Ты пилила меня день и ночь, чтобы я приехал и работал в этой проклятой компании! Ты делала все, чтобы привязать меня к своему фартуку, ты никогда не любила меня, мам, ты просто хотела держать меня на поводке, чтобы у меня не было своей личной жизни! Чтобы я ублажал твои фантазии! Знаешь, мне все это осточертело! Ты даже отказалась дать мне денег на покупку дома в деревне, когда я сказал тебе, что собираюсь заняться политикой! Ты лишила меня всего, чего я хотел, мам! И ты сама виновата в том, что я вынужден был поступить таким образом.
Франческа перевела взгляд с искаженного злобой лица Гая на лицо Сары, напоминающее бледную маску, на фоне которой выделялись красные ободки глаз. Франческа поднялась и отвернулась, не в силах более наблюдать схватку двух родных людей. Схватку, от которой вряд ли кто сумеет оправиться. Она слышала, как Гай с вызовом и едва ли не с гордостью рассказывал матери о том, что он совершил. Во всем виновата Сара. И Франческа. Это они вынудили его добывать деньги, чтобы купить дом. Говорил Гай злобно и мстительно, чем напоминал загнанное в угол дикое животное, обезумевшее от ярости.
Слезы катились по щекам Сары, и она каким-то совсем детским жестом попыталась вытереть глаза.
– Гай, как ты можешь говорить мне подобные вещи? – прерывистым голосом проговорила она. – Да ведь я люблю тебя! Я всегда думала в первую очередь о тебе! Ты мой сын, и все, что я сделала, предназначено тебе. Прошу тебя, не говори мне такие ужасные вещи! Я сожалею, что не дала тебе денег на этот дом, однако…
Франческа резко повернулась к матери.
– Мама! – воскликнула она. – Мама, да как ты можешь извиняться перед ним! Ты не должна винить себя за это! Гай вел себя непростительно, и вот на тебе – ты уже заискиваешь перед ним! Ради Бога, не унижайся перед таким дерьмом!
– Тебе хорошо говорить! – прорычал Гай. – Ты знаешь, что она сделала, мам? Не знаешь? Она сказала, что никому не скажет о моей причастности к истории с ожерельем, если я продам ей все мои акции! Ладно, мне наплевать на это! Я это сделал и рад до смерти, что отделался от вас и от компании! Вы вдвоем можете теперь благоденствовать! Черт возьми, вы обе стоите друг друга!
– Это правда, Франческа?
Франческа не отвела глаз.
– Да, это правда. Я намерена посвятить всю жизнь компании, сделать все для ее процветания. Совершенно очевидно, что Гай никогда не проявлял к ней ни малейшего интереса. Его интересовали только доходы. Ты можешь быть уверена в том, что интересы «Калински джуэлри» я ставлю превыше всего. – И в этот момент Франческа внезапно приняла решение. Она собиралась уговорить Генри продать ей одну из своих акций, чтобы иметь возможность вытолкнуть мать из президентского кресла. Однако сейчас, видя, насколько Сара потрясена жестокостью Гая, Франческа вдруг прониклась к ней сочувствием. С акцией, которая позволит ей владеть контрольным пакетом, можно повременить.
– Не беспокойся, мама, Генри и я будем счастливы трудиться в «Калински джуэлри» в качестве вице-президентов.
Ночью, лежа в постели с Сержем, Франческа пыталась объяснить ему, что произошло.
– Я никогда не прощу себе, что ты оказался в полиции, – сокрушенно сказала она. – Я чуть не умерла, когда услышала, что тебе предъявили обвинения и арестовали. Мать на сей раз превзошла саму себя.
Серж все еще не мог прийти в себя после пережитого унижения.
– Если бы не ты, знаешь, что бы я сделал?
Франческа вопросительно посмотрела на Сержа.
– Тотчас бы ушел из «Калински джуэлри» и без обиняков высказал твоей матери, что ей делать с ее компанией, пропади она пропадом! А затем перешел бы через дорогу и предложил свои услуги «Тиффани».
– Я нисколько не осуждаю тебя за подобные намерения, любимый. Я никогда не смогу простить ее за то, как она обошлась с тобой. Господи, мне тошно думать об этом! Она готова обвинить кого угодно, лишь бы ее драгоценный сынок получил все, чего пожелает! – Франческа в сердцах ткнула кулаком подушку у себя под головой и снова легла. – Даже полиция не могла поверить в твою вину.
– Где сейчас Гай?
– Умотал в Англию, слава тебе Господи. Сказал, что никогда даже разговаривать не будет ни с кем из нас. Даже не верится в такое счастье, – усмехнулась Франческа.
Серж тоже хмыкнул, несмотря на хмурое выражение лица.
