Для начала она приняла душ, наплевав на подозрение, что в номере понатыкано скрытых камер: раз их все равно не заткнешь, пускай все, кому охота, любуются и кусают локти. Вымывшись, Кэт не стала опять влезать в джинсы, а облачилась в свое зеленое платье «для выхода» и завалилась в таком виде на кровать. Спать не хотелось, хотя по московскому времени, продолжающему жить у нее на руке, шел уже четвертый час утра. В голове варилась, перемешиваясь, какая-то жуткая фрагментарная каша из сегодняшних событий, щедро сдобренная солью безумных предположений.
Рука сама собой потянулась к бару и наткнулась на пульт, лежавший сверху. Взяв его, Кэт включила экран. По единственной здешней программе шел балет – не сказать, чтобы Кэт его очень любила, но выключать не стала: отрываться, так по максимуму, может быть, в последний раз гуляем. Потом она открыла бар и вытащила оттуда первую попавшуюся бутылку: "Ха, мартини «Бьян-ка!» Затем, поколебавшись – брать не брать – достала и бокал.
После третьего выпитого бокала ее посетила новая, уже не очень трезвая мысль, спровоцированная, очевидно, худыми балеринами, что ее тут собираются отпаивать и откармливать. На резонный вопрос самой себе «зачем?» в памяти промелькнула заметка о том, что некоторые папуасские племена так поступали с женщинами, чтобы те были вкуснее.
Когда через некоторое время к ней вошли Поплавский и еще один – «Как его там… А, неважно», – она встретила их словами:
– Что, пора на ужин?
– Слушай, да она же пьяная, – произнес второй («Вспомнила – Мальцев!»), остановившись у двери.
– Пойдемте с нами. – С этими словами Поплавский подошел к Кэт и отобрал у нее почти пустую бутылку.
– Не надейтесь! Пить я буду, а есть – нет! – заявила она, в то время как он стащил ее за руку с кровати и повлек из номера – она только и успела, что сунуть ноги в свои белые дорожные туфли. Хорош видок!
Поплавский опасался, что Кэт начнет сопротивляться и еще, чего доброго, кричать. «Ну как тогда прикажешь ее доставлять для официального представления – на руках, что ли, нести, заткнув рот?..» Но Кэт насупилась и замолчала, видимо, размышляя о превратностях своей судьбы.
Наконец они вышли в большой зал – впрочем, представление о его величине было чисто ассоциативным, поскольку в нем находилась колоннада, не позволявшая оценить его истинные размеры. Они двигались среди колонн, как в лесу, пока не наткнулись внезапно на довольно большую компанию.
Здесь находились Дохнов и встречавший их старик со своими двумя спутниками, а напротив них чуть поодаль стояли два человека, которых Кэт тут видела впервые. И не сказать, чтобы они ей очень понравились – блондин и брюнет, в остальном почти одинаковые, среднего сложения, одеты в серые костюмы полувоенного покроя. И лица – то ли отрешенные, то ли, наоборот, чересчур целеустремленные. Эта пара притягивала внимание и, несмотря на хмель, вызвала в ее душе непонятную тревогу.
Знакомая Кэт компания пребывала в заметном даже на первый взгляд напряжении – при ее появлении все слегка оживились. Пара напротив оставалась невозмутимой, словно стражи, которым не следует реагировать на то, что происходит у них под носом. Еще больше они напоминали неподкупных судей.
– Итак, – обратился к этим двоим старик, словно продолжая начатый разговор, – вы не отрицаете, что над вами стоит император и что у него имеется дочь.
– Да, все это так! Ведь мы с вами только что об этом говорили! – ответил блондин певучим, очень приятным для слуха голосом с легким, едва уловимым акцентом, поразив Кэт несоответствием эмоциональной окраски сказанного со своим по-прежнему невозмутимым внешним видом. – Как и о том, – продолжал блондин, и в его словах послышалась глубочайшая скорбь, – что некоторое время назад она пропала.
Старик как-то странно поглядел на Кэт и сказал:
– Как вы считаете, она могла попасть на нашу территорию?
После этих слов возникла небольшая пауза – блондин с брюнетом, повернув головы, некоторое время молча смотрели друг на друга.
Кэт отчего-то стало ужасно смешно – должно быть, от играющего в голове мартини. Или от мысли, что это именно ее хотят выдать за дочь какого-то императора? Нет, просто у нее, кажется, начинался пьяный бред: ей показалось, что эти двое смеются – прямо-таки ухохатываются, хотя никто из них даже не улыбнулся. Наконец блондин сказал:
– Дочь нашего императора и наследница престола находится у вас, и мы не можем этого отрицать.
Кэт уже распирало от желания прыснуть.
Дохнов что-то шепнул старику, тот сделал несколько шагов вперед и протянул им лист бумаги:
– Взгляните. Здесь изображение девушки. Может быть, это она?
Они одновременно взяли листок и вместе на него поглядели.
Тут Кэт не выдержала и залилась смехом – звонким, заразительным, пошедшим гулять в колоннаде переливчатым эхом.
Дохнов с Петром Максимычем и остальными уставились на нее страшными глазами и молча смотрели, как она смеется, а Поплавский, державший ее за локоть, сжал его так, что у нее чуть не хрустнул сустав. Смех на ее губах превратился в сдавленный крик боли. Кэт согнулась, но ее сзади дернули, заставив стоять прямо.
Эта странная пара – блондин с брюнетом тоже глядели на нее, словно только сейчас впервые заметили. Кэт это почему-то не понравилось даже больше, чем издевательство над ее рукой.
– Нет, это не она, – сказал блондин, отдавая старику бумагу. И указал пальцем на Кэт, словно Вий, которому открыли веки:
– Вот она!
От этого заявления Кэт ощутила легкий шок и одновременно почувствовала, как хватка на ее плечах ослабевает. Вся компания опять смотрела на нее. Под колоннами воцарилась мертвая тишина и висела некоторое время, пока ее не нарушил Петр Максимович:
– Тогда нам остается только вернуть ее вам, так сказать, в семейное лоно, – произнес он, окидывая Кэт каким-то очень сочувственным взглядом. И обратился к ней со словами: – Ну что ж, дитя мое… Иди.
«Куда это он меня посылает? – подумала Кэт, не трогаясь с места, хотя ее уже отпустили и даже слегка подтолкнули в нужном направлении. – К этим двум истуканам разноцветным, что ли? Да они же очевидные маньяки! По ним же психушка плачет!»
– Погодите, – раздался голос Дохнова, и Кэт на время перевела дух – со своими извергами ей было все же как-то спокойнее иметь дело.
Тем временем Петр Максимыч схватил Дохнова за руку, и они о чем-то пошептались. Потом вновь заговорил старик:
– По нашим сведениям, она может погибнуть с минуты на минуту. Так ли это?
Блондин кивнул с непроницаемым лицом, а старик продолжил:
– Мы приложили все усилия, чтобы успеть доставить ее вовремя.
«Интересно, с какой это стати я погибну? – подумала Кэт. – Разве что они мне яду в мартини подсыпали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76