— Из ствола огнемета с гулом вырвался столб пламени.
Чудовище завопило. Назвать по-другому дребезжащий, режущий нервы звук было трудно.
Остатки человеческого тела обуглились, членистые когтистые лапы судорожно задергались в воздухе.
Пламя с шипением било по прямоугольной лакированной морде, и она чернела под его напором, теряла блеск, и обжигаемые десны плавились на глазах — не сгорали, а именно плавились, позволяя зубам обнажаться и высыпаться, вспыхивая на лету.
Монстр подыхал. Его тело корчилось в огне почти так же, как за минуту до этого тело подростка, разрываемое им изнутри.
«Меня это не касается… Меня это не ка…» — Хадсон похолодел: на индикаторе, у самого края табло появилась светящаяся кромка. Он зажмурился, снова открыл глаза — размытое пятнышко не исчезло, мало того, тоненький писк индикатора долетел до его ушей (несколько секунд назад неслышный из-за общего шума, он заглушал собой все и отзывался в гудящей голове Хадсона, как звон колоколов).
— Движение, — не своим голосом выдавил Хадсон.
С индикатором происходило что-то невероятное: по мере того как писк усиливался, в движение пришла сама сетка. Задрожали полукружья, поплыли во все стороны радиусы, но расплывчатые язычки все глубже вгрызались в синее поле, сливаясь от вращения в один полупрозрачный круг-каемку.
«Или я схожу с ума, или…» — Хадсон сглотнул. Его позвоночник слабел, ноги начинали дрожать.
— Откуда? — издалека донесся голос Эйпона.
Хадсон не понял, как сумел выговорить в ответ более или менее членораздельное предложение.
— Я не могу твердо зафиксировать… множественные сигналы.
Наконец карусель на табло остановилась. Огромное расплывчатое пятно занимало уже почти весь внешний сектор и продолжало распространяться, как разливающаяся по полу вода. Высунувшийся вперед потек-"язычок", потом его утолщение — и вот уже скрыт полностью еще один участок.
— Уходите… — едва слышно проговорила Рипли. — Бегите оттуда…
В микрофонах ее голос превратился в неясный, похожий на помехи шум.
Затаив дыхание, все теперь слушали Хадсона, глядящего на индикатор движения живых организмов вытаращенными от страха глазами.
В зале было тихо.
Стволы лишенных своего жала винтовок поникли и виновато смотрели вниз.
Пятно на табло продолжало расти.
Вместе с ним росли напряжение и страх.
Если бы Хадсон описывал это движение, может быть, всем стало легче, но он молчал, не в силах выдавить из себя ни звука.
Ничто так не угнетает, как неизвестность, идущая рука об руку со смертью. Такое молчание было способно убить; разве что предыдущее явление монстра спасало некоторых от неминуемого сумасшествия: теперь, по крайней мере, можно было представить себе, кто именно собирается идти на них в атаку.
— Хадсон, говори, говори! — закричал Эйпон.
Хотя на самом деле молчание длилось всего несколько секунд, большинству показалось, что прошли часы.
— Хадсон, все слушают!
Хадсон часто задышал, стараясь понять, что именно происходит с индикатором. Вращение могло означать только одно: заданного направления для того, чтобы зафиксировать все движущиеся объекты, не хватало.
«Что у них там, черт побери, происходит?» — напрягся в кресле Горман. От волнения лейтенант начал быстро потеть. Мониторы ответа не давали — по ним было видно только то, что десантники почему-то замерли на одном месте.
— Хадсон!
— Множественные сигналы… — Хадсону показалось, что за него говорит кто-то другой: душе добраться из пяток до голосовых связок нелегко. — Похоже, нас окружают…
— Что-о-о-о? — взвыл Дитрих.
Если бы нервное напряжение можно было трансформировать в электричество, зал давно превратился бы в огромный электрический стул.
— Нас окружают! — комментировал Хадсон. — Приближаются к нам…
— Горман, сделайте же хоть что-нибудь! — прошептала с места Рипли.
— Внимание, тревога! — собрал свои силы Эйпон.
Его лицо приняло решительный вид, ствол огнемета угрожающе нацелился в сторону коридора.
Сантименты не для боя. Ими можно мучиться в более подходящее для этого время.
— Что там такое, Эйпон? — сжимавшая подлокотник рука лейтенанта задрожала.
«Ничего, ребята тоже сейчас придут в себя, — уверенно сказал себе Эйпон, — не в первый раз!»
Страх с каждым новым вздохом уходил из него, сменяясь хладнокровной готовностью убивать.
— Эйпон, что там происходит? — гудел в наушниках голос лейтенанта.
— Зафиксировано движение. Хадсон говорит — со всех сторон.
— Эйпон, на мониторах ничего не видно!
Горман никак не хотел поверить в происходящее. Ну почему этим гадам пришло в голову начать атаку именно здесь?
