Они оказались на широкой лесной поляне, поросшей густой травой и луговыми цветами.
Тот, кто назвал себя недавно Карриганом, обернулся к своим спутникам, среди которых, помимо человека без фигуры, наличествовали еще один мужчина и одна женщина, и произнес:
— Предоставляю в ваше распоряжение сей первобытный уголок земной Природы. Располагайтесь где найдете нужным. Можете отдохнуть. Мы здесь пробудем долго.
Петр, оказавшийся в свете дня угрюмым и недовольным типом, в ответ заворчал сердито:
— На травке, что ли, располагаться? А жрать ты нам что тут предложишь? Цветочки?
Карриган несколько театральным жестом хлоп-мул себя по лбу.
— Ах да! Мы ведь, помнится, отправились за провиантом. — Он слегка поклонился похищенной даме, словно в галантном приветствии, но слова сказанные им при этом, были далеки от романтики а отдавали скорее атмосферой семейной кухни:
— Стел, сообрази-ка моим друзьям чего-нибудь перекусить.
И добавил чуть извиняющимся тоном:
— Это как-никак всегда было по вашей женской части.
Она возмущенно приподняла брови — ни дать ни взять негодующая жена, в дом к которой завалился среди ночи бывший муженек с кучей приятелей, но ничего не сказала, лишь перевела взгляд куда-то на лужок за их спины, несколько мгновений напряженно туда смотрела и наконец уронила, указав в том направлении пальцем:
— Там.
Изголодавшиеся попутчики Карригана коллективно обернулись и увидели разложенную неподалеку на траве белую скатерть, сервированную так, словно она прилетела сюда вместе со всем содержимым, по меньшей мере, с какого-нибудь королевского пикника: среди изобилия блюд и приборов возвышалось призывно несколько кувшинов, в центре натюрморта красовалась бронзовая ваза с фруктами. Лесные запахи почтительно присмирели, задавленные донесшейся с ветерком волной изысканных гастрономических ароматов. Первым сдвинулся с места и уплыл по этой волне Бол Бродяга, за ним последовала Рейчел. Петр, буркнув через плечо: «Ладно уж, уговорили», — оказался последней жертвой гипнотической волны.
— А ты по-прежнему мастер, — заметил Карриган, оставшийся в результате наедине со Стел. — Не сомневаюсь, что на вкус все это не менее превосходно.
— У тебя есть возможность в этом убедиться, — ответила она, натянуто усмехнувшись.
— Может быть. Позднее, — сказал он, не отрывая от нее внимательного взгляда, и, вразрез с этим пристальным взглядом, продолжил небрежно: — А как ты смотришь на то, чтобы воплотить в жизнь что-нибудь помасштабней?
— Кажется, мы подошли вплотную к цели твоего визита?
Она не скрывала саркастической нотки в голосе.
— Ты, похоже, до сих пор на меня в обиде?.. — спросил он.
Она молчала, глядя на него в упор.
— Так почему же тогда согласилась со мной пойти?
— Да так. Из любопытства. Так что тебе нужно? Простой и прямой вопрос, хочешь не хочешь, требовал такого же простого и прямого ответа.
— Корабль.
— Ты собрался в кругосветное плавание?
— Что-то в этом роде. Ты поможешь?
Помолчав несколько секунд в раздумье, она сказала:
— Может быть. Но о одним условием… Мне интересно, что движет тобой на этот раз. Тысячелетие назад, когда мы расстались, это была власть. Ты женился на смертной ради того только, чтобы править в одной небольшой звездной системе. Теперь, правда, такого рода власть равносильна званию вождя в туземном племени.
— Тогда это была Власть.
— Да. Над первой во Вселенной космической империей. Сейчас, правда, когда появилась возможность править целой Вселенной, от высшей власти осталась одна только видимость. И все же там, наверху, опять заварилась какая-то свара. Значит, и ты участвуешь в этой грызне?.. Ну конечно. Я могла бы догадаться гораздо раньше.
Он протестующе взмахнул рукой.
— Оставим пока вопрос о власти. Ты, насколько я понял, поставила мне условие. Я на него согласен. Тебе интересно, что мною движет? Так вот: дело в том, что…
— Погоди!.. Я тебя слишком хорошо знаю. Ты сейчас поклянешься основами мироздания, что собрался совершить на этом корабле паломничество по святым местам, и хотелось бы мне увидеть человека, который тебе бы не поверил!
Он обезоруживающе развел руками:
— Кажется, я имею дело именно с таким человеком.
Взгляд ее оставался пристальным, непреклонным.
— Я хочу заглянуть в тебя.
— Хм… Желаешь проинспектировать мои мысли?
— Не мысли. Я хочу знать, что ты несешь в своем сердце.
— Мои сердечные дела имеют какое-то отношение к вопросу?
