Он просто в штаны наложит от страха. Он только над девчонками куражится, а я с ним живо разберусь.
— Крутой парень, — улыбнулась Рита.
— Конечно. — На лице Дэнни заиграла ответная улыбка.
Итак, решение было принято — Рита переедет к нему. Теперь идея казалась им превосходной — ведь им обоим будет лучше.
— Не довести ли нам до логического конца наше объединение? — спросил Дэнни.
— О чем ты?
— Знаешь о чем.
— Неужели после такой ночи ты на что-то способен?
В тот день Дэнни нарядился в темный костюм, одноцветный галстук и полосатую рубашку. Он надел почти такие же черные туфли, какие носил еще его отец. Когда Дэнни приглашал даму на ленч, он одевался официально — в этом он был консерватором. У него было свидание с Ванессой. Дейва не позвали, так как они собирались говорить именно о нем. У каждого были на то свои причины.
Дейв всю смену удивлялся щеголеватому наряду своего напарника, но Дэнни объяснил, что пригласил на ленч свою тетушку и хочет выглядеть прилично. Дейв сказал, что хотел бы встретиться с ним попозже в баре.
Дэнни пошел в маленькое бистро, открытое Фокси после ухода из полиции. Некоторые полицейские водили сюда своих жен или подружек, но бара здесь не было, поэтому страждущие полицейские не жаловали бистро. Таково было намерение Фокси. В отличие от многих других, сняв полицейскую форму, он не искал общения со старыми дружками. Расставшись с пистолетом, он превратился в обычного гражданина с правом на защиту людьми в синей форме, но вовсе не был обязан поддерживать с ними приятельские отношения.
Кое-кого из своих старых приятелей он встречал с удовольствием, но не тех, с кем прежде напивался в баре Стоуки. Они бросались бы ему на грудь в два часа ночи, вспоминая старые времена и выпрашивая бесплатную выпивку, отпускали бы шуточки в адрес его жены на том универсальном языке пьяниц, который неизменен в его так называемом чувстве юмора, вызывающем такую же реакцию, как размокший окурок в писсуаре.
Из алкогольных напитков Фокси подавал только вино. Сменившиеся с дежурства полицейские предпочитали другие напитки.
Бистро называлось «Клементина» в честь его жены, и, похоже, их крабы из Мэриленда, ростбифы с кровью и суп из устриц пользовались успехом. Фокси готовил, а Клементина и еще одна женщина работали в зале. Меню было написано мелом на черной доске. Зал украшали цветы и свечи в винных бутылках. Французский хлеб в корзинках был бесплатным, а клетчатые скатерти всегда были усеяны крошками, как будто здесь собирались подкармливать птиц. Как в тысячах других бистро, все это создавало непринужденную атмосферу, которая, по мнению Клементины, и нужна была публике.
Дэнни пришел сюда точно в час, через несколько минут появилась Ванесса.
— Привет, Дэнни, как поживаешь?
В свободном черном платье она казалась более яркой блондинкой, чем обычно. Кружевные перчатки и чулки тоже были черными, а глаза сильно накрашены.
— У тебя траурный день? — усаживаясь, пошутил Дэнни.
Ванесса осмотрела свое платье, и уголки ее рта обиженно опустились. Дэнни тотчас пожалел о своих словах. Типичная ситуация в его общении с женщинами. Всегда он говорил что-нибудь несуразное в самое неподходящее время. Дэнни попытался исправить положение.
— Я пошутил, ты выглядишь великолепно.
— Нет, я выгляжу неважно, но лучше чем иногда бывает, — ответила она. — В этом мне помогает Дейв. Он мне нравится, и я не нуждаюсь в твоем одобрении.
Дэнни не понял, что она имеет в виду: то, как она одета, или ее отношения с Дейвом.
— Послушай, Ванесса, я не хочу с тобой ссориться. Не скажу, что мне все безразлично, наверно оттого, что я завидую Дейву. Все-таки я первый тебя встретил. Я знаю, что это не имеет сейчас значения. Мы не на сезонной распродаже. Просто я не могу сдерживать свои чувства. Мне больно. Я предложил тебе свою дружбу, думал, что за этим последует нечто большее, и вот я слышу, что ты прыгнула в постель к моему товарищу.
— Это было не так.
— Судя по тому, как мне рассказали, это было именно так. Нельзя же все валить на спиртное, хотя оно тоже сыграло свою роль. Но ты зря думаешь, что я буду только улыбаться и уверять, что все в порядке.
Дэнни разломил булочку, и на белую скатерть посыпались крошки. Масло только что вынули из морозилки, и оно было твердым как камень. Он попытался намазать его на хлеб — из этого ничего не получилось. Тогда он решил резать по кусочку величиной с ноготь и поочередно класть их на хлеб.
— Итак, — сказала Ванесса, — что ты собираешься предпринять?
Дэнни пожал плечами.
