Самострел его взлетел высоко в воздух, а стрела отлетела в сторону, кувыркаясь и сверкая на солнце полированным наконечником.
Даже не уделив ему второго взгляда, Редферн передернул затвор и прицелился в первую из трех приближающихся тварей, которые вышли из зарослей.
Он свалил ее с первого выстрела. Как мишени, они напоминали людей не больше, чем глиняные фигурки с ярмарки. Это хоть как-то утешило Редферна, подарив ему толику нормальности среди окружающего безумия. Он всегда был уверен, что стрелять в таких же людей, как он сам — это за пределами его возможностей.
На третий раз он промахнулся, и еще три выстрела потребовалось, чтобы снять оставшихся двоих упырей. Редферн рассмеялся дрожащим смехом и встал.
— Я все гадал, остаются ли они лежать, когда их убьют.
Стоило ему сказать это, как он тут же пожалел о своих словах. Лицо Вал сморщилось.
— Нет, Скоби! Это было бы...
— Да мертвы они, Вал, все в порядке.
Однако мохнатые охотничьи тараканы все приближались. Вид измученного лица девушки, с которого сбежала вся обычная живость и веселье, наполнил сердце Редферна гневом. Он чувствовал, как распускается в нем цветок бешенства. Окажись волшебники Сенчурии славными толстячками вроде Деда Мороза, он и то не почувствовал бы сейчас особого раскаяния, расправившись с ними так же, как только что расправился с упырями. Не должны люди творить такие грязные вещи с другими людьми... особенно с девушками.
Редферн двинулся к городу, вталкивая на ходу в магазин новую обойму. Тараканы двигались по бокам параллельно его маршруту.
Следующей маячившей впереди проблемой будут кристаллы с их изумрудными силовыми лучами.
Тараканы продолжали двигаться слева, но открыли дорогу направо.
— Снова они пытаются нас пасти, — мрачно сказал Редферн. — Правило номер один: всегда делай прямо противоположное тому, чего от тебя хочет начальство. Таким способом ты чего-то добьешься, если раньше не потеряешь голову. Вал ответила испуганной полуулыбкой.
— Мы еще живы, Скоби.
Едва-едва Редферн не сказал: «Вот и славная девочка». Но в нынешних обстоятельствах эта фраза показалась ему пошлой и неестественной. Он вспомнил об упырях, скошенных его пулями, и задумался — а не будет ли он впоследствии сожалеть о том, что убил их. Даже животные заслуживают, чтобы человек серьезно подумал, прежде чем их уничтожать. Редферн упрямо продолжал двигаться прямо к городу. Теперь слева от себя, там, откуда все ближе подступали бегущие сплошным черно-желто-белым потоком тараканы, он увидел высокое здание, несколько отстоящее от основной массы городских построек. В стенах здания были прорезаны высокие окна.
— Вот откуда мы вышли, — пропыхтел Редферн. — Значит, они не хотят, чтобы мы туда возвращались. Отлично! Как раз и мы не хотим!
Между этим высоким зданием и окраинами города протянулся узкий рукав леса. Скоро он отделил беглецов от здания. Тараканы шустро разбежались в разные стороны и принялись нырять в лес. Редферн, чрезвычайно позабавленный, свернул направо и выбрал ближайшие ворота в городской стене. Теперь его отделяла от них только идущая параллельно стене дорога, посыпанная гравием и обсаженная кустами, усыпанными мелкими, желтыми звездчатыми цветочками. Редферн побежал вперед, чтобы пересечь дорогу.
Желтый цветок с куста взвился в воздух и понесся к нему, словно миниатюрная жужжащая пила. Редферн заметил уголком глаза, как что-то мелькнуло в воздухе, и пригнулся. Этот предмет жужжал, точно гигантская муха. Он вращался, так что звездообразная чашечка сливалась в размытый диск. Ею была срезана длинная прядь из неорганизованной копны светлых волос на голове Редферна.
Еще один цветок покинул свой стебель и полетел к людям. Редферн отбил его ладонью машинальным резким движением, отработанным за время долгих занятий теннисом, и почувствовал, как цветок врезался в его ладонь, точно бритва. Вал ахнула — еще один «цветочек» вонзился в ее округлое плечо, из которого тотчас же потекла струйка крови. Сорвавшись с куста, цветок летел по прямой, а потом, если ему не удавалось попасть в цель, падал на землю. Те, которые попадали, извлекали из людей фонтанчики крови и крики боли. Вскоре они бежали сквозь облако жалящих цветов, словно сквозь рой безмозгло порхающих бабочек.
— Мы должны вернуться! — закричала Вал.
— Нет! Беги дальше!
