Кто еще пришел?
— Валера, — Солонников кивнул на кухонную дверь оранжевого стекла. В том, с каким проворством Данилевич направился к кухне, было что-то неприятное Борису.
Он остался стоять под вешалкой, сжимая в руках бутылку.
Данилевич заглянул на кухню:
— Валерий Павлович, мое почтение.
Шумаков поднялся, покачнувшись:
— И вам… Добрый вечер.
Данилевич пристально смотрел на него. Шумаков имел растерзанный вид и попытался спрятать за спину уполовиненную бутылку. У Солонникова нехорошо скребнуло по сердцу. Как бы повежливее его отсюда… Он шагнул к Данилевичу.
— Не скапливайтесь, не скапливайтесь, товарищи! — прогудел Борбылев, проходя на кухню с громадным блюдом под утку. Воспользовавшись теснотой коридора, он вытеснил Данилевича в прихожую. — Снедь уже доходит, поэтому прошу всех удалиться. Пока набирайте слюну и формулируйте тосты.
Он улыбнулся Данилевичу и закрыл за собой кухонную дверь.
Данилевич принялся сдирать ботинки, поглядывая на оранжевое стекло.
— Ну, Валера! — донеслось укоризненно из-за двери. — Нельзя же так! Сейчас за стол садимся…
— Леонид Иванович! — позвал из глубины квартиры Солонников. — Проходите, прошу вас.
Затихли бурные, хором поздравления Борбылеву, который историю рождения внука и все последувавшие за ним события описал очень живо и с увлечением. В лицах и с комментариями. Особенно удался у Борбылева образ самого Артема. Артема пускающего пузыри, Артема орущего. Все встали, чокнулись, дружно крякнули, потянули носами воздух и расселись по местам. Солонников — во главе стола в легком кресле, как капитан, Борбылев с Данилевичем — на диване, Шумаков — напротив них на стуле.
Отставив рюмку, Солонников атаковал полную тарелку.
— М-м! Николай Николаевич — божественно!
Борбылев, любовно накладывавший себе и Шумакову гарнир, поднял глаза:
— Ага?! Ешьте!.. Я вам потом еще кое-что расскажу. На десерт. Оч-чень интересное. А сейчас прошу следующего, по кругу…
Данилевич с видимым удовольствием принял эстафету:
— Позвольте, начну немного издалека. Я, мужики, встречался с колдуном.
— Когда?
— С тем самым?
— Да. Вчера. Вернее, он позвонил мне. Ночью.
— Сам?!
— Да, да… Теперь слушайте. Он позвонил мне и сообщил, чтобы я ждал счастливой перемены в жизни.
— В чьей? — хмуро спросил Шумаков. Ни на кого не глядя он наполнил рюмку до краев и опрокинул в рот. Посидел с выкаченными глазами — и содрогнулся. Борис с тревогой посмотрел на Шумакова. Борбылев тоже покосился на него, кротко вздохнул и придвинул к Шумакову маринованные огурчики.
— В моей, конечно, — пожал плечами Данилевич. — Потому, сказал он, что прежняя история закончила течение свое. Не История вообще, а просто история. Сегодня в ноль часов тридцать три минуты пересек плоскость эклиптики астероид. Странный астероид, заметьте! Колдун сказал, что это пришелец из другого мира. А ученые — в растерянности. Дело в том, что они не могут объяснить, почему эта гора — больше Цереры — не фиксировалась на подлете. Астрологи как сговорившись вещают о нулевом, невидимом конце света. И вот, сегодня ночью свершилась криптокатастрофа…
— Так, — сказал Солонников и положил вилку на скатерть.
Данилевич мельком взглянул на него.
— … Наконец стало понятно, что колдун имел в виду в тот раз. Криптокатастрофа. В материальном плане ничего не случилось, сказал он. Но была нарушена астрологическая картина местной области галактики. Галактика в целом и вселенная не пострадали. Произошел, так сказать, астральный сбой местного значения. У нас же перемены заметные — судьбы великого и малого отныне пошли по иным путям, в соответствии с новыми звездами, с которыми они образовали астральную связь.
Солонников посмотрел на Шумакова. Тот, не поднимая головы, задумался на секунду, наморщив лоб — и продолжал вяло отправлять в рот салат.
— Но это все присказка, — торжественно сказал Данилевич. — А вот сказка — мне предложили Брюссель!
— То есть?.. А где вы были до этого?
— Мотался по области спецкором. Давно мотался, правда. И давно мне обещали повышение… И вот ночью главный редактор звонит — заболел наш международник… Хотя по-моему с ним там какая-то вечная история — редакционные деньги, рестораны, женщины… Ну, устал человек! Вообще-то, — Данилевич хихикнул, — никогда ни у кого ничего не просил, не требовал, а тут вдруг — раз!.. — он засмеялся, потирая руки. — Сейчас радуюсь, как ребенок, ейбогу! — и пояснил: — Работа будет интересная.
