Вместе с этим парнем Олеся училась в школе, вместе они росли во дворе огромного панельного дома и вместе попали в магазин. Он был старше Олеси на несколько лет, уже отслужил в армии, носил по ночам пятнистую форму, а днем – широкие штаны и черные рубашки. К Олесе боялись приставать, потому что его глаза сразу приобретали звериное выражение. Она понимала, что Влад в нее влюблен, что он сохнет, дохнет от ревности, сходит с ума, когда видит ее короткие юбочки и обтягивающие кофточки, но даже пальцем не шевелила, чтобы как-то обнадежить его. "Влад?
Ну, это на самый крайний случай… – говорила она себе. – Вот разве что меня машина переедет, я останусь калекой, тогда он на мне сразу женится, он такой, он «благородный»! А морда какая тупая…"
Журнал, где описывались условия конкурса для моделей, попал к ней совершенно случайно – мать принесла с работы, кто-то из посетителей забыл… От претендентки требовались следующие качества: возраст от шестнадцати до двадцати лет, рост не менее 174 сантиметров, и, конечно, подразумевалось, что девушка не будет раскормленной и прыщавой. Олеся сделала две фотографии в студии по соседству – лицо крупным планом и свое фото в полный рост и отослала их по указанному адресу вместе с заполненным купоном. Она забыла об этом и сделала такой шаг только ради озорства да еще от скуки… Каково же было ее удивление, когда как-то после обеда, когда она отсыпалась, наслаждаясь тишиной в доме (братья были в школе, мать на работе, отец отправился выпить с каким-то приятелем), в квартире раздался телефонный звонок. Она выругалась, продирая глаза, – решила, что звонит Влад.
Он часто звонил ей, приглашал пойти куда-нибудь, поразвлечься. Иногда она отказывалась, иногда соглашалась, глядя по настроению. Сейчас она готова была его убить.
– Да?! – резко сказала, она и обомлела: хорошо поставленный женский голос ласково сообщал ей, что конкурс Олеся прошла, что ей предлагают явиться по такому-то адресу, ей сделают порт-фолио… Олеся даже не знала, что это такое, и ей объяснили, что это фотоальбом, необходимый каждой модели.
Она пошла туда втайне от родни – не хотела, чтобы они приставали к ней с расспросами и нотациями.
Мать вообще считала, что все фотомодели – проститутки, отец просто прибил бы Олесю… Так она встретилась с Сашей. Точнее, с Александром Дмитриевичем Вашко. Он был известным фотографом, сотрудничал с одним дамским журналом, его имя ничего не говорило неискушенной Олесе. Она робко слушалась его, вставала так, как он просил, и сперва у нее ничего не получалось – фотографии выходили самые заурядные, скованные…
– Ты боишься камеры? – спросил он ее наконец. – Почему ты так напрягаешься, когда я тебя фотографирую?
– Не знаю… – Она очень нервничала, была просто вне себя. Все в этом новом шикарном мире волновало и пугало ее. – Я просто не могу сосредоточиться. Никак!
– А тебе вовсе не надо напрягаться! – уверял он ее. – Расслабься и ни о чем не думай! Меня просто нет! Меня нет! Забудь обо мне!
Но легко сказать – забудь! Как раз о нем Олеся все время помнила.
Что в нем было особенного? Да ничего. Немного вытянутое лицо, на котором обычно бывало выражение легкой грусти и озабоченности, пепельные волосы, тщательно уложенные муссом (никто из прежних знакомых Олеси не следил за своей прической), глаза голубые, совершенно обычного оттенка. Ростом он был невысок, не полный и не худой, тяжелая походка, ухоженные руки… На вид ему можно было дать лет тридцать пять, на самом деле ему только что перевалило за сорок. Одет он был прекрасно, не боялся ярких цветов и смелых сочетаний, носил модельную обувь, от него чудесно пахло дорогой туалетной водой. Еще у него была машина, жена и сын пятнадцати лет. Олеся сама себе поражалась – что она в нем нашла? Но нашла что-то такое, отчего просто обалдевала… Он был очень обходителен, безупречно вежлив, и она обращала внимание на то, как относятся к нему женщины.
А женщин вокруг было много – ведь он работал с ведущими агентствами фотомоделей. «Саша, Сашенька, где Саша?» – только и слышалось вокруг. Олеся дергалась от этих окриков, ей казалось, что все эти ухоженные дамы смеются над нею, оглядывая ее острые коленки, кожу, не знавшую загара и дорогой косметики, наряды с вещевого рынка, в которых она приходила на съемку.
Работа над порт-фолио затягивалась. До Олеси даже доходили слухи, что ее собираются вновь задвинуть в те серые ряды, откуда она пришла.