– Мы заслужили это после того, как он провел нас через все скандалы, – заметил Серж. – А сейчас я готов его убить… Как восприняла мать его признание?
Франческа пошевелилась и уткнулась Сержу в грудь.
– Мать была здорово потрясена. Но она стреляный воробей, сумеет пережить и это.
Серж повернулся на бок и нежно поцеловал Франческу в шею.
– Ну, а мы все-таки поедем на Бермуды?
– Можешь нисколько в этом не сомневаться! – горячо сказала Франческа, обнимая его за шею.
Сара сидела в своих апартаментах в Мэйфере и вместе с Генри потягивала бренди. Время было позднее. Снова и снова она задавала себе один и тот же вопрос: почему дети относятся к ней таким образом? Она всегда желала им добра и счастья, и вот теперь они ранили ее до глубины души. Как получилось, что Гай превратился в преступника? И почему Франческа с ней столь неискренна?
Генри тяжело вздохнул и перевел взгляд на Сару, сидевшую на обитом кремовым бархатом диване. Они были друзьями более двадцати лет, и, несмотря на случающиеся разногласия, Генри был всегда честен с ней. Вот и сейчас при всей суровости слов в голосе его звучало сочувствие.
– Дело в том, дорогая Сара, – медленно произнес он, – что ты получила именно таких детей, каких заслуживаешь.
На следующий день Сара вызвала адвоката. Она решила изменить завещание. Испытывая чувство вины за содеянное Гаем и чувствуя горечь из-за разрыва, она сказала адвокату, что хочет оставить все свое состояние сыну.
– Я страшно сожалею о том, что произошло, – пояснила она. – Конечно, виноват мой покойный муж. Если бы он не настоял на том, чтобы Гай учился в Англии, ничего подобного бы не случилось.
Адвокат ничего не сказал. Он давно вел дела и Сары, и ее отца и знал, что перечить Эндрюсам бессмысленно. В душе адвокат считал, что Сара несправедлива к Франческе.
Словно почувствовав его неодобрение, Сара продолжала:
– Меня огорчила Франческа. Она поступила скверно, выманив у Гая акции «Калински джуэлри». Это из-за нее он не хочет возвращаться сюда и здесь работать. Она всегда, еще с детства, ревновала его, и дело не во мне, а в ней: из-за нее он стал здесь нежеланным.
– Стало быть, все наследство переходит к Гаю, – сказал адвокат, делая пометки в блокноте. – Ваши акции «Калински джуэлри», квартира в Нью-Йорке, дом в Палм-Бич, вся мебель, картины, серебро, произведения искусства…
Сара кивнула.
– А ваши драгоценности, миссис Эндрюс? Ваша личная коллекция ювелирных изделий?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Франческа перевела взгляд с искаженного злобой лица Гая на лицо Сары, напоминающее бледную маску, на фоне которой выделялись красные ободки глаз. Франческа поднялась и отвернулась, не в силах более наблюдать схватку двух родных людей. Схватку, от которой вряд ли кто сумеет оправиться. Она слышала, как Гай с вызовом и едва ли не с гордостью рассказывал матери о том, что он совершил. Во всем виновата Сара. И Франческа. Это они вынудили его добывать деньги, чтобы купить дом. Говорил Гай злобно и мстительно, чем напоминал загнанное в угол дикое животное, обезумевшее от ярости.
Слезы катились по щекам Сары, и она каким-то совсем детским жестом попыталась вытереть глаза.
– Гай, как ты можешь говорить мне подобные вещи? – прерывистым голосом проговорила она. – Да ведь я люблю тебя! Я всегда думала в первую очередь о тебе! Ты мой сын, и все, что я сделала, предназначено тебе. Прошу тебя, не говори мне такие ужасные вещи! Я сожалею, что не дала тебе денег на этот дом, однако…
Франческа резко повернулась к матери.
– Мама! – воскликнула она. – Мама, да как ты можешь извиняться перед ним! Ты не должна винить себя за это! Гай вел себя непростительно, и вот на тебе – ты уже заискиваешь перед ним! Ради Бога, не унижайся перед таким дерьмом!
– Тебе хорошо говорить! – прорычал Гай. – Ты знаешь, что она сделала, мам? Не знаешь? Она сказала, что никому не скажет о моей причастности к истории с ожерельем, если я продам ей все мои акции! Ладно, мне наплевать на это! Я это сделал и рад до смерти, что отделался от вас и от компании! Вы вдвоем можете теперь благоденствовать! Черт возьми, вы обе стоите друг друга!
– Это правда, Франческа?
Франческа не отвела глаз.
