Если таковой контакт будет обнаружен, то он будет рассматриваться как агрессия в отношении всей планеты, и объект в этом случае должен быть уничтожен.
4. Лица, находившиеся в контакте с представителями ВЦ, должны пройти самый тщательный биоконтроль, который может обеспечить современная наука, с обязательным сканированием до и после контакта.
Присутствие в зоне, считающейся карантинной, лиц, не принадлежащих к категории «контактеров», категорически запрещено.
Нарушение этого пункта карается по поправке к статье №739/02 кодекса космических путешествий и исследований.
5. О кардинальных изменениях в структуре, форме и количестве исследуемых объектов ВЦ должно быть немедленно сообщено в координационный совет исследовательского центра №23К.
6. Все данные об исследуемых объектах ВЦ заносятся в память генерального компьютера, после обработки записываются на кристаллические диски памяти и хранятся в международном архиве №23
31
Капитан шел по лесу. По самому настоящему лесу. Была ранняя осень. Шумели сосны, легкий ветерок приятно освежал разгоряченное лицо. Вроде бы откуда-то потянуло грибами… Если закрыть глаза и постараться забыть, где ты находишься, то иллюзия была полной. Те же запахи, те же звуки… Просто здесь место такое. Открыв глаза, конечно же, видишь просто зеленые полосочки бумаги, висящие на вентиляционных щелях, которые и шуршат-то так, как шуршит бумага на сквозняке. Но вот когда закроешь…
Даллас шел по этому мнимому лесу и подставлял лицо под бодрящие струи. Ему было не по себе после разговора в медотсеке. На душе остался тяжелый осадок, и от этого было неуютно в собственном теле.
Шаги Рипли замерли. Он на ходу обернулся. Стоит, сложив руки на груди и облокотившись на переборку. Стоит, сучка, и смотрит. Спокойно так поднимает руки, нажимает клавишу. Вот в чем дело! Тяжелая плита разделительной перегородки выползает из ниши прямо перед его носом. Стоп! Даллас хмыкнул и, тяжело вздохнув, обернулся. Господи, как ему вдруг захотелось оказаться где-нибудь в другом месте! Даже в клетке с тигром, наверное, было бы более комфортабельно, а кроме того — почти ничего не надо было бы делать. По коридору медленно шла Рипли. Тело — словно сжатая пружина, губы плотно сомкнуты, лицо превратилось в неподвижную маску. Даллас через силу улыбнулся и нарочито спокойно произнес:
— Рипли, дорогая, не надо ссориться, пожалуйста.
Она остановилась и произнесла чужим хрупким голосом:
— Даллас!
— Я не могу изменить своего решения.
— Послушай, что ты делаешь? Ты теряешь контроль над ситуацией. Это крайне опасно. Это огромный риск. Ты же капитан! — Вдруг в ее голосе прозвучало сочувствие: — Объясни мне, я не понимаю, почему ты пришел к такому решению? Зачем ты оставил это существо живым на корабле?
— Живым? Неужели ты и вправду думаешь, что эта дохлая мелкая тварь может хоть как-то повлиять на нас или на корабль?
Время шло. Они разговаривали — и ничего не менялось. Бессмысленный пустой разговор уже утомил обоих, но каждый считал, что выполняет свой долг.
— Нет, это ты рассуди здраво! Нападение на Кейна — раз. Или ты считаешь, что это существо пролезло в скафандр для того, чтобы получше рассмотреть, кто к нему пришел? Взгляни еще раз на этот скафандр, может это тебя отрезвит. А мы даже не знаем, как оно это делает. Кислота вместо крови — два. Мало? Тебе надо посмотреть, что будет на три, четыре и пять?
— Я знаю, что делаю! — не выдержав, заорал Даллас.
И ему сразу стало стыдно. Он понял, что поступил глупо; сорвался, как истерический мальчишка, но отступать сейчас уже было бы непростительной слабостью, недостойной мужчины, а тем более — капитана. Надо было сказать что-то серьезное и неопровержимое. Любая чушь о долге и чести космического исследователя подошла бы, но какая-то темная жаба в груди не давала сосредоточиться и только давила, давила…
Рипли почувствовала его замешательство и великодушно сбавила обороты:
— Так значит, ты не хочешь его уничтожить?
— Ты пойми, — он погладил бороду, — не надо опекать всех и вся. Пока что я — капитан, и я принимаю решения, несу ответственность за все происходящее на корабле. А ты, пожалуйста, делай то, что входит в твои обязанности.
— Я это и делаю. Пожалуйста, командуй кораблем, принимай решения. Но решения должны быть правильные! И не забывай, что мои обязанности — это обязанности офицера безопасности.
— Да, согласен. Я, между прочим, прислушиваюсь к тебе и помню, что ты офицер безопасности. Но он, — Даллас указал в сторону медотсека, — тоже офицер по науке.
