И все же вряд ли.
- Предположим, я обвиню Дайана во лжи. Пусть он представит этого моего ребенка, пусть докажет мое отцовство, пусть требует моего изгнания и проклятия на вечные времена. В конце концов я ведь и не стремился сюда возвращаться. Предположим, я позволю ему проделать все это, что тогда?
- Тогда, - мрачно произнес Хастур, - мы окажемся там же, откуда все это начали. - Он положил свою морщинистую руку на мою. - Лью, мне пришлось чуть ли не драться, чтобы тебя согласились призвать назад. Потому что твой отец был моим другом; и потому что мы, Хастуры, оказались в полном меньшинстве в Совете. Я считал, что ты нужен Комину. Так не подводи же меня, не стремись нарушить мир при каждом удобном случае.
Я повесил голову, чувствуя себя совершенно несчастным.
- Я попробую. Но, клянусь мечом Алдонеса, было бы гораздо лучше, если бы я оставался в космосе!
Глава VII
Расставшись с обоими Хастурами, я отправился к себе, чтобы обдумать то, что узнал сегодня.
Я угодил прямо в расставленную Дайаном ловушку. Только благодаря заступничеству Хастура меня до сих пор не изгнали. Все это время - теперь я это понимал прекрасно - они просто заманивали меня, вынуждая бросить Совету открытый вызов. Теперь еще этот якобы мой ребенок... Это либо ребенок отца, либо Мариуса... Игрушка в чужих руках...
И Каллина. Убежденность в том, что Хранительница должна блюсти девственность - просто суеверие, чушь, но должна же за этим стоять хотя бы крупица научной истины, как и за всеми прочими традициями и установлениями Комина.
Суеверные могут верить во все, что им нравится. Но я по собственному опыту знал, что любой телепат, работая с Экранами, скоро начинает понимать, что все его нервные и физические реакции настроены на код матриц. Специалист по матричной технике часто переживает очень длительные периоды вынужденного воздержания. Именно вынужденного. Его импотенция - это защита, выставляемая самой природой. Нарушив или ослабив свои нервные реакции в результате физических или эмоциональных перегрузок, он нарушает и эндокринное равновесие своего организма. И немедленно за это расплачивается. Человек может перенапрячь свою нервную систему до такой степени, что произойдет нечто вроде короткого замыкания. И он сгорит, как плавкий предохранитель. В итоге полное нервное и физическое истощение и чаще всего смерть.
Женщина лишена такого природного защитного механизма, как импотенция. Поэтому Хранительницы издревле жили практически в заточении. Если же разбудить в девушке женщину, вызвав к жизни ее эмоционально-сексуальную сферу, оказывающую столь мощное влияние на нервную систему и клетки мозга, то уже невозможно установить какие-либо барьеры или преграды, обеспечивающие безопасность Хранительницы. Поэтому или полное и абсолютное целомудрие, или отказ от титула Хранительницы и от работы с Экранами.
Да мне и самому следовало бы соблюдать осторожность. Я уже и так подверг Каллину огромной опасности.
Я повернулся на звук шагов. Передо мной стоял мрачный Андрес, приземистый неуклюжий землянин, человек страстный и уверенный в себе. Но я слишком хорошо его знал, чтобы принять всерьез те свирепые взгляды, которыми он меня одаривал.
Не имею ни малейшего понятия, как этот бывший космонавт с Терры попал в дом отца, но Андрес Рамирес всегда был частью нашей семьи с тех пор, как я себя помню. Он учил меня ездить верхом, делал игрушки для Мариуса, отпускал нам шлепки, когда мы умудрялись расквасить друг другу нос или носились сломя голову, он рассказывал нам бесконечные истории, не имевшие ни малейшего отношения к действительным событиям прошлого. Я так и не выяснил, почему он не может вернуться на свою родную планету. Или не хочет. Но когда он проворчал: "Ну, чего ты стоишь как столб?", - я словно вновь попал в детство.
- Я не просто стою, я думаю, черт бы тебя побрал! Думаю!
- Там один из Райднау тебя видеть жаждет, - фыркнув, сообщил он. - Ну и людишки тебя посещают в последнее время!
В соседней комнате меня ждал Леррис, страшно напряженный и явно не в себе. Я насторожился, но все же достаточно вежливо предложил ему сесть:
- Если ты пришел по поручению Дайана, передай ему, чтобы ни о чем не беспокоился. Боя не будет. Так решил Хастур.
Леррис рухнул в кресло.
- Да нет, я не за этим пришел. У меня к тебе есть предложение. Тебе никогда не приходило в голову, что теперь, когда твой отец умер, мы трое - ты, я и Дайан - единственная сила Комина?
- Очаровательная компания, - сухо заметил я.
