Довольно нам сносить от них насмешки и издевательства! Подумаем же хорошенько все вместе, не лучше ли нам немедля сразиться с посошниками. А теперь говорите каждый свою волю.
Но все молчали. Конунг сказал:
– Негоже вам молчать. Ваше дело отвечать вашему конунгу, когда он к вам обращается, и высказывать ему свои пожелания.
Тогда они попросили, чтобы конунг сам вынес решение. Он сказал:
– Хорошо сказано и так, как я и ожидал.
И еще конунг сказал:
– У нас есть две возможности: либо засесть в крепости, а она стала бы нам надежной защитой, покуда у нас хватает продовольствия, но зато, когда оно подойдет к концу, нам придется туго, либо податься в горы, но тогда посошники бросятся за нами и приберут к рукам все, что пожелают, да и мало славы тем, кто падет во время бегства. Можно поступить и иначе – так, как это прежде было в обычае у берестеников: напасть на них, доверив дело копью и клинку. Сдается мне, нам есть на что рассчитывать, если мы будем стоять твердо плечом к плечу.
На это все стали говорить, что предпочитают сражение бегству. Тогда конунг сказал:
– Возможно, посошники заметили, что мы совещаемся, но решения нашего они не знают. Пойдем сперва к крепости, а там станем спускаться в город по двое, а то и по четыре-пять человек вместе и встретимся все у церкви Олава.
Они так и сделали, а посошники ничего не узнали об их решении. Когда все войско собралось у церкви Олава, конунг велел поднять свое знамя и сказал:
– Не будем строиться, но ринемся на них со всей стремительностью, и пускай каждый надеется только на себя и бьётся изо всех сил. Потребуется не много времени, чтобы у посошников, как всегда, душа ушла в пятки при виде крови – ведь у них вся доблесть в болтовне, как у лиса в хвосте. Ударим по ним как следует, а то они навряд ли видали, как орудуют в сражении мечами берестеники, да и откуда им знать, что такое хороший удар, когда они у себя дома привыкли иметь дело с одними маслобойками. Вперед, мои добрые воины, и да хранит вас бог!
148. Битва между берестениками и посошниками
После этого берестеники бросились на поле с криками и боевыми кличами. Как только они приблизились к врагу на расстояние выстрела, полетели бердыши. Посошники столпились в одном месте и принялись строиться, с ними был Сигурд Ярлов Сын, он стоял под знаменем. Случилось так, как и предсказывал конунг: те из посошников, кто был впереди, бежали, а за ними устремились и те, кто это увидел. Когда они сошлись, много народу было перебито, а когда посошники повернули прочь, берестеники напустились на них пуще прежнего, с такой стремительностью следуя за ними по пятам, что они вместе прошли все Поля и Кладбище Йона. Когда же они покинули поле, посошники пытались, было, дать им отпор, но берестеники так заработали своими мечами, что они не устояли. В этой схватке посошники потеряли не меньше людей, чем в прежней, а скорее – еще больше. Берестеники погнали их к кораблям. Некоторые из посошников прыгнули в воду и утонули, но большинству удалось добраться до тех кораблей, что стояли ближе к берегу.
Нарви, сын Халльварда из Састадира, правил одним из больших кораблей. На этот корабль бежало такое множество народу, что он опустился и сел на мель. Когда ни них напали берестеники, некоторые пытались удержать корабль, но берестеники дали бой тем, кто на нем был, и очистили корабль от людей. Там пал Нарви и с ним много народу, а некоторые бросились в море.
Сверрир конунг ехал на коне среди своего войска, когда они преследовали бегущих, и бердыш у него был по рукоять в крови, так что кровь заливала ему руку. Когда он проезжал мимо церкви Йона, какой-то посошник направил на него своего коня. У того было два копья, и оба зараз он метнул в конунга. Конунг опустил щит перед конем, так низко, как только мог, и одно копье попало в щит, а другое пролетело под брюхом у лошади. Когда тот увидал, что конунг остался невредим, он метнул вдогонку за тем копьем, что пролетело под брюхом у лошади, свой меч, а сам бросился вниз и выхватил копье из земли. Тогда конунг ударил его копьем в плечо, а тот выдернул копье оттуда, куда оно вошло. Тут конунг наехал на него и сбил его с ног, а потом придержал коня и уже собрался затоптать его копытами, как тот лежа нанес удар древком и слегка задел конунга. Лошадь взвилась и отпрянула, а тот вскочил на ноги и бросился на кладбище. Конунг поскакал за ним и пронзил его копьем, и человек этот упал на землю мертвый.