— Ничего. Я лишь хотел, чтобы мы встретились и выяснили наши отношения. Дело в том, что я теперь живу с девушкой; ее зовут Рита.
— С девушкой, которую зовут Рита? Она что, несовершеннолетняя? Если это так, я тебе яйца разможжу.
Дэнни обиделся.
— Пожалуйста, не употребляй здесь таких выражений. Это приличный ресторан. Нет, она совершеннолетняя. В сущности, это не твое дело. Я только хотел сказать тебе, что мое сердце отнюдь не разбито. И если я хочу называть ее девушкой, а она меня парнем, то мы, черт возьми, будем делать это, не спрашивая ни у кого разрешения. Следи лучше за собой, а Рита сама может о себе позаботиться.
— Так ли?
— Ты что, хочешь опекать ее, как ребенка?
— Нет, не хочу, но это неважно. Расскажи мне лучше о Дейве. Он любил жену и ребенка?
Дэнни кивнул.
— Очень сильно любил. Жил ради них. Когда они погибли, он совсем голову потерял. Будь с ним потактичней, он очень ранимый человек. Снаружи крепкий, как панцирный краб, а внутри очень деликатный, мягкий и сентиментальный.
— Я не хочу ранить его. Во всяком случае, он меня не любит. Я ему нравлюсь, ему приятно быть со мной, но в нем нет страсти.
— Возможно, это защитная реакция. Второй такой утраты он не перенес бы. Расскажи мне, как он себя ведет, когда вы остаетесь одни. Не смотри на меня так, я говорю не о сексе. Я хочу знать, спокоен ли он, не терзается ли, не… не плачет ли во сне? Он скорее откроется перед женщиной, с которой спит, а не перед мужчиной — неважно, что тот его лучший друг.
Принесли суп, и Ванесса принялась за еду. Дэнни сначала вытер свою ложку салфеткой, чем вызвал раздражение Клементины.
— Он не плачет во сне, он плачет у меня на плече, — ответила она, — и это вполне нормально. Его может расстроить музыка, эпизод из фильма или просто мимолетное воспоминание. Но это не значит, что он неуравновешен.
Она поднесла ложку ко рту, но Дэнни схватил ее за запястье.
— Что это?
Сжав губы, она попыталась вырваться.
— Шрам. Обожглась когда-то окурком.
— Чепуха, этот след явно не старый, — сказал он, показывая пальцем. — И этот тоже. Это свежие следы.
Ванесса наконец вырвала руку.
— В чем ты меня подозреваешь? Думаешь, я его постель поджигала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Крутой парень, — улыбнулась Рита.
— Конечно. — На лице Дэнни заиграла ответная улыбка.
Итак, решение было принято — Рита переедет к нему. Теперь идея казалась им превосходной — ведь им обоим будет лучше.
— Не довести ли нам до логического конца наше объединение? — спросил Дэнни.
— О чем ты?
— Знаешь о чем.
— Неужели после такой ночи ты на что-то способен?
В тот день Дэнни нарядился в темный костюм, одноцветный галстук и полосатую рубашку. Он надел почти такие же черные туфли, какие носил еще его отец. Когда Дэнни приглашал даму на ленч, он одевался официально — в этом он был консерватором. У него было свидание с Ванессой. Дейва не позвали, так как они собирались говорить именно о нем. У каждого были на то свои причины.
Дейв всю смену удивлялся щеголеватому наряду своего напарника, но Дэнни объяснил, что пригласил на ленч свою тетушку и хочет выглядеть прилично. Дейв сказал, что хотел бы встретиться с ним попозже в баре.
Дэнни пошел в маленькое бистро, открытое Фокси после ухода из полиции. Некоторые полицейские водили сюда своих жен или подружек, но бара здесь не было, поэтому страждущие полицейские не жаловали бистро. Таково было намерение Фокси. В отличие от многих других, сняв полицейскую форму, он не искал общения со старыми дружками. Расставшись с пистолетом, он превратился в обычного гражданина с правом на защиту людьми в синей форме, но вовсе не был обязан поддерживать с ними приятельские отношения.
Кое-кого из своих старых приятелей он встречал с удовольствием, но не тех, с кем прежде напивался в баре Стоуки. Они бросались бы ему на грудь в два часа ночи, вспоминая старые времена и выпрашивая бесплатную выпивку, отпускали бы шуточки в адрес его жены на том универсальном языке пьяниц, который неизменен в его так называемом чувстве юмора, вызывающем такую же реакцию, как размокший окурок в писсуаре.
Из алкогольных напитков Фокси подавал только вино. Сменившиеся с дежурства полицейские предпочитали другие напитки.
Бистро называлось «Клементина» в честь его жены, и, похоже, их крабы из Мэриленда, ростбифы с кровью и суп из устриц пользовались успехом. Фокси готовил, а Клементина и еще одна женщина работали в зале. Меню было написано мелом на черной доске. Зал украшали цветы и свечи в винных бутылках. Французский хлеб в корзинках был бесплатным, а клетчатые скатерти всегда были усеяны крошками, как будто здесь собирались подкармливать птиц. Как в тысячах других бистро, все это создавало непринужденную атмосферу, которая, по мнению Клементины, и нужна была публике.
