То ли он не услышал вопроса, то ли просто не захотел его слышать. Михаил и спрашивал не ради ответа. Это был просто удар ниже пояса — единственный жалкий удар, который он смог нанести Петру за Аткина и Занозу, за всех тех, кого он не знал, тех, что поплатились своими жизнями еще раньше, став жертвами матримониальной игры двух параноиков.
Михаил так и остался лежать, уставясь в сияющий потолок. Спать больше не хотелось. Мысли толпились в голове, наступая друг другу на ноги и толкаясь локтями, как люди у касс космопорта. Петр сказал, что все они знали и сами нарывались. Можно себе представить механизм этого «нарывания»: достаточно вспомнить, как это происходило у нее с Занозой. Или как сам Михаил «нарвался» незадолго перед визитом Петра.
Чем же, интересно, он ей так не угодил, что она решила подставить его на конвейер смерти, в который она превратила его брата? Что он сделал такого, чтобы она вынесла ему смертный приговор? А Заноза, на ком она повисла практически сразу? Красивый самец, жалко, если другим достанется? Или дело в чем-то, что объединяло их — Проводника и Странника? Может быть, всему виной был их талант? И причина в сознательной или подсознательной зависти к людям, умеющим делать то, что не дано делать другим? Если так, то… В команде имеется еще два таких человека. Карриган этой доброй супружеской чете явно не по зубам. Выходит, что теперь очередь Бола?..
Михаил резко сел. Прав он или нет, Бола в любом случае следует предупредить. И лучше сделать это прямо сейчас, немедля. Если уже не поздно. Что мешало Рейчел отправиться к Болу сразу отсюда? Ничто. Если только ярость: прежде, чем упасть в сюрреальные объятия Бола, девушке следовало немного поостыть.
Михаил вскочил с постели, наскоро оделся и пожелал попасть к Болу. В следующий миг он оказался на небольшом травянистом клочке почвы — примерно пять на пять метров жизненного пространства, — дрейфующем в прозрачном солнечном воздухе среди других таких же островков, сверху ровных, поросших травой, снизу землистых и с корнями.
Михаил стоял, оглядываясь и размышляя, куда в этом новом месиве мог подеваться Бол Бродяга. Хотя конечно — бассейн, спортзал, кинотеатр и так к далее… Мало ли какими удобствами «золотой рыбки» мог в данную минуту пользоваться Бол, покинув свою каюту. Михаил заколебался, стоит ли ему подождать Бола здесь или попросить «рыбку» перенести его прямо к Бродяге, где бы тот ни находился, рискуя нарушить его личный интим. А вдруг он уже с Рейчел? Как раз сейчас? Футбольным мячом в лоб бабахнула страшная мысль: «А ну как Петр его уже того?..» Но тут как раз высокая трава неподалеку от Михаила зашевелилась, и над ней галлюцинацией безумного гения о конце мира собрался Бол Бродяга.
«Живой!» — отлегло первым делом у Михаила от сердца. А потом еще больше отлегло, потому что, увидав еще раз перед собой воочию Бола, Михаил не смог представить себе способа, каким Петр мог бы расправиться с человеком, и без того уже существующим в состоянии разрезанности на мелкие кусочки.
— Привет, Бол! Извини, если разбудил, — начал Михаил, соображая, как бы ему подоходчивей объяснить Болу суть нависшей над ним угрозы.
— Привет! Да ты садись, не стой, — сказал Бол, приближаясь. — Молодец, что зашел. Сейчас чего-нибудь перекусить организуем.
— Я к тебе по важному делу, — сообщил Михаил, оглядываясь. Обнаружив возникшее за своей спиной кресло, он присел в него и продолжил: — К тебе тут случайно Рейчел не заходила?.. Прости — наверное, слишком личный вопрос… Но это важно.
— Хм, — сказал Бол, вырастив тем временем еще одно кресло напротив и между ними — накрытый стол. — Такой уж важный?
Михаил энергично кивнул — мол, можешь мне поверить.
— А в чем дело? Ну да, заходила недавно.
— Черт!
Вот ведь ушлая баба! Везде она успела!
— С ней что-то не так? — обеспокоился Бол. И в это время где-то рядом раздался голос Илли, такой близкий, словно она сидела с ними третьей за столом:
— Я на месте.
— Черт! — Михаил стал торопливо объяснять Болу: — Остерегайся Петра. Рейчел — это его жена, и между ними свои заморочки… Сейчас уже недосуг объяснять. Короче — будь начеку!
— А чего там объяснять, все понятно, — сказал Бол. — Только я ее не трогал.
— Я тоже ее не трогал. Но, не будь я его братом, он бы меня уже прикончил.