Потом берестеники вернулись в город и поднялись в крепость. Посошники с этих пор были не так охочи до игр и меньше показывались на берегу. Николас епископ со своим войском подошел к Тёлухольму и велел очистить остров. После этого он разбил там шатер и отслужил мессу. Он сказал, что там следует воздвигнуть каменную церковь и перенести туда резиденцию епископа. Одна часть войска посошников стояла у Норднеса, а другая – еще южнее.
Берестеники на этот раз долго оставались в городе. Они уходили в глубь страны в поисках поживы и появлялись повсюду, где хотели, прежде посошников, а южные хёрды и жители Хардангра считали, что они начисто опустошают их дворы. Еще прежде бонды выставили посошникам из своих херадов ополчение и войско, и теперь они послали сказать им, чтобы те защитили и их самих, и их скотину. Однако посошники просили бондов пригнать скот к ним и сказали, что тогда они смогут его стеречь. Бонды согнали туда свой скот и держали его в заливе Лаксаваг.
Однажды ночью Сверрир конунг собрал свое войско и вышел из города. Он направился по верхней дороге через горы и дальше в обход к Альрексстадиру, а оттуда по заливу Альрексстадаваг к заливу Лаксаваг, где стояло войско посошников. У тех была выставлена стража. Сверрир конунг получил сведения о том, где находились дозорные посошников, и послал туда шесть человек. Он велел им отправляться в путь не мешкая и разузнать, нельзя ли убрать часовых. Те пришли туда, где на страже стояли два человека. Один из них уснул, а другой не спал и подал голос в тот самый момент, когда его насквозь пронзило копье. Второй стражник тоже проснулся перед своей смертью. Посошники услыхали крик этого человека и спросили, в чем дело, а те, кто их убил, ответили, что они забавляются:
– Нам весело, вот мы и развлекаемся.
После этого лазутчики вернулись и доложили конунгу, что дозорные мертвы. Конунг сказал, что они хорошо поработали. Потом он пошел на посошников со своим войском и передвигался настолько бесшумно, что те пробудились не раньше, чем берестеники вытащили на берег их корабли и перебили множество народу. До тех посошников, которые стояли дальше, донесся шум схватки и звон оружия, и они заподозрили, что началась битва. Они двинулись туда все вместе, и, когда оказалось, что они не ошиблись, устремились на берег и решили вступить в бой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Но все молчали. Конунг сказал:
– Негоже вам молчать. Ваше дело отвечать вашему конунгу, когда он к вам обращается, и высказывать ему свои пожелания.
Тогда они попросили, чтобы конунг сам вынес решение. Он сказал:
– Хорошо сказано и так, как я и ожидал.
И еще конунг сказал:
– У нас есть две возможности: либо засесть в крепости, а она стала бы нам надежной защитой, покуда у нас хватает продовольствия, но зато, когда оно подойдет к концу, нам придется туго, либо податься в горы, но тогда посошники бросятся за нами и приберут к рукам все, что пожелают, да и мало славы тем, кто падет во время бегства. Можно поступить и иначе – так, как это прежде было в обычае у берестеников: напасть на них, доверив дело копью и клинку. Сдается мне, нам есть на что рассчитывать, если мы будем стоять твердо плечом к плечу.
На это все стали говорить, что предпочитают сражение бегству. Тогда конунг сказал:
– Возможно, посошники заметили, что мы совещаемся, но решения нашего они не знают. Пойдем сперва к крепости, а там станем спускаться в город по двое, а то и по четыре-пять человек вместе и встретимся все у церкви Олава.
Они так и сделали, а посошники ничего не узнали об их решении. Когда все войско собралось у церкви Олава, конунг велел поднять свое знамя и сказал:
– Не будем строиться, но ринемся на них со всей стремительностью, и пускай каждый надеется только на себя и бьётся изо всех сил. Потребуется не много времени, чтобы у посошников, как всегда, душа ушла в пятки при виде крови – ведь у них вся доблесть в болтовне, как у лиса в хвосте. Ударим по ним как следует, а то они навряд ли видали, как орудуют в сражении мечами берестеники, да и откуда им знать, что такое хороший удар, когда они у себя дома привыкли иметь дело с одними маслобойками. Вперед, мои добрые воины, и да хранит вас бог!