— Область своих личных дел ты можешь от меня закрыть. В лучшем случае там опять обитает какая-нибудь всегалактическая принцесса. О худшем случае я умалчиваю. Хотя, раз речь идет о тебе, можно сразу ставить на худшее — не ошибешься.
Он помолчал, прищурясь, затем произнес медленно:
— А вдруг принцесса захватила все здание, от подвалов до чердаков?
Она наконец-то улыбнулась, скептически изогнув бровь.
— Вот-вот. Рассказывай ей эти сказки. Очень способствует. Только я-то ведь знаю — ни одной женщине, ни смертной, ни бессмертной, не захватить полностью твоего сердца. Увы, увы! Нам не приходится мечтать даже о его половине — разве что о каком-нибудь заброшенном уголке.
— Надо ли тогда блокировать от тебя какой-то заброшенный уголок?
— Думаю, надо.
— Ты боишься?
— Просто не интересуюсь.
Стоит ли признаваться мужчине, что не хочешь заглядывать в тайники его сердца потому лишь, что даже теперь, спустя тысячелетие, боишься не найти в них себя?
— Будь по-твоему. Смотри.
Они стояли с минуту молча, словно отгородившись прозрачным колпаком от остального мира, просто глядя друг другу в глаза. Потом она опустила взгляд и неопределенно усмехнулась, качнув головой. Выдержав паузу, сказала:
— Уговорил. Пожалуй, я согласна тебе помочь.
— Само собой. Таков был уговор.
— Скрепленный подписью, печатью и нерушимой клятвой?
— Нет, только твоим словом.
— Не жульничай. Я сказала «может быть».
— Выходит, я ослышался? Или кто-то другой произнес только что «я согласна»?
— Ладно. Будет тебе корабль.
Она поглядела в том направлении, где его спутники, сидя на травке, отдавали сейчас должное сотворенному ею обеду. Любопытное зрелище представлял собой со стороны насыщающийся Бол Бродяга: его руки подносили пищу корту, и та исчезала в нем, совершенно непостижимым образом достигая, видимо, тех элементов организма, куда пище следует отправляться после попадания в рот.
— Это твой будущий экипаж? — спросила Стел.
— Там поглядим, — отмахнулся он. — Ты, я надеюсь, не против, чтобы приступить прямо теперь?
Она лукаво прищурилась, чуть дернув плечом.
— Торопишься? Но ты ведь, кажется, хотел отведать мою стряпню?
— Я сказал «может быть». Не стоит нагружаться перед работой. — Он деловито посмотрел на солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Тот, кто назвал себя недавно Карриганом, обернулся к своим спутникам, среди которых, помимо человека без фигуры, наличествовали еще один мужчина и одна женщина, и произнес:
— Предоставляю в ваше распоряжение сей первобытный уголок земной Природы. Располагайтесь где найдете нужным. Можете отдохнуть. Мы здесь пробудем долго.
Петр, оказавшийся в свете дня угрюмым и недовольным типом, в ответ заворчал сердито:
— На травке, что ли, располагаться? А жрать ты нам что тут предложишь? Цветочки?
Карриган несколько театральным жестом хлоп-мул себя по лбу.
— Ах да! Мы ведь, помнится, отправились за провиантом. — Он слегка поклонился похищенной даме, словно в галантном приветствии, но слова сказанные им при этом, были далеки от романтики а отдавали скорее атмосферой семейной кухни:
— Стел, сообрази-ка моим друзьям чего-нибудь перекусить.
И добавил чуть извиняющимся тоном:
— Это как-никак всегда было по вашей женской части.
Она возмущенно приподняла брови — ни дать ни взять негодующая жена, в дом к которой завалился среди ночи бывший муженек с кучей приятелей, но ничего не сказала, лишь перевела взгляд куда-то на лужок за их спины, несколько мгновений напряженно туда смотрела и наконец уронила, указав в том направлении пальцем:
— Там.
Изголодавшиеся попутчики Карригана коллективно обернулись и увидели разложенную неподалеку на траве белую скатерть, сервированную так, словно она прилетела сюда вместе со всем содержимым, по меньшей мере, с какого-нибудь королевского пикника: среди изобилия блюд и приборов возвышалось призывно несколько кувшинов, в центре натюрморта красовалась бронзовая ваза с фруктами. Лесные запахи почтительно присмирели, задавленные донесшейся с ветерком волной изысканных гастрономических ароматов. Первым сдвинулся с места и уплыл по этой волне Бол Бродяга, за ним последовала Рейчел. Петр, буркнув через плечо: «Ладно уж, уговорили», — оказался последней жертвой гипнотической волны.
— А ты по-прежнему мастер, — заметил Карриган, оставшийся в результате наедине со Стел. — Не сомневаюсь, что на вкус все это не менее превосходно.
— У тебя есть возможность в этом убедиться, — ответила она, натянуто усмехнувшись.