- Давай обойдемся без оскорблений. Нам нет смысла ссориться между собой, у нас и без того хватает забот. Ты наполовину землянин, и, надо полагать, у тебя есть кое-какой здравый смысл. Ты ведь знаешь, как Империя отнесется к тому, что у нас здесь происходит? Они будут говорить лишь с теми, кто в состоянии отдавать приказы, кому будут повиноваться. Так почему бы нам троим - тебе, мне и Дайану - не командовать всем Дарковером?
- Измена, - медленно процедил я. - Ты говоришь так, словно Комина уже не существует.
- Да он все равно развалится. Через поколение, максимум через два, спокойно ответил Леррис. - Твой отец и Хастур в течение последних десяти лет удерживали его от распада только силой своего личного влияния. Ты же видел, что такое Дерик.
Неужели ты думаешь, что он способен заменить старого Хастура? Так я, конечно, не думал.
- Но тем не менее, - сказал я, - я член Комина и поклялся поддерживать Дерика, пока он жив.
- И отсрочить неминуемую катастрофу еще на одно поколение? Любой ценой? напирал Леррис. - Не лучше ли прямо сейчас заняться некоторыми приготовлениями, а не дожидаться полного развала и анархии, на устранение которых потом потребуются долгие годы?
Он оперся подбородком на руку, настойчиво глядя на меня.
- Земляне многое могут сделать для Дарковера. И ты тоже. Послушай, Лью. У каждого человека есть своя цена. Я видел, какими глазами ты сегодня смотрел на Каллину. Сам-то я ни за что на свете и пальцем до нее не дотронусь, не говоря уж о брачной постели. Но это, полагаю, дело вкуса. Раньше мне казалось, что тебе нужна Дио. Однако это прекрасно сочетается с нашими планами. Ты гораздо лучше, чем Белтран. Ты получил образование на Терре, но внешне ты настоящий уроженец Дарковера. И ты член Комина. Один из представителей нашей древней аристократии. Народ примет тебя. Ты сможешь править всей планетой!
- Подчиняясь землянам?
- Все равно найдется кто-нибудь другой. Так ты подумаешь над моим предложением? - спросил Леррис.
Я не ответил. Повинуясь внезапному импульсу, я пристально посмотрел ему в глаза. Он вдруг весь посерел, тонкие черты лица заострились. Это меня обеспокоило. Райднау всегда славились сверхчувствительностью. В далеком прошлом, когда Дарковер имел дело с полугуманоидами, в их семье этот Дар был специально взращен и развит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
- Предположим, я обвиню Дайана во лжи. Пусть он представит этого моего ребенка, пусть докажет мое отцовство, пусть требует моего изгнания и проклятия на вечные времена. В конце концов я ведь и не стремился сюда возвращаться. Предположим, я позволю ему проделать все это, что тогда?
- Тогда, - мрачно произнес Хастур, - мы окажемся там же, откуда все это начали. - Он положил свою морщинистую руку на мою. - Лью, мне пришлось чуть ли не драться, чтобы тебя согласились призвать назад. Потому что твой отец был моим другом; и потому что мы, Хастуры, оказались в полном меньшинстве в Совете. Я считал, что ты нужен Комину. Так не подводи же меня, не стремись нарушить мир при каждом удобном случае.
Я повесил голову, чувствуя себя совершенно несчастным.
- Я попробую. Но, клянусь мечом Алдонеса, было бы гораздо лучше, если бы я оставался в космосе!
Глава VII
Расставшись с обоими Хастурами, я отправился к себе, чтобы обдумать то, что узнал сегодня.
Я угодил прямо в расставленную Дайаном ловушку. Только благодаря заступничеству Хастура меня до сих пор не изгнали. Все это время - теперь я это понимал прекрасно - они просто заманивали меня, вынуждая бросить Совету открытый вызов. Теперь еще этот якобы мой ребенок... Это либо ребенок отца, либо Мариуса... Игрушка в чужих руках...
И Каллина. Убежденность в том, что Хранительница должна блюсти девственность - просто суеверие, чушь, но должна же за этим стоять хотя бы крупица научной истины, как и за всеми прочими традициями и установлениями Комина.
Суеверные могут верить во все, что им нравится. Но я по собственному опыту знал, что любой телепат, работая с Экранами, скоро начинает понимать, что все его нервные и физические реакции настроены на код матриц. Специалист по матричной технике часто переживает очень длительные периоды вынужденного воздержания. Именно вынужденного. Его импотенция - это защита, выставляемая самой природой. Нарушив или ослабив свои нервные реакции в результате физических или эмоциональных перегрузок, он нарушает и эндокринное равновесие своего организма. И немедленно за это расплачивается. Человек может перенапрячь свою нервную систему до такой степени, что произойдет нечто вроде короткого замыкания. И он сгорит, как плавкий предохранитель. В итоге полное нервное и физическое истощение и чаще всего смерть.