Дэнни пришел сюда точно в час, через несколько минут появилась Ванесса.
— Привет, Дэнни, как поживаешь?
В свободном черном платье она казалась более яркой блондинкой, чем обычно. Кружевные перчатки и чулки тоже были черными, а глаза сильно накрашены.
— У тебя траурный день? — усаживаясь, пошутил Дэнни.
Ванесса осмотрела свое платье, и уголки ее рта обиженно опустились. Дэнни тотчас пожалел о своих словах. Типичная ситуация в его общении с женщинами. Всегда он говорил что-нибудь несуразное в самое неподходящее время. Дэнни попытался исправить положение.
— Я пошутил, ты выглядишь великолепно.
— Нет, я выгляжу неважно, но лучше чем иногда бывает, — ответила она. — В этом мне помогает Дейв. Он мне нравится, и я не нуждаюсь в твоем одобрении.
Дэнни не понял, что она имеет в виду: то, как она одета, или ее отношения с Дейвом.
— Послушай, Ванесса, я не хочу с тобой ссориться. Не скажу, что мне все безразлично, наверно оттого, что я завидую Дейву. Все-таки я первый тебя встретил. Я знаю, что это не имеет сейчас значения. Мы не на сезонной распродаже. Просто я не могу сдерживать свои чувства. Мне больно. Я предложил тебе свою дружбу, думал, что за этим последует нечто большее, и вот я слышу, что ты прыгнула в постель к моему товарищу.
— Это было не так.
— Судя по тому, как мне рассказали, это было именно так. Нельзя же все валить на спиртное, хотя оно тоже сыграло свою роль. Но ты зря думаешь, что я буду только улыбаться и уверять, что все в порядке.
Дэнни разломил булочку, и на белую скатерть посыпались крошки. Масло только что вынули из морозилки, и оно было твердым как камень. Он попытался намазать его на хлеб — из этого ничего не получилось. Тогда он решил резать по кусочку величиной с ноготь и поочередно класть их на хлеб.
— Итак, — сказала Ванесса, — что ты собираешься предпринять?
Дэнни пожал плечами.
— Ничего. Я лишь хотел, чтобы мы встретились и выяснили наши отношения. Дело в том, что я теперь живу с девушкой; ее зовут Рита.
— С девушкой, которую зовут Рита? Она что, несовершеннолетняя? Если это так, я тебе яйца разможжу.
Дэнни обиделся.
— Пожалуйста, не употребляй здесь таких выражений. Это приличный ресторан. Нет, она совершеннолетняя. В сущности, это не твое дело. Я только хотел сказать тебе, что мое сердце отнюдь не разбито. И если я хочу называть ее девушкой, а она меня парнем, то мы, черт возьми, будем делать это, не спрашивая ни у кого разрешения. Следи лучше за собой, а Рита сама может о себе позаботиться.
— Так ли?
— Ты что, хочешь опекать ее, как ребенка?
— Нет, не хочу, но это неважно. Расскажи мне лучше о Дейве. Он любил жену и ребенка?
Дэнни кивнул.
— Очень сильно любил. Жил ради них. Когда они погибли, он совсем голову потерял. Будь с ним потактичней, он очень ранимый человек. Снаружи крепкий, как панцирный краб, а внутри очень деликатный, мягкий и сентиментальный.
— Я не хочу ранить его. Во всяком случае, он меня не любит. Я ему нравлюсь, ему приятно быть со мной, но в нем нет страсти.
— Возможно, это защитная реакция. Второй такой утраты он не перенес бы. Расскажи мне, как он себя ведет, когда вы остаетесь одни. Не смотри на меня так, я говорю не о сексе. Я хочу знать, спокоен ли он, не терзается ли, не… не плачет ли во сне? Он скорее откроется перед женщиной, с которой спит, а не перед мужчиной — неважно, что тот его лучший друг.
Принесли суп, и Ванесса принялась за еду. Дэнни сначала вытер свою ложку салфеткой, чем вызвал раздражение Клементины.
— Он не плачет во сне, он плачет у меня на плече, — ответила она, — и это вполне нормально. Его может расстроить музыка, эпизод из фильма или просто мимолетное воспоминание. Но это не значит, что он неуравновешен.
Она поднесла ложку ко рту, но Дэнни схватил ее за запястье.
— Что это?
Сжав губы, она попыталась вырваться.
— Шрам. Обожглась когда-то окурком.
— Чепуха, этот след явно не старый, — сказал он, показывая пальцем. — И этот тоже. Это свежие следы.
Ванесса наконец вырвала руку.
— В чем ты меня подозреваешь? Думаешь, я его постель поджигала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70