Вроде не похож на потенциального самоубийцу. Хотя из-за экономической депрессии уже и вполне приличные люди стали прыгать, укрепляя репутацию этого сооружения как «Моста самоубийц».
Они сдали оружие на хранение. В случае необходимости могут получить его с другой стороны. Ах нет, только посмотреть? Тем лучше. С моста открывался прекрасный вид на город — красивую рыбину со стеклопластиковым гребнем небоскребов на спине, словно приготовленную на блюде в салате садов.
— Ну, привет, сеструха, слушайся папу, — ласково сказал Василий, перегнулся через изгородь и полетел в воду. Некоторое время Лайза ошалело смотрела на расходящиеся далеко внизу круги, потом истошно заорала.
Флаер, потеряв связь с хозяином, равнодушно полетел на базу. К Лайзе, бившейся в истерике, подбежало несколько работников охраны моста. Один уже по-деловому шарил эхолотом — дело привычное.
На небоскребе в центре города два джентльмена наблюдали эту сцену на экране монитора. Их видеокамера висела в воздухе недалеко от моста.
— Вы знаете, а он, похоже, нас все-таки надул. Попробуй, сыщи его в такой мутной воде.
— Ловить рыбу в мутной воде — ваша профессия. Не так ли?
— Но не в такой загаженной, как вода залива. Ладно, придется смириться с поражением. И вот что, когда девочка успокоится, с ней надо ласково побеседовать. Возможно, она что-то все-таки узнала о нем. И вообще, интересная девочка. Похоже, за билет на Колыму с видом на жительство она на многое согласна.
— Ну это типично.
— Конечно, но не у всех американских девочек, мечтающих эмигрировать в Союз, есть нужные нам знакомые.
Придя в себя, Лайза ответила на незатейливые вопросы полиции и понуро отправилась домой. Войдя в небольшой парк, где ее закрывала листва, девчонка вдруг изменила маршрут, свернув на соседнюю улицу к офису почты. Там она зашла в кабину закрытой связи и набрала: Абонент fdg5570723, копия aah000382: «Все ОК. Еще одна капля на твою мельницу. Сигнал с видеокамеры шел из офиса 23490. Люблю. Соскучилась».
Поход на юг
19 июля.
Черниговская земля.
Павел, Ирочка.
«Человек, воюющий с миром за свою свободу, срывается в одиночество. Разрушая сковавшие его живые связи, он попадает в сети мертвых. Лелея и холя собственную уникальность, он незаметно для себя становится удобным объектом манипуляций. Ибо легче всего манипулировать крайностями — восторженной толпой или раздробленной массой одиночек. Уникальность — в неповторимости связей с миром. Истинная свобода — погружение в мир со всеми его недостатками. Свободный человек чувствует почву под ногами, чувствует поток событий и идет навстречу им. И тогда он получает возможность выбрать возможное, а не мечтать о выборе».
— «Отжившие бредни бренного мира», — как говорила Софья Петровна. Еще Бакунин писал, что свобода не может быть ограничена. Или она есть, или ее уж нет, — Павел сладко потянулся в мешке и провел носом по своей любимой ложбинке под Ирочкиной ключицей. — И вообще, когда тебе надоест будить меня всяческим электронным мусором? До подъема еще десять минут.
— Вот и протрешь глаза за эти минуты. А то вылезаешь из палатки, как суслик. Перед соратниками не стыдно?
— Стыдно, стыдно, — и отец Павел, как звали его «соратники», еще глубже зарылся в неровности Ирочкиного тела, вызывая своими движениями ее хохоток и повизгивания — боевая подруга боялась щекотки.
— Нет, ты послушай, это модная вещица! Ее сейчас все читают... Ой-й. Ну что ты там забыл? Старый крот, вот ты кто. Маркса начитался, и туда же — все роешь... Вот: «Неограниченная свобода — всегда миф, мираж, виртуальная мечта завороженного своей индивидуальностью сознания».
— Обратный адрес у этого умника есть?
— Как не быть.
— Тогда отправь ему, чтоб не умничал: «Вам не хватает одного, чтобы быть свободным, смелости. Чтобы определять свой путь самому, нужно только решиться на это. Свободные — решительны».
Ирочка продиктовала машине монументальное изречение, пока Павел вылезал из мешка на свет Божий.
— Ты будешь смеяться, но уже есть ответ.
— Там что, робот сидит, что ли?
— Видимо, у автора есть ответы на все случаи жизни и он забил их в компьютер заранее. Машина сортирует запросы по примерному содержанию. Вот что досталось нам: «Дорогой Александр Матросов, идя на штурм, не забудь бронежилет. Это поможет тебе дожить до того времени, когда ты станешь менее решительным и более свободным».
— Ну вот, я так и знал. Автоматика его подвела. Он спутал нас с каким-то своим знакомым Матросовым и ответил назиданием, предназначенным не для меня. Вставай, красавица, труба уже охрипла. Так что там в мире делается?
Видео наполнило палатку взрывами, бегущими людьми, сжимающими кто оружие, кто скарб. Мир сотрясался в самых своих основах, и как всегда, на Ближнем Востоке. Воины Халифата лезли на желтые глиняные уступы в окрестностях Иерусалима. Брали массой. Горы трупов служили им прикрытием. Напичканные электроникой бастионы молчали. Судя по всему, их защита уже была подавлена.
Средиземное море, съемки сверху. Рой автолетов покидает Палестину. Воды не видно. Новый Исход...
Замигал красный значок в виде черепа и скрещенных костей. Это значило, что далее последует сцена, не предназначенная для глаз детей и тех, кто не любит кровавых кадров. Мавры прижали роту израильтян к Великой палестинской стене. Несчастные бойцы не могут отойти к Иерусалиму. Взорвать стену нельзя — прочнейшая технология. Перелезть? Лихорадочно гуртуются, карабкаются на плечи товарищей... Залп. Месиво трупов. Кровь стекает по стене, построенной ради защиты одного народа от другого.
Дальше пошло интервью с командующим палестинской дивизией «Арафат», прикрывавшей Тель-Авив плечом к плечу с остатками израильской армии: «Мы слишком долго боролись за свободу, чтобы уступить ее даже исламской империи...» Экстренное сообщение! Землеройки мавров прошли под линией обороны Иерусалима. Город оставлен израильско-палестинской армией.
— Что за землеройки?
— Ну как же, это переделанные немецкие туннелепроходчики. Идут под землей со скоростью километр в час. Нет такой западной технологии, которую Халифат не мог бы использовать в военных целях.
Ирочка выключила «машинку», змейкой вползла на Пашу, обняв его руками и ногами:
— Неси на волю.
— Дорогая, для начала надо хоть что-нибудь на себя надеть, а то наши православные коллеги опять будут креститься всю дорогу. Нехорошо портить людям настроение.
— Да это они только вид подают. А на самом деле им приятно увидеть меня такую красивую на тебе таком могучем. Тем более что ты уже в штанах, так что мы почти одеты.
— Презумпция невиновности. Не будем подозревать их в двуличии и соблазнять нашими мирскими обычаями, — Павел осторожно положил подругу на горку одежды и вышел из палатки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106