— Сигналы на всех датчиках: и спереди, и сзади, — отрапортовал Эйпон, заглядывая и в свой индикатор, подтверждающий слова Хадсона.
— Откуда? — Взгляд Гормана бешено прыгал с монитора на монитор. Он не знал, как ПРАВИЛЬНО вести себя в этой ситуации, и от этого терял способность хоть как-то соображать. — Я ничего не вижу!
«М-да, — прищурился Берт, — фильм бы из этого вышел великолепный, но что поделаешь…»
— Горман, выводите оттуда людей, — подсказал лейтенанту Бишоп.
— Эйпон, выводите людей! — послушно повторил Горман. Ему было жарко, и происходящее словно отстранялось от него, окончательно вырываясь из-под контроля.
Самым обидным было то, что на мониторах не было ничего угрожающего. Оба коридора хорошо просматривались, и, вопреки индикаторам, никакого движения там не было заметно.
Приблизительно об этом подумал и Фрост, вглядываясь в даль коридора, из которого они только что пришли.
«Неужели эти чудовища к тому же и невидимки?» — вздрогнул он.
— Где они?
— Сигналы и спереди, и сзади. На всех датчиках.
— Откуда? — взывал Горман.
— Я ни черта не вижу! — сообщил спереди Дитрих.
— Сзади ничего нет, — отозвался Фрост, — я вам говорю, ребята!
Эйпон оказался прав — оцепенение быстро спадало, опыт и тренировки брали свое.
Снова на корабле была не группа психопатов, а десантники, начавшие выполнять свои прямые обязанности.
— У нас, по датчикам, что-то движется… — заглядывая Хадсону через плечо, продолжил Эйпон, — так… двигается вокруг нас, со всех сторон…
«Таки невидимки! Вот сволочи!»
«Интересно, а что бы я делал на их месте, если бы хотел подкрасться поближе? — задумался Хигс. — А черт его знает, что бы я делал! Все же я — не они…»
— Движется… движется…
На Эйпона накатывала новая волна растерянности. В самом деле, по логике вещей, эти твари давно должны были появиться. Просто мистика какая-то!
«Ну, пусть только сунутся! Чихать мне на начальство», агрессивно оскалилась Вески.
Хигс потрогал припрятанный магазин. Что ж, похоже, пора…
— Ребята, вы нас не пугайте!
Улучив момент, Хигс вставил магазин в гнездо и оглянулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Чудовище завопило. Назвать по-другому дребезжащий, режущий нервы звук было трудно.
Остатки человеческого тела обуглились, членистые когтистые лапы судорожно задергались в воздухе.
Пламя с шипением било по прямоугольной лакированной морде, и она чернела под его напором, теряла блеск, и обжигаемые десны плавились на глазах — не сгорали, а именно плавились, позволяя зубам обнажаться и высыпаться, вспыхивая на лету.
Монстр подыхал. Его тело корчилось в огне почти так же, как за минуту до этого тело подростка, разрываемое им изнутри.
«Меня это не касается… Меня это не ка…» — Хадсон похолодел: на индикаторе, у самого края табло появилась светящаяся кромка. Он зажмурился, снова открыл глаза — размытое пятнышко не исчезло, мало того, тоненький писк индикатора долетел до его ушей (несколько секунд назад неслышный из-за общего шума, он заглушал собой все и отзывался в гудящей голове Хадсона, как звон колоколов).
— Движение, — не своим голосом выдавил Хадсон.
С индикатором происходило что-то невероятное: по мере того как писк усиливался, в движение пришла сама сетка. Задрожали полукружья, поплыли во все стороны радиусы, но расплывчатые язычки все глубже вгрызались в синее поле, сливаясь от вращения в один полупрозрачный круг-каемку.
«Или я схожу с ума, или…» — Хадсон сглотнул. Его позвоночник слабел, ноги начинали дрожать.
— Откуда? — издалека донесся голос Эйпона.
Хадсон не понял, как сумел выговорить в ответ более или менее членораздельное предложение.
— Я не могу твердо зафиксировать… множественные сигналы.
Наконец карусель на табло остановилась. Огромное расплывчатое пятно занимало уже почти весь внешний сектор и продолжало распространяться, как разливающаяся по полу вода. Высунувшийся вперед потек-"язычок", потом его утолщение — и вот уже скрыт полностью еще один участок.
— Уходите… — едва слышно проговорила Рипли. — Бегите оттуда…
В микрофонах ее голос превратился в неясный, похожий на помехи шум.
Затаив дыхание, все теперь слушали Хадсона, глядящего на индикатор движения живых организмов вытаращенными от страха глазами.
В зале было тихо.
Стволы лишенных своего жала винтовок поникли и виновато смотрели вниз.
Пятно на табло продолжало расти.
