из-за стола. Встал и Павлов. Глядя на него, на его осунувшееся бледное лицо, тускло освещенное большими скорбно поблекшими глазами, на худые руки с мелкой дрожью пальцев, Юрий Иванович почему-то вспомнил своего сына Женю и, ощутив колкий холодок между лопаток, подумал: «А вдруг какой-нибудь Пришелец и его…» И чтоб оправиться от неприятного состояния, он, не заметив, как перешел на «ты», сказал:
— Вот. что, Анатолий, мы с тобой еще встретимся. Но я прошу поверить мне: Пришелец твой враг. Он изуродовал твою юность, сделал тебя своим рабом, подлым и порочным. А ведь ты, как нам сказали в институте, умен, даже талантлив. Много у тебя отнял мерзавец, много потеряно. Но не все. Ты молод. У тебя впереди есть шанс стать человеком честным и порядочным. Подумай обо всем, взвесь и помоги суду установить истину. И суд учтет это, решая твою судьбу.
Анатоль молчал. Он стоял ссутулившись, словно какой-то невидимый груз придавил его узкие плечи, и, казалось, он уже не в состоянии выдержать эту тяжесть.
Добросклонцев вызвал конвоира и, когда Павлова увели, поспешил в управление. Он находился в состоянии лихорадочного возбуждения, вызванного допросом Павлова. Нужно было быстро и точно распорядиться полученными сведениями, тщательно проанализировать их и дать им верный ход.
Не заходя к себе в кабинет, Юрий Иванович заглянул в комнату следователей. Мироновой не было.
Генерал Константинов встретил с некоторым удивлением:
— Что, кончился отпуск?
Пришлось объяснить, что дела потребовали его присутствия на службе.
— Правильно поступил, что вернулся, — одобрил Василий Кириллович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79