— И как долго вы ждали счастливого случая? — через силу поинтересовался Шумаков. Из-под отяжелевших век он присматривался к непочатой бутылке.
— Валерий Павлович, я только хочу сказать, что действительно никогда ничего не требовал от судьбы.
— М-да?.. Тогда вам действительно повезло. А как вы узнали о Брюсселе?
— Я же говорю, ночью позвонил мой главный редактор…
Шумаков задрал одну бровь.
— Вот как! Значит, и у вас этой ночью… — сказал он таким тоном, что Солонникова словно пружиной подбросило.
— Давайте разберемся, — объявил Борис и постучал ножом по рюмке. — Леонид Иванович, колдун вам еще что-нибудь рассказал про криптокатастрофу?
— В общем, нет… — замялся Данилевич, подбирая слова. — Ну, сыпал заумными ненаучными терминами… Главное он в прошлый раз рассказал. По-просту говоря, товарищи, с этой ночи у каждого человека появился новый гороскоп взамен старого, новая судьба, если угодно. Новое предопределение, новое предназначение.
— Это еще почему? — ревниво спросил Борбылев.
Солонников задумчиво посмотрел на Борбылева. Это становилось интересным.
— Дело вот в чем, — увлеченно продолжал Данилевич, не замечая ничего вокруг. — Как я понимаю, катастрофа произошла в астрале. Так? Поэтому она и была названа криптокатастрофой, то есть скрытой. В результате этого катаклизма сместились точки соприкосновения надмирного и земного. Стало быть, все астрологические прогнозы, рассчитанные «до» — потеряли актуальность. Вот так, если коротко.
— Но гороскопы — это же баловство, — сказал Борбылев.
— Хренотень, — ухмыльнулся Шумаков.
Данилевич сдвинул брови:
— М-м… Я не получил никаких гарантий, конечно. В данной области их и невозможно получить, я полагаю. Однако вижу, что за последние сутки у каждого из нас что-то случилось, не только у меня. Не так ли?
И он воззрился на каждого по-очереди.
Солонников переглянулся с Борбылевым. Борбылев больше не улыбался. Было видно, что он пытается слету охватить какую-то большую сложную мысль, но ничего у него не получается, и отчасти потому, что не хочет он мириться с чем-то неприятным, но неизбежным. Шумаков, опустив глаза, с неопределенным выражением лица играл винной пробкой и принюхивался к налитому до краев фужеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Валера, — Солонников кивнул на кухонную дверь оранжевого стекла. В том, с каким проворством Данилевич направился к кухне, было что-то неприятное Борису.
Он остался стоять под вешалкой, сжимая в руках бутылку.
Данилевич заглянул на кухню:
— Валерий Павлович, мое почтение.
Шумаков поднялся, покачнувшись:
— И вам… Добрый вечер.
Данилевич пристально смотрел на него. Шумаков имел растерзанный вид и попытался спрятать за спину уполовиненную бутылку. У Солонникова нехорошо скребнуло по сердцу. Как бы повежливее его отсюда… Он шагнул к Данилевичу.
— Не скапливайтесь, не скапливайтесь, товарищи! — прогудел Борбылев, проходя на кухню с громадным блюдом под утку. Воспользовавшись теснотой коридора, он вытеснил Данилевича в прихожую. — Снедь уже доходит, поэтому прошу всех удалиться. Пока набирайте слюну и формулируйте тосты.
Он улыбнулся Данилевичу и закрыл за собой кухонную дверь.
Данилевич принялся сдирать ботинки, поглядывая на оранжевое стекло.
— Ну, Валера! — донеслось укоризненно из-за двери. — Нельзя же так! Сейчас за стол садимся…
— Леонид Иванович! — позвал из глубины квартиры Солонников. — Проходите, прошу вас.
Затихли бурные, хором поздравления Борбылеву, который историю рождения внука и все последувавшие за ним события описал очень живо и с увлечением. В лицах и с комментариями. Особенно удался у Борбылева образ самого Артема. Артема пускающего пузыри, Артема орущего. Все встали, чокнулись, дружно крякнули, потянули носами воздух и расселись по местам. Солонников — во главе стола в легком кресле, как капитан, Борбылев с Данилевичем — на диване, Шумаков — напротив них на стуле.
Отставив рюмку, Солонников атаковал полную тарелку.
— М-м! Николай Николаевич — божественно!
Борбылев, любовно накладывавший себе и Шумакову гарнир, поднял глаза:
— Ага?! Ешьте!.. Я вам потом еще кое-что расскажу. На десерт. Оч-чень интересное. А сейчас прошу следующего, по кругу…
Данилевич с видимым удовольствием принял эстафету:
— Позвольте, начну немного издалека. Я, мужики, встречался с колдуном.
— Когда?
— С тем самым?
— Да. Вчера. Вернее, он позвонил мне. Ночью.