— Ну, пусть теперь меня попробует. Флаг ему в руки, — усмехнулся рот Бола, пребывавший на самом верху архитектурного ансамбля. Михаил в очередной раз подивился особенностям абсолютного языка: неужели Бол и впрямь упомянул про флаг или это прозвучало только в русской интерпретации фразы?.. — Бол между тем продолжал с досадой: — Жаль, перекусить не успели. Придется с собой брать.
Обе его руки протянулись над столом, одна подхватила бутылку, вторая — тарелку с каким-то горячим блюдом, и унесли их куда-то в глубины его разрозненного организма. Михаил запасаться не стал, поскольку голода пока не испытывал, да и не имелось у него таких карманов, куда можно было бы спрятать целую тарелку без ущерба для ее содержимого.
В зале управления они с Болом оказались одновременно. Остальные были уже тут. Карриган пребывал на своем прежнем месте: не исключено, что он так и просидел здесь все время, глядя на последнее кольцо дороги лангов в размышлениях о тщете всего сущего. Илли занимала соседнее с ним кресло.
Петр и Рейчел расположились по другую его руку, на спинках их кресел висело оружие — те самые причудливые лазерники из реальности третьего рода. Михаил едва скользнул по ним взглядом — состояние его в данную минуту было в самый раз для семейного скандала, вряд ли сейчас уместного. Он занял свободное кресло рядом с Илли. Бол усилием творческой мысли соорудил себе с того же края еще одно кресло. Карриган оглядел всех и обратился к Илли:
— Приступай.
Они замерли, уставясь в космическое пространство в ожидании радикальных перемен. С минуту ничего не происходило, и эта минута, как водится, показалась Михаилу более продолжительным отрезком времени, чем весь срок их пребывания на корабле. «Снизошла бы хоть до сообщения, куда собирается лететь, — думал он, чувствуя, что от напряженного вглядывания звезды начинают колоть глаза. — Как-никак, нам в ту же сторону». Висящее в пустоте древнее кольцо почему-то напомнило ему чеку чудовищной гранаты, укрытую в безмерных пространствах надежнее, чем в любых секретных бункерах. Миллионы, миллиарды лет висит эта чека на одном месте и ждет своего часа — когда придет кто-то, знающий заветный код, состоящий из ее точных координат. Придет и дернет. И тогда…
Пространство впереди внезапно вспыхнуло белым и голубым. Михаил прижался к спинке в суеверном ужасе бедового пророка: «Накаркал!..» Потом подался вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Михаил так и остался лежать, уставясь в сияющий потолок. Спать больше не хотелось. Мысли толпились в голове, наступая друг другу на ноги и толкаясь локтями, как люди у касс космопорта. Петр сказал, что все они знали и сами нарывались. Можно себе представить механизм этого «нарывания»: достаточно вспомнить, как это происходило у нее с Занозой. Или как сам Михаил «нарвался» незадолго перед визитом Петра.
Чем же, интересно, он ей так не угодил, что она решила подставить его на конвейер смерти, в который она превратила его брата? Что он сделал такого, чтобы она вынесла ему смертный приговор? А Заноза, на ком она повисла практически сразу? Красивый самец, жалко, если другим достанется? Или дело в чем-то, что объединяло их — Проводника и Странника? Может быть, всему виной был их талант? И причина в сознательной или подсознательной зависти к людям, умеющим делать то, что не дано делать другим? Если так, то… В команде имеется еще два таких человека. Карриган этой доброй супружеской чете явно не по зубам. Выходит, что теперь очередь Бола?..
Михаил резко сел. Прав он или нет, Бола в любом случае следует предупредить. И лучше сделать это прямо сейчас, немедля. Если уже не поздно. Что мешало Рейчел отправиться к Болу сразу отсюда? Ничто. Если только ярость: прежде, чем упасть в сюрреальные объятия Бола, девушке следовало немного поостыть.
Михаил вскочил с постели, наскоро оделся и пожелал попасть к Болу. В следующий миг он оказался на небольшом травянистом клочке почвы — примерно пять на пять метров жизненного пространства, — дрейфующем в прозрачном солнечном воздухе среди других таких же островков, сверху ровных, поросших травой, снизу землистых и с корнями.
Михаил стоял, оглядываясь и размышляя, куда в этом новом месиве мог подеваться Бол Бродяга. Хотя конечно — бассейн, спортзал, кинотеатр и так к далее… Мало ли какими удобствами «золотой рыбки» мог в данную минуту пользоваться Бол, покинув свою каюту. Михаил заколебался, стоит ли ему подождать Бола здесь или попросить «рыбку» перенести его прямо к Бродяге, где бы тот ни находился, рискуя нарушить его личный интим. А вдруг он уже с Рейчел? Как раз сейчас? Футбольным мячом в лоб бабахнула страшная мысль: «А ну как Петр его уже того?..» Но тут как раз высокая трава неподалеку от Михаила зашевелилась, и над ней галлюцинацией безумного гения о конце мира собрался Бол Бродяга.