Тело Редферна горело, словно его раздирали на куски. Он размахивал руками. Потом положил винтовку, сорвал с себя изодранные остатки рубахи, вновь забросил винтовку за плечо и принялся обмахиваться рубахой, как опахалом. Он старался также хлестать ею по воздуху вокруг Вал, предоставляя ей ту защиту, какую был в силах. На ее смуглой коже уже блестели мириады крошечных окровавленных порезов. Непрерывно жалящие и терзающие людей крошки вот-вот готовы были с ними расправиться.
Редферн прыгал, откалывал коленца и вертел рубашкой, точно пляшущий дервиш, а Вал вертелась и подпрыгивала вместе с ним, будто танцовщица, исполняющая танец с семью вуалями. Окруженные вихрем желтых кружочков, они пересекали посыпанную гравием дорогу, а их между тем кусали, резали и язвили. Что бы ни представляли собой эти звездочки, то не были цветы с мягкими лепестками. В состав их твердых кристаллических краев явно входил кремний. Какая движущая сила заставляла их таким образом взлетать в воздух, вращаться и разить, Редферн не знал. Но ответ должен находиться у волшебников Сенчурии. Скоби Редферн все сильней и сильней предвкушал встречу с ними, которую сам себе пообещал. Ясно было, что волшебники обладают огромными научными знаниями: кристаллы, изумрудный луч, прямое воздействие на мозг, а теперь еще и эти смертоносные, вращающиеся, острые как бритва желтые цветы.
Вокруг них плыло море желтизны. Словно оказавшись в чашечке цветка, полной осыпающейся золотистой пыльцы, брели они, шатаясь, по гравию. Их тела покрылись кровавой сыпью, словно они пробежали нагими под струями кровавого дождя. Одной рукой сбивая жалящие цветы на лету рубахой, а другой таща за собой Вал, Редферн добрался каким-то образом до травы на противоположной стороне дороги. Кожа пылала так, словно его протащили по острейшей великанской терке для мускатного ореха. Каждый вздох причинял боль. Кровь капала со лба и все, что он видел, окрашивалось в алый оттенок. Редферн заставлял себя двигаться дальше.
— Держись, Вал! Всего несколько шагов осталось — держись!
Рубашка утратила свой серый цвет, сделавшись желто-красной. В голове отдавался один и тот же невнятный рефрен. Он забыл о Вал, она превратилась для него лишь в тяжесть, которую необходимо тянуть. Еще несколько шагов... Цветы жалили, словно мириады обезумевших шершней, жалили, как правда, жалили, словно небрежно расшвыриваемые пригоршни серебряных монет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Даже не уделив ему второго взгляда, Редферн передернул затвор и прицелился в первую из трех приближающихся тварей, которые вышли из зарослей.
Он свалил ее с первого выстрела. Как мишени, они напоминали людей не больше, чем глиняные фигурки с ярмарки. Это хоть как-то утешило Редферна, подарив ему толику нормальности среди окружающего безумия. Он всегда был уверен, что стрелять в таких же людей, как он сам — это за пределами его возможностей.
На третий раз он промахнулся, и еще три выстрела потребовалось, чтобы снять оставшихся двоих упырей. Редферн рассмеялся дрожащим смехом и встал.
— Я все гадал, остаются ли они лежать, когда их убьют.
Стоило ему сказать это, как он тут же пожалел о своих словах. Лицо Вал сморщилось.
— Нет, Скоби! Это было бы...
— Да мертвы они, Вал, все в порядке.
Однако мохнатые охотничьи тараканы все приближались. Вид измученного лица девушки, с которого сбежала вся обычная живость и веселье, наполнил сердце Редферна гневом. Он чувствовал, как распускается в нем цветок бешенства. Окажись волшебники Сенчурии славными толстячками вроде Деда Мороза, он и то не почувствовал бы сейчас особого раскаяния, расправившись с ними так же, как только что расправился с упырями. Не должны люди творить такие грязные вещи с другими людьми... особенно с девушками.
Редферн двинулся к городу, вталкивая на ходу в магазин новую обойму. Тараканы двигались по бокам параллельно его маршруту.
Следующей маячившей впереди проблемой будут кристаллы с их изумрудными силовыми лучами.
Тараканы продолжали двигаться слева, но открыли дорогу направо.
— Снова они пытаются нас пасти, — мрачно сказал Редферн. — Правило номер один: всегда делай прямо противоположное тому, чего от тебя хочет начальство. Таким способом ты чего-то добьешься, если раньше не потеряешь голову. Вал ответила испуганной полуулыбкой.
— Мы еще живы, Скоби.