148. Битва между берестениками и посошниками
После этого берестеники бросились на поле с криками и боевыми кличами. Как только они приблизились к врагу на расстояние выстрела, полетели бердыши. Посошники столпились в одном месте и принялись строиться, с ними был Сигурд Ярлов Сын, он стоял под знаменем. Случилось так, как и предсказывал конунг: те из посошников, кто был впереди, бежали, а за ними устремились и те, кто это увидел. Когда они сошлись, много народу было перебито, а когда посошники повернули прочь, берестеники напустились на них пуще прежнего, с такой стремительностью следуя за ними по пятам, что они вместе прошли все Поля и Кладбище Йона. Когда же они покинули поле, посошники пытались, было, дать им отпор, но берестеники так заработали своими мечами, что они не устояли. В этой схватке посошники потеряли не меньше людей, чем в прежней, а скорее – еще больше. Берестеники погнали их к кораблям. Некоторые из посошников прыгнули в воду и утонули, но большинству удалось добраться до тех кораблей, что стояли ближе к берегу.
Нарви, сын Халльварда из Састадира, правил одним из больших кораблей. На этот корабль бежало такое множество народу, что он опустился и сел на мель. Когда ни них напали берестеники, некоторые пытались удержать корабль, но берестеники дали бой тем, кто на нем был, и очистили корабль от людей. Там пал Нарви и с ним много народу, а некоторые бросились в море.
Сверрир конунг ехал на коне среди своего войска, когда они преследовали бегущих, и бердыш у него был по рукоять в крови, так что кровь заливала ему руку. Когда он проезжал мимо церкви Йона, какой-то посошник направил на него своего коня. У того было два копья, и оба зараз он метнул в конунга. Конунг опустил щит перед конем, так низко, как только мог, и одно копье попало в щит, а другое пролетело под брюхом у лошади. Когда тот увидал, что конунг остался невредим, он метнул вдогонку за тем копьем, что пролетело под брюхом у лошади, свой меч, а сам бросился вниз и выхватил копье из земли. Тогда конунг ударил его копьем в плечо, а тот выдернул копье оттуда, куда оно вошло. Тут конунг наехал на него и сбил его с ног, а потом придержал коня и уже собрался затоптать его копытами, как тот лежа нанес удар древком и слегка задел конунга. Лошадь взвилась и отпрянула, а тот вскочил на ноги и бросился на кладбище. Конунг поскакал за ним и пронзил его копьем, и человек этот упал на землю мертвый.
Потом берестеники вернулись в город и поднялись в крепость. Посошники с этих пор были не так охочи до игр и меньше показывались на берегу. Николас епископ со своим войском подошел к Тёлухольму и велел очистить остров. После этого он разбил там шатер и отслужил мессу. Он сказал, что там следует воздвигнуть каменную церковь и перенести туда резиденцию епископа. Одна часть войска посошников стояла у Норднеса, а другая – еще южнее.
Берестеники на этот раз долго оставались в городе. Они уходили в глубь страны в поисках поживы и появлялись повсюду, где хотели, прежде посошников, а южные хёрды и жители Хардангра считали, что они начисто опустошают их дворы. Еще прежде бонды выставили посошникам из своих херадов ополчение и войско, и теперь они послали сказать им, чтобы те защитили и их самих, и их скотину. Однако посошники просили бондов пригнать скот к ним и сказали, что тогда они смогут его стеречь. Бонды согнали туда свой скот и держали его в заливе Лаксаваг.
Однажды ночью Сверрир конунг собрал свое войско и вышел из города. Он направился по верхней дороге через горы и дальше в обход к Альрексстадиру, а оттуда по заливу Альрексстадаваг к заливу Лаксаваг, где стояло войско посошников. У тех была выставлена стража. Сверрир конунг получил сведения о том, где находились дозорные посошников, и послал туда шесть человек. Он велел им отправляться в путь не мешкая и разузнать, нельзя ли убрать часовых. Те пришли туда, где на страже стояли два человека. Один из них уснул, а другой не спал и подал голос в тот самый момент, когда его насквозь пронзило копье. Второй стражник тоже проснулся перед своей смертью. Посошники услыхали крик этого человека и спросили, в чем дело, а те, кто их убил, ответили, что они забавляются:
– Нам весело, вот мы и развлекаемся.
После этого лазутчики вернулись и доложили конунгу, что дозорные мертвы. Конунг сказал, что они хорошо поработали. Потом он пошел на посошников со своим войском и передвигался настолько бесшумно, что те пробудились не раньше, чем берестеники вытащили на берег их корабли и перебили множество народу. До тех посошников, которые стояли дальше, донесся шум схватки и звон оружия, и они заподозрили, что началась битва. Они двинулись туда все вместе, и, когда оказалось, что они не ошиблись, устремились на берег и решили вступить в бой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69