«Живой!» — отлегло первым делом у Михаила от сердца. А потом еще больше отлегло, потому что, увидав еще раз перед собой воочию Бола, Михаил не смог представить себе способа, каким Петр мог бы расправиться с человеком, и без того уже существующим в состоянии разрезанности на мелкие кусочки.
— Привет, Бол! Извини, если разбудил, — начал Михаил, соображая, как бы ему подоходчивей объяснить Болу суть нависшей над ним угрозы.
— Привет! Да ты садись, не стой, — сказал Бол, приближаясь. — Молодец, что зашел. Сейчас чего-нибудь перекусить организуем.
— Я к тебе по важному делу, — сообщил Михаил, оглядываясь. Обнаружив возникшее за своей спиной кресло, он присел в него и продолжил: — К тебе тут случайно Рейчел не заходила?.. Прости — наверное, слишком личный вопрос… Но это важно.
— Хм, — сказал Бол, вырастив тем временем еще одно кресло напротив и между ними — накрытый стол. — Такой уж важный?
Михаил энергично кивнул — мол, можешь мне поверить.
— А в чем дело? Ну да, заходила недавно.
— Черт!
Вот ведь ушлая баба! Везде она успела!
— С ней что-то не так? — обеспокоился Бол. И в это время где-то рядом раздался голос Илли, такой близкий, словно она сидела с ними третьей за столом:
— Я на месте.
— Черт! — Михаил стал торопливо объяснять Болу: — Остерегайся Петра. Рейчел — это его жена, и между ними свои заморочки… Сейчас уже недосуг объяснять. Короче — будь начеку!
— А чего там объяснять, все понятно, — сказал Бол. — Только я ее не трогал.
— Я тоже ее не трогал. Но, не будь я его братом, он бы меня уже прикончил.
— Ну, пусть теперь меня попробует. Флаг ему в руки, — усмехнулся рот Бола, пребывавший на самом верху архитектурного ансамбля. Михаил в очередной раз подивился особенностям абсолютного языка: неужели Бол и впрямь упомянул про флаг или это прозвучало только в русской интерпретации фразы?.. — Бол между тем продолжал с досадой: — Жаль, перекусить не успели. Придется с собой брать.
Обе его руки протянулись над столом, одна подхватила бутылку, вторая — тарелку с каким-то горячим блюдом, и унесли их куда-то в глубины его разрозненного организма. Михаил запасаться не стал, поскольку голода пока не испытывал, да и не имелось у него таких карманов, куда можно было бы спрятать целую тарелку без ущерба для ее содержимого.
В зале управления они с Болом оказались одновременно. Остальные были уже тут. Карриган пребывал на своем прежнем месте: не исключено, что он так и просидел здесь все время, глядя на последнее кольцо дороги лангов в размышлениях о тщете всего сущего. Илли занимала соседнее с ним кресло.
Петр и Рейчел расположились по другую его руку, на спинках их кресел висело оружие — те самые причудливые лазерники из реальности третьего рода. Михаил едва скользнул по ним взглядом — состояние его в данную минуту было в самый раз для семейного скандала, вряд ли сейчас уместного. Он занял свободное кресло рядом с Илли. Бол усилием творческой мысли соорудил себе с того же края еще одно кресло. Карриган оглядел всех и обратился к Илли:
— Приступай.
Они замерли, уставясь в космическое пространство в ожидании радикальных перемен. С минуту ничего не происходило, и эта минута, как водится, показалась Михаилу более продолжительным отрезком времени, чем весь срок их пребывания на корабле. «Снизошла бы хоть до сообщения, куда собирается лететь, — думал он, чувствуя, что от напряженного вглядывания звезды начинают колоть глаза. — Как-никак, нам в ту же сторону». Висящее в пустоте древнее кольцо почему-то напомнило ему чеку чудовищной гранаты, укрытую в безмерных пространствах надежнее, чем в любых секретных бункерах. Миллионы, миллиарды лет висит эта чека на одном месте и ждет своего часа — когда придет кто-то, знающий заветный код, состоящий из ее точных координат. Придет и дернет. И тогда…
Пространство впереди внезапно вспыхнуло белым и голубым. Михаил прижался к спинке в суеверном ужасе бедового пророка: «Накаркал!..» Потом подался вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85