— Тем более! Ты же видишь, что он делает совершенно недопустимые вещи. Он поступает, мягко говоря, преступно странно. Кстати, откуда он вообще взялся? Я никогда о нем не слышала.
— Кажется, он новичок. Я тоже о нем ничего раньше не слышал. Он заменил офицера, который должен был лететь с нами, за два дня до старта. Я даже толком не поговорил с ним там, на Земле.
— Я ему не доверяю, — произнесла Рипли.
— Я тоже, но это субъективно. Обязанности свои он выполняет. Пока он ничем не скомпрометировал себя.
— Ну это как сказать!
— Так и есть. Это его мнение, он на него имеет право и просто защищает свою позицию.
— Ладно, оставим. Но мы должны хоть что-то делать. Бездействие сейчас хуже смерти.
— Не преувеличивай! Кроме того, что мы сейчас можем делать? Вот завтра, после того как Эш проанализирует информацию…
— Завтра может быть уже поздно. Надо быть полностью уверенным в безопасности экипажа и корабля. Надо принять в этом направлении соответствующие меры.
— Ладно. Но прежде всего мы должны прийти к общему решению этой проблемы.
— Согласна. Но решение это надо принять быстро. Даллас, — она вдруг заговорила совсем по-другому, — мы же с тобой всегда понимали друг друга!
— Мы все просто устали, и нам нужен отдых, — ответил капитан.
Рипли тронула клавишу, и люк медленно открылся.
32
Бледно-розовая панель плавно ушла в стену. Когтистая четырехпалая лапа коснулась синей клавиши контрольного доступа к центральному компьютеру. Вспыхнули индикаторы на стене. Луч сканирующего лазера прошел по жесткому узловатому телу, отражаясь в искрящемся блестящем панцире. Чириканье анализатора продолжалось всего несколько мгновений. Затем все стихло.
Бронированный щит распался на части, которые утонули в нишах. В каюте стало светло, и индикаторы на переборках замигали как сумасшедшие. Экран вспыхнул, и по зеленому полю побежали символы. Целый водопад знаков мелькал и переливался, но вот он остановился, и на дисплее появилось:
«Чужой»
«Вторжение в центральную сеть»
«Доступ к информации ограничен»
«Доступ к информации закрыт»
«Все каналы центральной системы блокированы извне»
«Экстренное уничтожение информации на матрицах»
«Переход системы в режим уничтожения информации»
«Предупреждение экипажу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
4. Лица, находившиеся в контакте с представителями ВЦ, должны пройти самый тщательный биоконтроль, который может обеспечить современная наука, с обязательным сканированием до и после контакта.
Присутствие в зоне, считающейся карантинной, лиц, не принадлежащих к категории «контактеров», категорически запрещено.
Нарушение этого пункта карается по поправке к статье №739/02 кодекса космических путешествий и исследований.
5. О кардинальных изменениях в структуре, форме и количестве исследуемых объектов ВЦ должно быть немедленно сообщено в координационный совет исследовательского центра №23К.
6. Все данные об исследуемых объектах ВЦ заносятся в память генерального компьютера, после обработки записываются на кристаллические диски памяти и хранятся в международном архиве №23
31
Капитан шел по лесу. По самому настоящему лесу. Была ранняя осень. Шумели сосны, легкий ветерок приятно освежал разгоряченное лицо. Вроде бы откуда-то потянуло грибами… Если закрыть глаза и постараться забыть, где ты находишься, то иллюзия была полной. Те же запахи, те же звуки… Просто здесь место такое. Открыв глаза, конечно же, видишь просто зеленые полосочки бумаги, висящие на вентиляционных щелях, которые и шуршат-то так, как шуршит бумага на сквозняке. Но вот когда закроешь…
Даллас шел по этому мнимому лесу и подставлял лицо под бодрящие струи. Ему было не по себе после разговора в медотсеке. На душе остался тяжелый осадок, и от этого было неуютно в собственном теле.
Шаги Рипли замерли. Он на ходу обернулся. Стоит, сложив руки на груди и облокотившись на переборку. Стоит, сучка, и смотрит. Спокойно так поднимает руки, нажимает клавишу. Вот в чем дело! Тяжелая плита разделительной перегородки выползает из ниши прямо перед его носом. Стоп! Даллас хмыкнул и, тяжело вздохнув, обернулся. Господи, как ему вдруг захотелось оказаться где-нибудь в другом месте! Даже в клетке с тигром, наверное, было бы более комфортабельно, а кроме того — почти ничего не надо было бы делать. По коридору медленно шла Рипли. Тело — словно сжатая пружина, губы плотно сомкнуты, лицо превратилось в неподвижную маску. Даллас через силу улыбнулся и нарочито спокойно произнес:
— Рипли, дорогая, не надо ссориться, пожалуйста.