– Ты боишься камеры, – укорял ее Саша. – Я не понимаю – почему? Может быть, у тебя было какое-то детское впечатление от фотосъемки? Что-то неприятное? Ты часто фотографировалась?
Олеся пожимала плечами. Какое там часто! Разве что в школе, в конце каждого класса, да еще в раннем детстве, да еще на паспорт… Саша возмущался:
– Тогда я не понимаю почему… Ну не смотри ты так на меня! Думай о приятном! Олеся!
Все эти уговоры действовали на нее ужасно. Она чувствовала себя полной дурой, и один раз даже разревелась перед всеми. К ней подошла визажистка, собираясь поправить косметику, но Саша вдруг заорал:
– Все, оставьте ее в покое! Я сам! Какого черта вы ее пудрите!
Визажистка испуганно ретировалась, и Олеся подняла залитое слезами лицо, глядя на него… Тогда-то он и снял ее. И еще раз снял, и еще… Ей уже было все равно, она просто сидела на стуле, скрючив под ним ноги, нелепо свесив руки между голых коленей, и плача горькими слезами…
– Ну вот, это другое дело… – задумчиво говорил он назавтра, рассматривая готовые фотографии. – Ты просто великолепна! Тебе вообще не нужна косметика. Смотри, какое у тебя естественное лицо.
Олеся вовсе не была уверена, что косметика ей не нужна. Белесые ресницы, бледные губы – что могло быть ужасней?! Но Саша настаивал на том, чтобы ее больше не красили, ни капли косметики! И она позировала перед камерой совершенно равнодушная к исходу дела, уже разочаровавшись в результате, больше не думая, хорошо или плохо она выглядит, потому что заранее была уверена, что выглядит ужасно. Но фотографии ее поражали. Это она, Олеся? Нет, совсем незнакомое бледное лицо, равнодушные глаза с поволокой какой-то замороженной грусти, не фигура – легкий набросок фигуры и длинные светлые волосы, легкой волной летящие вслед за нею…
– Я тут сама на себя не похожа, – заметила она робко, когда порт-фолио был совершенно готов. – Не понимаю, кому это может нравиться?
– От тебя и не требуется, чтобы ты понимала, – грубовато ответил Саша. С моделями он иногда позволял себе более вольный тон, во время работы мог даже наорать, отпустить пару матерных слов. – Подожди немного, ты еще увидишь небо в алмазах….
Я твой порт-фолио кое-кому покажу. Скоро будет один веселенький конкурс, победительница поедет в Париж по контракту с одной фирмой…
– Я – в Париж?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Ну, это на самый крайний случай… – говорила она себе. – Вот разве что меня машина переедет, я останусь калекой, тогда он на мне сразу женится, он такой, он «благородный»! А морда какая тупая…"
Журнал, где описывались условия конкурса для моделей, попал к ней совершенно случайно – мать принесла с работы, кто-то из посетителей забыл… От претендентки требовались следующие качества: возраст от шестнадцати до двадцати лет, рост не менее 174 сантиметров, и, конечно, подразумевалось, что девушка не будет раскормленной и прыщавой. Олеся сделала две фотографии в студии по соседству – лицо крупным планом и свое фото в полный рост и отослала их по указанному адресу вместе с заполненным купоном. Она забыла об этом и сделала такой шаг только ради озорства да еще от скуки… Каково же было ее удивление, когда как-то после обеда, когда она отсыпалась, наслаждаясь тишиной в доме (братья были в школе, мать на работе, отец отправился выпить с каким-то приятелем), в квартире раздался телефонный звонок. Она выругалась, продирая глаза, – решила, что звонит Влад.
Он часто звонил ей, приглашал пойти куда-нибудь, поразвлечься. Иногда она отказывалась, иногда соглашалась, глядя по настроению. Сейчас она готова была его убить.
– Да?! – резко сказала, она и обомлела: хорошо поставленный женский голос ласково сообщал ей, что конкурс Олеся прошла, что ей предлагают явиться по такому-то адресу, ей сделают порт-фолио… Олеся даже не знала, что это такое, и ей объяснили, что это фотоальбом, необходимый каждой модели.
Она пошла туда втайне от родни – не хотела, чтобы они приставали к ней с расспросами и нотациями.
Мать вообще считала, что все фотомодели – проститутки, отец просто прибил бы Олесю… Так она встретилась с Сашей. Точнее, с Александром Дмитриевичем Вашко. Он был известным фотографом, сотрудничал с одним дамским журналом, его имя ничего не говорило неискушенной Олесе. Она робко слушалась его, вставала так, как он просил, и сперва у нее ничего не получалось – фотографии выходили самые заурядные, скованные…
– Ты боишься камеры? – спросил он ее наконец. – Почему ты так напрягаешься, когда я тебя фотографирую?
