– У тебя все в порядке?
– В порядке. А почему ты спрашиваешь? – осведомилась я несколько агрессивно.
– Мне кажется, ты возбуждена. Что-нибудь случилось с Хершель? Иск?
– Пока ничего. Могу ли я приехать сегодня в Баррингтон и забрать у тебя для нее копию истории болезни Консуэло?
– Вик, дорогая, я ведь уже сказал тебе, что займусь этим в понедельник. Даже если мне удастся уладить это с госпиталем сегодня, все равно за уик-энд Лотти не управится ни с чем.
Я попыталась назначить свидание на субботу, но он сказал, что зверски занят с конференцией, даже отгул взял в пятницу, ведь больше свободного времени у него не будет всю неделю.
– Ну, так и быть, – сказала я, – только не забудь о копии для Лотти. Понимаю, это не так важно, как твоя конференция и репутация, но для нее это жизненно необходимо.
– Ох, ради всего святого, Вик. Мне кажется, мы все уже обговорили прошлой ночью. Займусь этим делом в первую очередь в понедельник утром.
Он резко бросил трубку на рычаг.
Внезапно я ощутила неловкость и устыдилась своей подозрительности, чрезмерной прямоты и беспардонности, хотела даже перезвонить и извиниться. Потом подумала: раз уж нет настроения заняться уборкой и не спится, не лучше ли поехать в «Бет Изрейэль» – навестить соседа.
Я уже одевалась, когда позвонил Дик: просто телепатия какая-то. Сотни лет назад, когда мы только познакомились, такой звонок вызвал бы трепет в моем сердце: А теперь меня едва не стошнило.
– Дик? Вот это сюрприз! Стефания знает, что ты звонишь мне?
– Проклятье, Вик. Ее зовут Терри. Могу поспорить, ты нарочно зовешь ее Стефанией, чтобы разозлить меня.
– Нет, нет, Дик. У меня и в мыслях такого никогда не бывало и не будет. Злить тебя! Ха... Что ты от меня хочешь? Не задержалась ли я с выплатой тебе алиментов?
Он раздраженно ответил:
– Офис моего клиента разбили вдребезги двое суток тому назад.
– Какого клиента? У тебя, что, теперь один только остался?
– Дитер Монкфиш, – выпалил он. – Полиция утверждает, что к нему ворвались местные алкаши. Но дверь не была взломана, ее открыли отмычкой.
– А вдруг он просто забыл ее запереть. Такое с людьми бывает, ты же знаешь.
Он проигнорировал мой полезный совет.
– У него пропали кое-какие вещи. Картотека с именами спонсоров и бухгалтерские книги. Он сказал, что ты была у него в четверг, интересовалась этими документами, однако он тебя выгнал. Он думает, что сейчас они находятся у тебя.
– А ты считаешь, что это я открыла дверь отмычкой? Скажу тебе: нет у меня ничего, принадлежащего Дитеру Монкфишу. Даже его мозгов, которые у него набекрень. Клянусь девичьей честью. Ручаюсь головой, что, если ты обзаведешься ордером на обыск и прочещешь помещения, как мое, так и моих друзей, ты и клочка бумаги от документов Дитера или его чокнутых дружков не сыщешь. Понял?
– Ну, может быть, и так, – зло сказал он, не зная, верить мне или нет.
– А теперь, раз уж ты мне позвонил и, в сущности, обвинил в грабеже, что само по себе оскорбительно и преступно, позволь и мне спросить: кто из твоих клиентов оплачивает счета Монкфиша?
Он швырнул трубку. Его манеры настолько «оригинальны» и отличаются таким «вкусом», что диву даешься, как его могла взять партнером фирма, столь ревниво относящаяся к своей репутации.
Я отправилась в «Бет Изрейэль». Полиция не позаботилась снабдить Контрераса охраной. Они посчитали, что он застал взломщиков на месте преступления и угодил под горячую руку. Никто, дескать, не пытался уничтожить именно его. Оспаривать это было трудно, но я подумала, что уж лучше бы с ним кто-нибудь был рядом до тех пор, пока он не придет в себя и не опознает мародеров.
В клинике мне сказали, что он еще без сознания лежит в реанимации, но его жизнь вне опасности. Дежурный ординатор пояснил, что рана неглубокая: больной может прийти в себя в любую минуту, а может остаться в бессознательном состоянии еще некоторое время... Нет, видеть его нельзя: в этот блок пускают лишь близких родственников, по одному, да и то с двухчасовым интервалом.
Сколько раз я горячо доказывала Лотти, что такая практика порочна. Что больной нуждается в присутствии близких, особенно в тяжелые минуты. Аппаратура спасет твое тело, а не дух. Но уж раз я упрямицу Лотти не переспорила, куда уж там было тягаться с ординатором. Все они строго придерживались установленных медициной правил. Кончилось тем, что ординатор просто-напросто ушел из посетительской, тем самым оборвав дискуссию.
Я тоже собралась отбыть, когда вошла перегруженная косметикой женщина лет сорока. Ей бы скинуть килограммов десять лишнего веса – она напоминала раздувшуюся резиновую куклу. В ее фарватере неохотно плыли двое мальчишек, одному лет двенадцать, другому около десяти. На них были хорошо выстиранные джинсы и белые рубашечки для торжественных случаев.
– Я – миссис Маркано, – заявила дама с сильным акцентом. – Где мой отец?
Ну ясно: дочь мистера Контрераса – Рути. Сколько раз я слышала ее пронзительный голос, долетавший с первого этажа, но встретилась с ней впервые.
– Он там. – Я показала на сестринскую палату, примыкавшую к блоку интенсивной терапии. – Дежурная вызовет вам врача.
– А вы кто? – спросила она.
Большие карие глаза мистера Контрераса были пересажены на лицо леди, но в них не было свойственной старику теплоты.
– Ви. Ай. Варшавски, его соседка с верхнего этажа. Это я нашла его утром.
– Ясно, вы та самая, которая втравила его во все эти ужасные передряги. Хм, я должна была бы сразу это понять. Это из-за вас ему голову разбили две недели назад? И вам этого показалось мало? Надо было постараться, чтобы его вообще укокошили! Так?
– Ма, пожалуйста, не надо, – сказал старший из мальчиков; его одолевала неловкость, которую только подростки испытывают при виде родителей, устраивающих дурацкие сцены на людях. – Она вовсе не старалась убить дедушку. Детектив сказал, что она спасла ему жизнь. Ты же знаешь, он так и сказал.
– И ты, ты веришь легавому, а не мне?!
Впрочем; она тотчас повернула борт фрегата с пушками ко мне:
– Он же старый человек! Он должен жить у меня. У нас такой славный дом. В спокойном районе. Не то что в вашем Шанхае, на севере. Там, где на него нападают, высунь он только нос наружу...
И я его единственная дочь! Но он мотается за вами по пятам, как послушная овечка. Всякий раз я от него только и слышу: мисс Варшавски – то, мисс Варшавски – другое. Да я взорваться от злости готова, когда слышу ваше имя... Ну, ладно, говорю, если уж ты ее так любишь, женись на ней! Вот что я ему говорю. Можно подумать, что семьи у него нет. И мой Джо, и я ему уже не подходим? А подходит эта юристка с высшим образованием? Та-ак. И мама ему тоже не подходила!
Старший сын напрасно повторял:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71