— Может быть. Позднее, — сказал он, не отрывая от нее внимательного взгляда, и, вразрез с этим пристальным взглядом, продолжил небрежно: — А как ты смотришь на то, чтобы воплотить в жизнь что-нибудь помасштабней?
— Кажется, мы подошли вплотную к цели твоего визита?
Она не скрывала саркастической нотки в голосе.
— Ты, похоже, до сих пор на меня в обиде?.. — спросил он.
Она молчала, глядя на него в упор.
— Так почему же тогда согласилась со мной пойти?
— Да так. Из любопытства. Так что тебе нужно? Простой и прямой вопрос, хочешь не хочешь, требовал такого же простого и прямого ответа.
— Корабль.
— Ты собрался в кругосветное плавание?
— Что-то в этом роде. Ты поможешь?
Помолчав несколько секунд в раздумье, она сказала:
— Может быть. Но о одним условием… Мне интересно, что движет тобой на этот раз. Тысячелетие назад, когда мы расстались, это была власть. Ты женился на смертной ради того только, чтобы править в одной небольшой звездной системе. Теперь, правда, такого рода власть равносильна званию вождя в туземном племени.
— Тогда это была Власть.
— Да. Над первой во Вселенной космической империей. Сейчас, правда, когда появилась возможность править целой Вселенной, от высшей власти осталась одна только видимость. И все же там, наверху, опять заварилась какая-то свара. Значит, и ты участвуешь в этой грызне?.. Ну конечно. Я могла бы догадаться гораздо раньше.
Он протестующе взмахнул рукой.
— Оставим пока вопрос о власти. Ты, насколько я понял, поставила мне условие. Я на него согласен. Тебе интересно, что мною движет? Так вот: дело в том, что…
— Погоди!.. Я тебя слишком хорошо знаю. Ты сейчас поклянешься основами мироздания, что собрался совершить на этом корабле паломничество по святым местам, и хотелось бы мне увидеть человека, который тебе бы не поверил!
Он обезоруживающе развел руками:
— Кажется, я имею дело именно с таким человеком.
Взгляд ее оставался пристальным, непреклонным.
— Я хочу заглянуть в тебя.
— Хм… Желаешь проинспектировать мои мысли?
— Не мысли. Я хочу знать, что ты несешь в своем сердце.
— Мои сердечные дела имеют какое-то отношение к вопросу?
— Область своих личных дел ты можешь от меня закрыть. В лучшем случае там опять обитает какая-нибудь всегалактическая принцесса. О худшем случае я умалчиваю. Хотя, раз речь идет о тебе, можно сразу ставить на худшее — не ошибешься.
Он помолчал, прищурясь, затем произнес медленно:
— А вдруг принцесса захватила все здание, от подвалов до чердаков?
Она наконец-то улыбнулась, скептически изогнув бровь.
— Вот-вот. Рассказывай ей эти сказки. Очень способствует. Только я-то ведь знаю — ни одной женщине, ни смертной, ни бессмертной, не захватить полностью твоего сердца. Увы, увы! Нам не приходится мечтать даже о его половине — разве что о каком-нибудь заброшенном уголке.
— Надо ли тогда блокировать от тебя какой-то заброшенный уголок?
— Думаю, надо.
— Ты боишься?
— Просто не интересуюсь.
Стоит ли признаваться мужчине, что не хочешь заглядывать в тайники его сердца потому лишь, что даже теперь, спустя тысячелетие, боишься не найти в них себя?
— Будь по-твоему. Смотри.
Они стояли с минуту молча, словно отгородившись прозрачным колпаком от остального мира, просто глядя друг другу в глаза. Потом она опустила взгляд и неопределенно усмехнулась, качнув головой. Выдержав паузу, сказала:
— Уговорил. Пожалуй, я согласна тебе помочь.
— Само собой. Таков был уговор.
— Скрепленный подписью, печатью и нерушимой клятвой?
— Нет, только твоим словом.
— Не жульничай. Я сказала «может быть».
— Выходит, я ослышался? Или кто-то другой произнес только что «я согласна»?
— Ладно. Будет тебе корабль.
Она поглядела в том направлении, где его спутники, сидя на травке, отдавали сейчас должное сотворенному ею обеду. Любопытное зрелище представлял собой со стороны насыщающийся Бол Бродяга: его руки подносили пищу корту, и та исчезала в нем, совершенно непостижимым образом достигая, видимо, тех элементов организма, куда пище следует отправляться после попадания в рот.
— Это твой будущий экипаж? — спросила Стел.
— Там поглядим, — отмахнулся он. — Ты, я надеюсь, не против, чтобы приступить прямо теперь?
Она лукаво прищурилась, чуть дернув плечом.
— Торопишься? Но ты ведь, кажется, хотел отведать мою стряпню?
— Я сказал «может быть». Не стоит нагружаться перед работой. — Он деловито посмотрел на солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85