Женщина лишена такого природного защитного механизма, как импотенция. Поэтому Хранительницы издревле жили практически в заточении. Если же разбудить в девушке женщину, вызвав к жизни ее эмоционально-сексуальную сферу, оказывающую столь мощное влияние на нервную систему и клетки мозга, то уже невозможно установить какие-либо барьеры или преграды, обеспечивающие безопасность Хранительницы. Поэтому или полное и абсолютное целомудрие, или отказ от титула Хранительницы и от работы с Экранами.
Да мне и самому следовало бы соблюдать осторожность. Я уже и так подверг Каллину огромной опасности.
Я повернулся на звук шагов. Передо мной стоял мрачный Андрес, приземистый неуклюжий землянин, человек страстный и уверенный в себе. Но я слишком хорошо его знал, чтобы принять всерьез те свирепые взгляды, которыми он меня одаривал.
Не имею ни малейшего понятия, как этот бывший космонавт с Терры попал в дом отца, но Андрес Рамирес всегда был частью нашей семьи с тех пор, как я себя помню. Он учил меня ездить верхом, делал игрушки для Мариуса, отпускал нам шлепки, когда мы умудрялись расквасить друг другу нос или носились сломя голову, он рассказывал нам бесконечные истории, не имевшие ни малейшего отношения к действительным событиям прошлого. Я так и не выяснил, почему он не может вернуться на свою родную планету. Или не хочет. Но когда он проворчал: "Ну, чего ты стоишь как столб?", - я словно вновь попал в детство.
- Я не просто стою, я думаю, черт бы тебя побрал! Думаю!
- Там один из Райднау тебя видеть жаждет, - фыркнув, сообщил он. - Ну и людишки тебя посещают в последнее время!
В соседней комнате меня ждал Леррис, страшно напряженный и явно не в себе. Я насторожился, но все же достаточно вежливо предложил ему сесть:
- Если ты пришел по поручению Дайана, передай ему, чтобы ни о чем не беспокоился. Боя не будет. Так решил Хастур.
Леррис рухнул в кресло.
- Да нет, я не за этим пришел. У меня к тебе есть предложение. Тебе никогда не приходило в голову, что теперь, когда твой отец умер, мы трое - ты, я и Дайан - единственная сила Комина?
- Очаровательная компания, - сухо заметил я.
- Давай обойдемся без оскорблений. Нам нет смысла ссориться между собой, у нас и без того хватает забот. Ты наполовину землянин, и, надо полагать, у тебя есть кое-какой здравый смысл. Ты ведь знаешь, как Империя отнесется к тому, что у нас здесь происходит? Они будут говорить лишь с теми, кто в состоянии отдавать приказы, кому будут повиноваться. Так почему бы нам троим - тебе, мне и Дайану - не командовать всем Дарковером?
- Измена, - медленно процедил я. - Ты говоришь так, словно Комина уже не существует.
- Да он все равно развалится. Через поколение, максимум через два, спокойно ответил Леррис. - Твой отец и Хастур в течение последних десяти лет удерживали его от распада только силой своего личного влияния. Ты же видел, что такое Дерик.
Неужели ты думаешь, что он способен заменить старого Хастура? Так я, конечно, не думал.
- Но тем не менее, - сказал я, - я член Комина и поклялся поддерживать Дерика, пока он жив.
- И отсрочить неминуемую катастрофу еще на одно поколение? Любой ценой? напирал Леррис. - Не лучше ли прямо сейчас заняться некоторыми приготовлениями, а не дожидаться полного развала и анархии, на устранение которых потом потребуются долгие годы?
Он оперся подбородком на руку, настойчиво глядя на меня.
- Земляне многое могут сделать для Дарковера. И ты тоже. Послушай, Лью. У каждого человека есть своя цена. Я видел, какими глазами ты сегодня смотрел на Каллину. Сам-то я ни за что на свете и пальцем до нее не дотронусь, не говоря уж о брачной постели. Но это, полагаю, дело вкуса. Раньше мне казалось, что тебе нужна Дио. Однако это прекрасно сочетается с нашими планами. Ты гораздо лучше, чем Белтран. Ты получил образование на Терре, но внешне ты настоящий уроженец Дарковера. И ты член Комина. Один из представителей нашей древней аристократии. Народ примет тебя. Ты сможешь править всей планетой!
- Подчиняясь землянам?
- Все равно найдется кто-нибудь другой. Так ты подумаешь над моим предложением? - спросил Леррис.
Я не ответил. Повинуясь внезапному импульсу, я пристально посмотрел ему в глаза. Он вдруг весь посерел, тонкие черты лица заострились. Это меня обеспокоило. Райднау всегда славились сверхчувствительностью. В далеком прошлом, когда Дарковер имел дело с полугуманоидами, в их семье этот Дар был специально взращен и развит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44