Она остановилась и произнесла чужим хрупким голосом:
— Даллас!
— Я не могу изменить своего решения.
— Послушай, что ты делаешь? Ты теряешь контроль над ситуацией. Это крайне опасно. Это огромный риск. Ты же капитан! — Вдруг в ее голосе прозвучало сочувствие: — Объясни мне, я не понимаю, почему ты пришел к такому решению? Зачем ты оставил это существо живым на корабле?
— Живым? Неужели ты и вправду думаешь, что эта дохлая мелкая тварь может хоть как-то повлиять на нас или на корабль?
Время шло. Они разговаривали — и ничего не менялось. Бессмысленный пустой разговор уже утомил обоих, но каждый считал, что выполняет свой долг.
— Нет, это ты рассуди здраво! Нападение на Кейна — раз. Или ты считаешь, что это существо пролезло в скафандр для того, чтобы получше рассмотреть, кто к нему пришел? Взгляни еще раз на этот скафандр, может это тебя отрезвит. А мы даже не знаем, как оно это делает. Кислота вместо крови — два. Мало? Тебе надо посмотреть, что будет на три, четыре и пять?
— Я знаю, что делаю! — не выдержав, заорал Даллас.
И ему сразу стало стыдно. Он понял, что поступил глупо; сорвался, как истерический мальчишка, но отступать сейчас уже было бы непростительной слабостью, недостойной мужчины, а тем более — капитана. Надо было сказать что-то серьезное и неопровержимое. Любая чушь о долге и чести космического исследователя подошла бы, но какая-то темная жаба в груди не давала сосредоточиться и только давила, давила…
Рипли почувствовала его замешательство и великодушно сбавила обороты:
— Так значит, ты не хочешь его уничтожить?
— Ты пойми, — он погладил бороду, — не надо опекать всех и вся. Пока что я — капитан, и я принимаю решения, несу ответственность за все происходящее на корабле. А ты, пожалуйста, делай то, что входит в твои обязанности.
— Я это и делаю. Пожалуйста, командуй кораблем, принимай решения. Но решения должны быть правильные! И не забывай, что мои обязанности — это обязанности офицера безопасности.
— Да, согласен. Я, между прочим, прислушиваюсь к тебе и помню, что ты офицер безопасности. Но он, — Даллас указал в сторону медотсека, — тоже офицер по науке.
— Тем более! Ты же видишь, что он делает совершенно недопустимые вещи. Он поступает, мягко говоря, преступно странно. Кстати, откуда он вообще взялся? Я никогда о нем не слышала.
— Кажется, он новичок. Я тоже о нем ничего раньше не слышал. Он заменил офицера, который должен был лететь с нами, за два дня до старта. Я даже толком не поговорил с ним там, на Земле.
— Я ему не доверяю, — произнесла Рипли.
— Я тоже, но это субъективно. Обязанности свои он выполняет. Пока он ничем не скомпрометировал себя.
— Ну это как сказать!
— Так и есть. Это его мнение, он на него имеет право и просто защищает свою позицию.
— Ладно, оставим. Но мы должны хоть что-то делать. Бездействие сейчас хуже смерти.
— Не преувеличивай! Кроме того, что мы сейчас можем делать? Вот завтра, после того как Эш проанализирует информацию…
— Завтра может быть уже поздно. Надо быть полностью уверенным в безопасности экипажа и корабля. Надо принять в этом направлении соответствующие меры.
— Ладно. Но прежде всего мы должны прийти к общему решению этой проблемы.
— Согласна. Но решение это надо принять быстро. Даллас, — она вдруг заговорила совсем по-другому, — мы же с тобой всегда понимали друг друга!
— Мы все просто устали, и нам нужен отдых, — ответил капитан.
Рипли тронула клавишу, и люк медленно открылся.
32
Бледно-розовая панель плавно ушла в стену. Когтистая четырехпалая лапа коснулась синей клавиши контрольного доступа к центральному компьютеру. Вспыхнули индикаторы на стене. Луч сканирующего лазера прошел по жесткому узловатому телу, отражаясь в искрящемся блестящем панцире. Чириканье анализатора продолжалось всего несколько мгновений. Затем все стихло.
Бронированный щит распался на части, которые утонули в нишах. В каюте стало светло, и индикаторы на переборках замигали как сумасшедшие. Экран вспыхнул, и по зеленому полю побежали символы. Целый водопад знаков мелькал и переливался, но вот он остановился, и на дисплее появилось:
«Чужой»
«Вторжение в центральную сеть»
«Доступ к информации ограничен»
«Доступ к информации закрыт»
«Все каналы центральной системы блокированы извне»
«Экстренное уничтожение информации на матрицах»
«Переход системы в режим уничтожения информации»
«Предупреждение экипажу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44