Вместе с ним росли напряжение и страх.
Если бы Хадсон описывал это движение, может быть, всем стало легче, но он молчал, не в силах выдавить из себя ни звука.
Ничто так не угнетает, как неизвестность, идущая рука об руку со смертью. Такое молчание было способно убить; разве что предыдущее явление монстра спасало некоторых от неминуемого сумасшествия: теперь, по крайней мере, можно было представить себе, кто именно собирается идти на них в атаку.
— Хадсон, говори, говори! — закричал Эйпон.
Хотя на самом деле молчание длилось всего несколько секунд, большинству показалось, что прошли часы.
— Хадсон, все слушают!
Хадсон часто задышал, стараясь понять, что именно происходит с индикатором. Вращение могло означать только одно: заданного направления для того, чтобы зафиксировать все движущиеся объекты, не хватало.
«Что у них там, черт побери, происходит?» — напрягся в кресле Горман. От волнения лейтенант начал быстро потеть. Мониторы ответа не давали — по ним было видно только то, что десантники почему-то замерли на одном месте.
— Хадсон!
— Множественные сигналы… — Хадсону показалось, что за него говорит кто-то другой: душе добраться из пяток до голосовых связок нелегко. — Похоже, нас окружают…
— Что-о-о-о? — взвыл Дитрих.
Если бы нервное напряжение можно было трансформировать в электричество, зал давно превратился бы в огромный электрический стул.
— Нас окружают! — комментировал Хадсон. — Приближаются к нам…
— Горман, сделайте же хоть что-нибудь! — прошептала с места Рипли.
— Внимание, тревога! — собрал свои силы Эйпон.
Его лицо приняло решительный вид, ствол огнемета угрожающе нацелился в сторону коридора.
Сантименты не для боя. Ими можно мучиться в более подходящее для этого время.
— Что там такое, Эйпон? — сжимавшая подлокотник рука лейтенанта задрожала.
«Ничего, ребята тоже сейчас придут в себя, — уверенно сказал себе Эйпон, — не в первый раз!»
Страх с каждым новым вздохом уходил из него, сменяясь хладнокровной готовностью убивать.
— Эйпон, что там происходит? — гудел в наушниках голос лейтенанта.
— Зафиксировано движение. Хадсон говорит — со всех сторон.
— Эйпон, на мониторах ничего не видно!
Горман никак не хотел поверить в происходящее. Ну почему этим гадам пришло в голову начать атаку именно здесь?
— Сигналы на всех датчиках: и спереди, и сзади, — отрапортовал Эйпон, заглядывая и в свой индикатор, подтверждающий слова Хадсона.
— Откуда? — Взгляд Гормана бешено прыгал с монитора на монитор. Он не знал, как ПРАВИЛЬНО вести себя в этой ситуации, и от этого терял способность хоть как-то соображать. — Я ничего не вижу!
«М-да, — прищурился Берт, — фильм бы из этого вышел великолепный, но что поделаешь…»
— Горман, выводите оттуда людей, — подсказал лейтенанту Бишоп.
— Эйпон, выводите людей! — послушно повторил Горман. Ему было жарко, и происходящее словно отстранялось от него, окончательно вырываясь из-под контроля.
Самым обидным было то, что на мониторах не было ничего угрожающего. Оба коридора хорошо просматривались, и, вопреки индикаторам, никакого движения там не было заметно.
Приблизительно об этом подумал и Фрост, вглядываясь в даль коридора, из которого они только что пришли.
«Неужели эти чудовища к тому же и невидимки?» — вздрогнул он.
— Где они?
— Сигналы и спереди, и сзади. На всех датчиках.
— Откуда? — взывал Горман.
— Я ни черта не вижу! — сообщил спереди Дитрих.
— Сзади ничего нет, — отозвался Фрост, — я вам говорю, ребята!
Эйпон оказался прав — оцепенение быстро спадало, опыт и тренировки брали свое.
Снова на корабле была не группа психопатов, а десантники, начавшие выполнять свои прямые обязанности.
— У нас, по датчикам, что-то движется… — заглядывая Хадсону через плечо, продолжил Эйпон, — так… двигается вокруг нас, со всех сторон…
«Таки невидимки! Вот сволочи!»
«Интересно, а что бы я делал на их месте, если бы хотел подкрасться поближе? — задумался Хигс. — А черт его знает, что бы я делал! Все же я — не они…»
— Движется… движется…
На Эйпона накатывала новая волна растерянности. В самом деле, по логике вещей, эти твари давно должны были появиться. Просто мистика какая-то!
«Ну, пусть только сунутся! Чихать мне на начальство», агрессивно оскалилась Вески.
Хигс потрогал припрятанный магазин. Что ж, похоже, пора…
— Ребята, вы нас не пугайте!
Улучив момент, Хигс вставил магазин в гнездо и оглянулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61