– Не знаю… – Она очень нервничала, была просто вне себя. Все в этом новом шикарном мире волновало и пугало ее. – Я просто не могу сосредоточиться. Никак!
– А тебе вовсе не надо напрягаться! – уверял он ее. – Расслабься и ни о чем не думай! Меня просто нет! Меня нет! Забудь обо мне!
Но легко сказать – забудь! Как раз о нем Олеся все время помнила.
Что в нем было особенного? Да ничего. Немного вытянутое лицо, на котором обычно бывало выражение легкой грусти и озабоченности, пепельные волосы, тщательно уложенные муссом (никто из прежних знакомых Олеси не следил за своей прической), глаза голубые, совершенно обычного оттенка. Ростом он был невысок, не полный и не худой, тяжелая походка, ухоженные руки… На вид ему можно было дать лет тридцать пять, на самом деле ему только что перевалило за сорок. Одет он был прекрасно, не боялся ярких цветов и смелых сочетаний, носил модельную обувь, от него чудесно пахло дорогой туалетной водой. Еще у него была машина, жена и сын пятнадцати лет. Олеся сама себе поражалась – что она в нем нашла? Но нашла что-то такое, отчего просто обалдевала… Он был очень обходителен, безупречно вежлив, и она обращала внимание на то, как относятся к нему женщины.
А женщин вокруг было много – ведь он работал с ведущими агентствами фотомоделей. «Саша, Сашенька, где Саша?» – только и слышалось вокруг. Олеся дергалась от этих окриков, ей казалось, что все эти ухоженные дамы смеются над нею, оглядывая ее острые коленки, кожу, не знавшую загара и дорогой косметики, наряды с вещевого рынка, в которых она приходила на съемку.
Работа над порт-фолио затягивалась. До Олеси даже доходили слухи, что ее собираются вновь задвинуть в те серые ряды, откуда она пришла.
– Ты боишься камеры, – укорял ее Саша. – Я не понимаю – почему? Может быть, у тебя было какое-то детское впечатление от фотосъемки? Что-то неприятное? Ты часто фотографировалась?
Олеся пожимала плечами. Какое там часто! Разве что в школе, в конце каждого класса, да еще в раннем детстве, да еще на паспорт… Саша возмущался:
– Тогда я не понимаю почему… Ну не смотри ты так на меня! Думай о приятном! Олеся!
Все эти уговоры действовали на нее ужасно. Она чувствовала себя полной дурой, и один раз даже разревелась перед всеми. К ней подошла визажистка, собираясь поправить косметику, но Саша вдруг заорал:
– Все, оставьте ее в покое! Я сам! Какого черта вы ее пудрите!
Визажистка испуганно ретировалась, и Олеся подняла залитое слезами лицо, глядя на него… Тогда-то он и снял ее. И еще раз снял, и еще… Ей уже было все равно, она просто сидела на стуле, скрючив под ним ноги, нелепо свесив руки между голых коленей, и плача горькими слезами…
– Ну вот, это другое дело… – задумчиво говорил он назавтра, рассматривая готовые фотографии. – Ты просто великолепна! Тебе вообще не нужна косметика. Смотри, какое у тебя естественное лицо.
Олеся вовсе не была уверена, что косметика ей не нужна. Белесые ресницы, бледные губы – что могло быть ужасней?! Но Саша настаивал на том, чтобы ее больше не красили, ни капли косметики! И она позировала перед камерой совершенно равнодушная к исходу дела, уже разочаровавшись в результате, больше не думая, хорошо или плохо она выглядит, потому что заранее была уверена, что выглядит ужасно. Но фотографии ее поражали. Это она, Олеся? Нет, совсем незнакомое бледное лицо, равнодушные глаза с поволокой какой-то замороженной грусти, не фигура – легкий набросок фигуры и длинные светлые волосы, легкой волной летящие вслед за нею…
– Я тут сама на себя не похожа, – заметила она робко, когда порт-фолио был совершенно готов. – Не понимаю, кому это может нравиться?
– От тебя и не требуется, чтобы ты понимала, – грубовато ответил Саша. С моделями он иногда позволял себе более вольный тон, во время работы мог даже наорать, отпустить пару матерных слов. – Подожди немного, ты еще увидишь небо в алмазах….
Я твой порт-фолио кое-кому покажу. Скоро будет один веселенький конкурс, победительница поедет в Париж по контракту с одной фирмой…
– Я – в Париж?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125