Я думаю, ты придешь ко мнению, что Волшебники Сенчурии скрупулезно честны. Они берут и они дают. Они живут торговлей, в этом есть своя последовательность.
— Пожалуй, что так.
Все отправились на обед, проходивший в приятной обширной трапезной. Пища была великолепна. К ним присоединились Вивасьян и некоторые из его советников. Вивасьян был строгим, серьезным человеком, одетым в длинную алую мантию, главным образом принятую у Волшебников, когда они вообще носили одежду, а сильные черты его лица говорили о долгой и напряженной жизни, проведенной за уравновешиванием одной силы другой силой, за предохранением города и его народа от междумерного мошенничества и вторжений. Какое-то недолгое время этот человек был врагом Редферна, во всяком случае, по его собственному мнению, и теперь Скоби понимал, сколь мудро было изменить это положение вещей. Вивасьян мог быть полезным другом и ужасным противником.
Главный министр еще раз объяснил нынешнюю ситуацию и добавил:
— Мы способны усваивать все разновидности эмоций и приспосабливать их к достижению наших целей. Предпочтительнее всего для нас пользоваться любовью. Это легче всего и собирать ее наиболее приятно. Оборотная сторона любви — ненависть. У нас здесь есть электроэнцефалографы и мы изучили работы по психологии и психопатологии, ведущиеся во многих измерениях. Значительный вклад был внесен работами Кандинского с вашей Земли, господин Редферн. Собственно говоря, у нас даже имеется несколько земных аппаратов ЭЭГ в рабочем состоянии. Нервная энергия мозговых клеток, отчасти электрическая, а отчасти химическая по своей природе, может быть выделена и изолирована. Мы изолируем и используем ее, — Вивасьян вздохнул. — Но мы все же предпочитаем использовать любовь, а не ненависть. Мы все в очень затруднительном положении здесь, в Сенчурии.
Вновь Редферн ощутил симпатию к этим принявшим его Волшебникам, несмотря на то, что продолжал считать подобающим чувствовать против них раздражение.
— Земля? — произнес он, подхватывая тему. — Значит, вы могли бы показать нам Врата, ведущие прямо домой?
Галт перебил его:
— Это мы уже проверили, Скоби. Отсюда нет прямых связей ни с Землей, ни с Монтрадо, ни с Ируниумом. Вал поставила на стол свой бокал с вином.
— Но все же мы можем вернуться домой обходными путями.
Как только достаточно окрепнем.
— Да, — согласился Вивасьян. — Да, это было бы самое лучшее.
Редферн не мог не заметить общей нездоровой атмосферы, царившей среди Волшебников, не ощутить их смирения, переходящего в апатию. Из всех мужчин и женщин в алых мантиях только Вивасьян, по-видимому, обладал силой и решимостью, не терпящими преград на пути того, чего он хотел добиться. Редферн замечал усталые лица и нервные жесты, рожденные вопросительным знаком, маячившим на месте будущего. Здесь, в Сенчурии, никогда не было какого-либо осмысленного и четкого образа грядущего.
— Чего они все боятся? — прошептал Редферн Галту.
Тот в ответ раздраженно передернул плечами.
— У них есть способы для проверки разнообразных узловых точек, разбросанных по их землям. Они могут ощутить изменения, подготовку, преднамеренное накопление сил, способных разорвать барьеры между измерениями в клочья.
— Ты хочешь сказать, что готовится еще одно вторжение? — задохнулась от изумления Вал.
Галт мрачно кивнул.
Чувствуя себя лично заметно подкрепившимся, хотя Волшебники и продолжали вести себя столь же отрешенно, Редферн присоединился к остальным в прогулке по городу. Он дивился тому, сколько сосредоточено здесь богатств и как расточительно используются научные достижения для целей санитарии и освещения, дивился изобилию телесных удобств, улыбался при виде странных несоответствий в культуре, где, к примеру, обычная лампа дневного света оказывалась усыпанной драгоценностями. Он видел бесшумные электрические тележки, резво бегущие на толстых пневматических шинах, и каждая из тележек была передвижной выставкой драгоценных камней.
— Значительная часть технического оборудования поступает к нам из Сликоттера, — сказал Вивасьян, проводя их к искрящемуся драгоценностями эскалатору, ведущему на укрепления.
— Тамошние обитатели — не слишком приятный народ нечеловеческого обличья, но они признают эгоистический интерес, как ценный метод заключения сделок и уважают заключенный контракт.