Едва-едва Редферн не сказал: «Вот и славная девочка». Но в нынешних обстоятельствах эта фраза показалась ему пошлой и неестественной. Он вспомнил об упырях, скошенных его пулями, и задумался — а не будет ли он впоследствии сожалеть о том, что убил их. Даже животные заслуживают, чтобы человек серьезно подумал, прежде чем их уничтожать. Редферн упрямо продолжал двигаться прямо к городу. Теперь слева от себя, там, откуда все ближе подступали бегущие сплошным черно-желто-белым потоком тараканы, он увидел высокое здание, несколько отстоящее от основной массы городских построек. В стенах здания были прорезаны высокие окна.
— Вот откуда мы вышли, — пропыхтел Редферн. — Значит, они не хотят, чтобы мы туда возвращались. Отлично! Как раз и мы не хотим!
Между этим высоким зданием и окраинами города протянулся узкий рукав леса. Скоро он отделил беглецов от здания. Тараканы шустро разбежались в разные стороны и принялись нырять в лес. Редферн, чрезвычайно позабавленный, свернул направо и выбрал ближайшие ворота в городской стене. Теперь его отделяла от них только идущая параллельно стене дорога, посыпанная гравием и обсаженная кустами, усыпанными мелкими, желтыми звездчатыми цветочками. Редферн побежал вперед, чтобы пересечь дорогу.
Желтый цветок с куста взвился в воздух и понесся к нему, словно миниатюрная жужжащая пила. Редферн заметил уголком глаза, как что-то мелькнуло в воздухе, и пригнулся. Этот предмет жужжал, точно гигантская муха. Он вращался, так что звездообразная чашечка сливалась в размытый диск. Ею была срезана длинная прядь из неорганизованной копны светлых волос на голове Редферна.
Еще один цветок покинул свой стебель и полетел к людям. Редферн отбил его ладонью машинальным резким движением, отработанным за время долгих занятий теннисом, и почувствовал, как цветок врезался в его ладонь, точно бритва. Вал ахнула — еще один «цветочек» вонзился в ее округлое плечо, из которого тотчас же потекла струйка крови. Сорвавшись с куста, цветок летел по прямой, а потом, если ему не удавалось попасть в цель, падал на землю. Те, которые попадали, извлекали из людей фонтанчики крови и крики боли. Вскоре они бежали сквозь облако жалящих цветов, словно сквозь рой безмозгло порхающих бабочек.
— Мы должны вернуться! — закричала Вал.
— Нет! Беги дальше!
Тело Редферна горело, словно его раздирали на куски. Он размахивал руками. Потом положил винтовку, сорвал с себя изодранные остатки рубахи, вновь забросил винтовку за плечо и принялся обмахиваться рубахой, как опахалом. Он старался также хлестать ею по воздуху вокруг Вал, предоставляя ей ту защиту, какую был в силах. На ее смуглой коже уже блестели мириады крошечных окровавленных порезов. Непрерывно жалящие и терзающие людей крошки вот-вот готовы были с ними расправиться.
Редферн прыгал, откалывал коленца и вертел рубашкой, точно пляшущий дервиш, а Вал вертелась и подпрыгивала вместе с ним, будто танцовщица, исполняющая танец с семью вуалями. Окруженные вихрем желтых кружочков, они пересекали посыпанную гравием дорогу, а их между тем кусали, резали и язвили. Что бы ни представляли собой эти звездочки, то не были цветы с мягкими лепестками. В состав их твердых кристаллических краев явно входил кремний. Какая движущая сила заставляла их таким образом взлетать в воздух, вращаться и разить, Редферн не знал. Но ответ должен находиться у волшебников Сенчурии. Скоби Редферн все сильней и сильней предвкушал встречу с ними, которую сам себе пообещал. Ясно было, что волшебники обладают огромными научными знаниями: кристаллы, изумрудный луч, прямое воздействие на мозг, а теперь еще и эти смертоносные, вращающиеся, острые как бритва желтые цветы.
Вокруг них плыло море желтизны. Словно оказавшись в чашечке цветка, полной осыпающейся золотистой пыльцы, брели они, шатаясь, по гравию. Их тела покрылись кровавой сыпью, словно они пробежали нагими под струями кровавого дождя. Одной рукой сбивая жалящие цветы на лету рубахой, а другой таща за собой Вал, Редферн добрался каким-то образом до травы на противоположной стороне дороги. Кожа пылала так, словно его протащили по острейшей великанской терке для мускатного ореха. Каждый вздох причинял боль. Кровь капала со лба и все, что он видел, окрашивалось в алый оттенок. Редферн заставлял себя двигаться дальше.
— Держись, Вал! Всего несколько шагов осталось — держись!
Рубашка утратила свой серый цвет, сделавшись желто-красной. В голове отдавался один и тот же невнятный рефрен. Он забыл о Вал, она превратилась для него лишь в тяжесть, которую необходимо тянуть. Еще несколько шагов... Цветы жалили, словно мириады обезумевших шершней, жалили, как правда, жалили, словно небрежно расшвыриваемые пригоршни серебряных монет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34