— Сам?!
— Да, да… Теперь слушайте. Он позвонил мне и сообщил, чтобы я ждал счастливой перемены в жизни.
— В чьей? — хмуро спросил Шумаков. Ни на кого не глядя он наполнил рюмку до краев и опрокинул в рот. Посидел с выкаченными глазами — и содрогнулся. Борис с тревогой посмотрел на Шумакова. Борбылев тоже покосился на него, кротко вздохнул и придвинул к Шумакову маринованные огурчики.
— В моей, конечно, — пожал плечами Данилевич. — Потому, сказал он, что прежняя история закончила течение свое. Не История вообще, а просто история. Сегодня в ноль часов тридцать три минуты пересек плоскость эклиптики астероид. Странный астероид, заметьте! Колдун сказал, что это пришелец из другого мира. А ученые — в растерянности. Дело в том, что они не могут объяснить, почему эта гора — больше Цереры — не фиксировалась на подлете. Астрологи как сговорившись вещают о нулевом, невидимом конце света. И вот, сегодня ночью свершилась криптокатастрофа…
— Так, — сказал Солонников и положил вилку на скатерть.
Данилевич мельком взглянул на него.
— … Наконец стало понятно, что колдун имел в виду в тот раз. Криптокатастрофа. В материальном плане ничего не случилось, сказал он. Но была нарушена астрологическая картина местной области галактики. Галактика в целом и вселенная не пострадали. Произошел, так сказать, астральный сбой местного значения. У нас же перемены заметные — судьбы великого и малого отныне пошли по иным путям, в соответствии с новыми звездами, с которыми они образовали астральную связь.
Солонников посмотрел на Шумакова. Тот, не поднимая головы, задумался на секунду, наморщив лоб — и продолжал вяло отправлять в рот салат.
— Но это все присказка, — торжественно сказал Данилевич. — А вот сказка — мне предложили Брюссель!
— То есть?.. А где вы были до этого?
— Мотался по области спецкором. Давно мотался, правда. И давно мне обещали повышение… И вот ночью главный редактор звонит — заболел наш международник… Хотя по-моему с ним там какая-то вечная история — редакционные деньги, рестораны, женщины… Ну, устал человек! Вообще-то, — Данилевич хихикнул, — никогда ни у кого ничего не просил, не требовал, а тут вдруг — раз!.. — он засмеялся, потирая руки. — Сейчас радуюсь, как ребенок, ейбогу! — и пояснил: — Работа будет интересная.
— И как долго вы ждали счастливого случая? — через силу поинтересовался Шумаков. Из-под отяжелевших век он присматривался к непочатой бутылке.
— Валерий Павлович, я только хочу сказать, что действительно никогда ничего не требовал от судьбы.
— М-да?.. Тогда вам действительно повезло. А как вы узнали о Брюсселе?
— Я же говорю, ночью позвонил мой главный редактор…
Шумаков задрал одну бровь.
— Вот как! Значит, и у вас этой ночью… — сказал он таким тоном, что Солонникова словно пружиной подбросило.
— Давайте разберемся, — объявил Борис и постучал ножом по рюмке. — Леонид Иванович, колдун вам еще что-нибудь рассказал про криптокатастрофу?
— В общем, нет… — замялся Данилевич, подбирая слова. — Ну, сыпал заумными ненаучными терминами… Главное он в прошлый раз рассказал. По-просту говоря, товарищи, с этой ночи у каждого человека появился новый гороскоп взамен старого, новая судьба, если угодно. Новое предопределение, новое предназначение.
— Это еще почему? — ревниво спросил Борбылев.
Солонников задумчиво посмотрел на Борбылева. Это становилось интересным.
— Дело вот в чем, — увлеченно продолжал Данилевич, не замечая ничего вокруг. — Как я понимаю, катастрофа произошла в астрале. Так? Поэтому она и была названа криптокатастрофой, то есть скрытой. В результате этого катаклизма сместились точки соприкосновения надмирного и земного. Стало быть, все астрологические прогнозы, рассчитанные «до» — потеряли актуальность. Вот так, если коротко.
— Но гороскопы — это же баловство, — сказал Борбылев.
— Хренотень, — ухмыльнулся Шумаков.
Данилевич сдвинул брови:
— М-м… Я не получил никаких гарантий, конечно. В данной области их и невозможно получить, я полагаю. Однако вижу, что за последние сутки у каждого из нас что-то случилось, не только у меня. Не так ли?
И он воззрился на каждого по-очереди.
Солонников переглянулся с Борбылевым. Борбылев больше не улыбался. Было видно, что он пытается слету охватить какую-то большую сложную мысль, но ничего у него не получается, и отчасти потому, что не хочет он мириться с чем-то неприятным, но неизбежным. Шумаков, опустив глаза, с неопределенным выражением лица играл винной пробкой и принюхивался к налитому до краев фужеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31