Редферном вновь завладело ощущение необычайности жизни в культуре, обменивающейся золотом, сокровищами и идеями со множеством измерений. Вот он идет по гладкому красному камню городских укреплений, наслаждаясь солнечным светом — а ведь одновременно вокруг раскинулась ужасная, заметенная снегом ледяная равнина, через которую они сюда добрались. Здесь же лежит и часть обширных саванн Ируниума, и здесь же, по-видимому, часть Манхеттена. Все они существуют одновременно, невидимые и отделенные друг от друга неразрушимыми стенами, более прочными, чем любые из созданных человеком материалов. Укрепления патрулировала группа гара'хеков. Живые мертвецы были одеты в свои неполные доспехи и несли короткие и широкие заостренные мечи. Вместо самострелов, с которыми они охотились на людей в лесах, они теперь держали более сложное оружие. Редферн заметил автоматические винтовки земной конструкции, на укреплениях также стояла автоматическая пушка на кардановом подвесе и странное коническое оружие, принцип действия которого остался ему неясен. Мысленно он сделал заметку на память — разузнать, какой именно силой обладает это необычное оружие. Знание — сила, а в особенности знание о чужих системах оружия. Над морем травы проплыл патруль парящих кристаллов, словно несомая ветром стайка мыльных пузырей, только граненых и с твердыми краями — позванивающих и переливающихся, нечеловеческих и грозных.
Редферн узнал, что на самом деле никто внутри кристаллов не сидит. Каждый из них обладал своего рода разновидностью не слишком высокого псевдоразума. Разум этот включался приемником, настроенным на особую длину волны, и Волшебники на этой волне вели передачу. Такое устройство ограничивало радиус автономного действия кристаллов, зато позволяло хозяевам города полностью их контролировать. Кристаллы знали свое дело и выполняли его с беспощадной беспристрастностью, отлично сочетавшейся с их жесткой кристаллической природой. Море травы переливалось под солнцем.
С другой стороны желто-зеленой стеной стоял лес, полные невидимой жизни.
Редферн слишком хорошо сознавал, что над ним нависло очень много нерешенных вопросов. Он сознавал также, что с ответами на эти вопросы придется подождать, пока не завершится работа над более крупными проблемами, с которыми столкнулись он и его товарищи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Пожалуй, что так.
Все отправились на обед, проходивший в приятной обширной трапезной. Пища была великолепна. К ним присоединились Вивасьян и некоторые из его советников. Вивасьян был строгим, серьезным человеком, одетым в длинную алую мантию, главным образом принятую у Волшебников, когда они вообще носили одежду, а сильные черты его лица говорили о долгой и напряженной жизни, проведенной за уравновешиванием одной силы другой силой, за предохранением города и его народа от междумерного мошенничества и вторжений. Какое-то недолгое время этот человек был врагом Редферна, во всяком случае, по его собственному мнению, и теперь Скоби понимал, сколь мудро было изменить это положение вещей. Вивасьян мог быть полезным другом и ужасным противником.
Главный министр еще раз объяснил нынешнюю ситуацию и добавил:
— Мы способны усваивать все разновидности эмоций и приспосабливать их к достижению наших целей. Предпочтительнее всего для нас пользоваться любовью. Это легче всего и собирать ее наиболее приятно. Оборотная сторона любви — ненависть. У нас здесь есть электроэнцефалографы и мы изучили работы по психологии и психопатологии, ведущиеся во многих измерениях. Значительный вклад был внесен работами Кандинского с вашей Земли, господин Редферн. Собственно говоря, у нас даже имеется несколько земных аппаратов ЭЭГ в рабочем состоянии. Нервная энергия мозговых клеток, отчасти электрическая, а отчасти химическая по своей природе, может быть выделена и изолирована. Мы изолируем и используем ее, — Вивасьян вздохнул. — Но мы все же предпочитаем использовать любовь, а не ненависть. Мы все в очень затруднительном положении здесь, в Сенчурии.
Вновь Редферн ощутил симпатию к этим принявшим его Волшебникам, несмотря на то, что продолжал считать подобающим чувствовать против них раздражение.
— Земля? — произнес он, подхватывая тему. — Значит, вы могли бы показать нам Врата, ведущие прямо домой?
Галт перебил его:
— Это мы уже проверили, Скоби. Отсюда нет прямых связей ни с Землей, ни с Монтрадо, ни с Ируниумом. Вал поставила на стол свой бокал с вином.