– Да, это правда. Я намерена посвятить всю жизнь компании, сделать все для ее процветания. Совершенно очевидно, что Гай никогда не проявлял к ней ни малейшего интереса. Его интересовали только доходы. Ты можешь быть уверена в том, что интересы «Калински джуэлри» я ставлю превыше всего. – И в этот момент Франческа внезапно приняла решение. Она собиралась уговорить Генри продать ей одну из своих акций, чтобы иметь возможность вытолкнуть мать из президентского кресла. Однако сейчас, видя, насколько Сара потрясена жестокостью Гая, Франческа вдруг прониклась к ней сочувствием. С акцией, которая позволит ей владеть контрольным пакетом, можно повременить.
– Не беспокойся, мама, Генри и я будем счастливы трудиться в «Калински джуэлри» в качестве вице-президентов.
Ночью, лежа в постели с Сержем, Франческа пыталась объяснить ему, что произошло.
– Я никогда не прощу себе, что ты оказался в полиции, – сокрушенно сказала она. – Я чуть не умерла, когда услышала, что тебе предъявили обвинения и арестовали. Мать на сей раз превзошла саму себя.
Серж все еще не мог прийти в себя после пережитого унижения.
– Если бы не ты, знаешь, что бы я сделал?
Франческа вопросительно посмотрела на Сержа.
– Тотчас бы ушел из «Калински джуэлри» и без обиняков высказал твоей матери, что ей делать с ее компанией, пропади она пропадом! А затем перешел бы через дорогу и предложил свои услуги «Тиффани».
– Я нисколько не осуждаю тебя за подобные намерения, любимый. Я никогда не смогу простить ее за то, как она обошлась с тобой. Господи, мне тошно думать об этом! Она готова обвинить кого угодно, лишь бы ее драгоценный сынок получил все, чего пожелает! – Франческа в сердцах ткнула кулаком подушку у себя под головой и снова легла. – Даже полиция не могла поверить в твою вину.
– Где сейчас Гай?
– Умотал в Англию, слава тебе Господи. Сказал, что никогда даже разговаривать не будет ни с кем из нас. Даже не верится в такое счастье, – усмехнулась Франческа.
Серж тоже хмыкнул, несмотря на хмурое выражение лица.
– Мы заслужили это после того, как он провел нас через все скандалы, – заметил Серж. – А сейчас я готов его убить… Как восприняла мать его признание?
Франческа пошевелилась и уткнулась Сержу в грудь.
– Мать была здорово потрясена. Но она стреляный воробей, сумеет пережить и это.
Серж повернулся на бок и нежно поцеловал Франческу в шею.
– Ну, а мы все-таки поедем на Бермуды?
– Можешь нисколько в этом не сомневаться! – горячо сказала Франческа, обнимая его за шею.
Сара сидела в своих апартаментах в Мэйфере и вместе с Генри потягивала бренди. Время было позднее. Снова и снова она задавала себе один и тот же вопрос: почему дети относятся к ней таким образом? Она всегда желала им добра и счастья, и вот теперь они ранили ее до глубины души. Как получилось, что Гай превратился в преступника? И почему Франческа с ней столь неискренна?
Генри тяжело вздохнул и перевел взгляд на Сару, сидевшую на обитом кремовым бархатом диване. Они были друзьями более двадцати лет, и, несмотря на случающиеся разногласия, Генри был всегда честен с ней. Вот и сейчас при всей суровости слов в голосе его звучало сочувствие.
– Дело в том, дорогая Сара, – медленно произнес он, – что ты получила именно таких детей, каких заслуживаешь.
На следующий день Сара вызвала адвоката. Она решила изменить завещание. Испытывая чувство вины за содеянное Гаем и чувствуя горечь из-за разрыва, она сказала адвокату, что хочет оставить все свое состояние сыну.
– Я страшно сожалею о том, что произошло, – пояснила она. – Конечно, виноват мой покойный муж. Если бы он не настоял на том, чтобы Гай учился в Англии, ничего подобного бы не случилось.
Адвокат ничего не сказал. Он давно вел дела и Сары, и ее отца и знал, что перечить Эндрюсам бессмысленно. В душе адвокат считал, что Сара несправедлива к Франческе.
Словно почувствовав его неодобрение, Сара продолжала:
– Меня огорчила Франческа. Она поступила скверно, выманив у Гая акции «Калински джуэлри». Это из-за нее он не хочет возвращаться сюда и здесь работать. Она всегда, еще с детства, ревновала его, и дело не во мне, а в ней: из-за нее он стал здесь нежеланным.
– Стало быть, все наследство переходит к Гаю, – сказал адвокат, делая пометки в блокноте. – Ваши акции «Калински джуэлри», квартира в Нью-Йорке, дом в Палм-Бич, вся мебель, картины, серебро, произведения искусства…
Сара кивнула.
– А ваши драгоценности, миссис Эндрюс? Ваша личная коллекция ювелирных изделий?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104