— Но все же мы можем вернуться домой обходными путями.
Как только достаточно окрепнем.
— Да, — согласился Вивасьян. — Да, это было бы самое лучшее.
Редферн не мог не заметить общей нездоровой атмосферы, царившей среди Волшебников, не ощутить их смирения, переходящего в апатию. Из всех мужчин и женщин в алых мантиях только Вивасьян, по-видимому, обладал силой и решимостью, не терпящими преград на пути того, чего он хотел добиться. Редферн замечал усталые лица и нервные жесты, рожденные вопросительным знаком, маячившим на месте будущего. Здесь, в Сенчурии, никогда не было какого-либо осмысленного и четкого образа грядущего.
— Чего они все боятся? — прошептал Редферн Галту.
Тот в ответ раздраженно передернул плечами.
— У них есть способы для проверки разнообразных узловых точек, разбросанных по их землям. Они могут ощутить изменения, подготовку, преднамеренное накопление сил, способных разорвать барьеры между измерениями в клочья.
— Ты хочешь сказать, что готовится еще одно вторжение? — задохнулась от изумления Вал.
Галт мрачно кивнул.
Чувствуя себя лично заметно подкрепившимся, хотя Волшебники и продолжали вести себя столь же отрешенно, Редферн присоединился к остальным в прогулке по городу. Он дивился тому, сколько сосредоточено здесь богатств и как расточительно используются научные достижения для целей санитарии и освещения, дивился изобилию телесных удобств, улыбался при виде странных несоответствий в культуре, где, к примеру, обычная лампа дневного света оказывалась усыпанной драгоценностями. Он видел бесшумные электрические тележки, резво бегущие на толстых пневматических шинах, и каждая из тележек была передвижной выставкой драгоценных камней.
— Значительная часть технического оборудования поступает к нам из Сликоттера, — сказал Вивасьян, проводя их к искрящемуся драгоценностями эскалатору, ведущему на укрепления.
— Тамошние обитатели — не слишком приятный народ нечеловеческого обличья, но они признают эгоистический интерес, как ценный метод заключения сделок и уважают заключенный контракт.
Редферном вновь завладело ощущение необычайности жизни в культуре, обменивающейся золотом, сокровищами и идеями со множеством измерений. Вот он идет по гладкому красному камню городских укреплений, наслаждаясь солнечным светом — а ведь одновременно вокруг раскинулась ужасная, заметенная снегом ледяная равнина, через которую они сюда добрались. Здесь же лежит и часть обширных саванн Ируниума, и здесь же, по-видимому, часть Манхеттена. Все они существуют одновременно, невидимые и отделенные друг от друга неразрушимыми стенами, более прочными, чем любые из созданных человеком материалов. Укрепления патрулировала группа гара'хеков. Живые мертвецы были одеты в свои неполные доспехи и несли короткие и широкие заостренные мечи. Вместо самострелов, с которыми они охотились на людей в лесах, они теперь держали более сложное оружие. Редферн заметил автоматические винтовки земной конструкции, на укреплениях также стояла автоматическая пушка на кардановом подвесе и странное коническое оружие, принцип действия которого остался ему неясен. Мысленно он сделал заметку на память — разузнать, какой именно силой обладает это необычное оружие. Знание — сила, а в особенности знание о чужих системах оружия. Над морем травы проплыл патруль парящих кристаллов, словно несомая ветром стайка мыльных пузырей, только граненых и с твердыми краями — позванивающих и переливающихся, нечеловеческих и грозных.
Редферн узнал, что на самом деле никто внутри кристаллов не сидит. Каждый из них обладал своего рода разновидностью не слишком высокого псевдоразума. Разум этот включался приемником, настроенным на особую длину волны, и Волшебники на этой волне вели передачу. Такое устройство ограничивало радиус автономного действия кристаллов, зато позволяло хозяевам города полностью их контролировать. Кристаллы знали свое дело и выполняли его с беспощадной беспристрастностью, отлично сочетавшейся с их жесткой кристаллической природой. Море травы переливалось под солнцем.
С другой стороны желто-зеленой стеной стоял лес, полные невидимой жизни.
Редферн слишком хорошо сознавал, что над ним нависло очень много нерешенных вопросов. Он сознавал также, что с ответами на эти вопросы придется подождать, пока не завершится работа над более крупными проблемами, с которыми столкнулись он и его товарищи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34