— Расскажите все о вашем первом дне пребывания в Бресте, — попросил он.
Буланый насторожился. Что ему надо? Может быть, он интересуется Андреем? Или Надей? Или… с кем они еще встречались в тот день? С Жгутиным, Филиным. Нет, это не то. Что же? Неужели Надя? Слава богу, ничего плохого он не может о ней рассказать. То, что он случайно подсмотрел тогда? Но это он мог и не подсмотреть в конце концов. Да и вообще это не криминал. Что же еще?
Пауза явно затягивалась. Семен сделал вид, что собирается с мыслями.
— Это было так давно. — извиняющимся тоном пояснил он.
— Пожалуйста. Я вас не тороплю.
Наконец Буланый начал рассказывать. Временами он говорил неуверенно, как бы проверяя прочность мостика, прежде чем ступить на него. Ржавин своим обостренным вниманием уловил, что спотыкается Буланый на фактах, относящихся к Огородниковой, о всех других событиях дня он рассказывал свободно и быстро, о ночной встрече Андрея с Огородниковой он ничего не сказал. «Наверно, не знает», — решил Ржавин.
— На следующий день вы эту женщину не встречали? — спросил он про Огородникову.
— Встречал. В ресторане. Она была с какими-то своими знакомыми,
— Вы их не знаете?
Буланый опять насторожился. Знакомство с Засохо, у которого конфисковали контрабанду, Надю не украсит. Даже наоборот. Кстати, как это он забыл спросить ее об этом знакомстве? Это надо будет непременно сделать, А сейчас… Почему он должен знать этого Засохо? Ну, а того, второго, он действительно не знает.
— Нет, не знаю их, — после небольшого замешательства поспешно ответил Буланый.
«Эге, брат. Почему же ты врешь? — с тревогой подумал Ржавин. — Забыл ты этого прохвоста Засохо, что ли?»
Он задал несколько вопросов о других событиях того дня и, когда Буланый успокоился, спросил:
— Скажите, вы помните задержанного однажды с контрабандой некоего Засохо?
«Как же теперь отвечать?» — в смятении подумал Буланый.
— Плохо… помню.
— А узнать могли бы?
— Ну что вы!.. Впрочем… не знаю. Вряд ли…
«Что это с ним? — все больше недоумевая, думал Ржавин. — Явно чего-то крутит».
Чем дальше продолжался разговор, тем больше не нравился Ржавину этот парень. Нет, на такого надежда плохая, такой может здорово подвести. Интересно, почему он так нервно себя ведет?
А Буланого в это время неотступно преследовала мысль: этот человек интересуется Надей. Но почему? Что она сделала? Да, да, у нее подозрительные знакомства. А что еще? Одно ясно пока: если Надя на примете в милиции, то ничем хорошим это кончиться не может. «И для меня, кстати, тоже», — невольно подумал он.
В конце концов уже по пути домой Буланый решил, что сначала все узнает у Нади, все до конца, а потом уже решит, как им дальше поступить. «Я ее люблю, и я обязан предупредить ее, это мой долг», — решил он.
…Как только Буланый ушел, Ржавин направился на доклад к капитану Митрохину. Тот внимательно выслушал его и, когда Геннадий кончил, наморщась, сказал:
— Сдается мне, что из-за деревьев леса ты не видишь. Учти, дело тебе дали перспективное. Ой-ой, какое. Давно мы на такую опасную группу не выходили. Отсюда и задача: Брест наш от всей этой погани как можно быстрее очистить. Каждую минуту помнить надо — это не просто город, милый ты мой, Это гордость народа, это город-герой. И это граница. Потому спрос тут с нас двойной. Понял? А пока что мне нужен Засохо. Достань его хоть из-под земли, Он еще здесь, в Бресте.
Однако в тот день Засохо так и не появился на вокзале. Не появился он там и на второй день и на третий. Ржавин терялся в догадках: в какую же щель забился этот человек? Но с каждым днем ему становилось все очевиднее: капитан Митрохин ошибся, Засохо, по-видимому, ускользнул из Бреста.
Среди дня с польской стороны позвонил начальник сопредельной Тереспольской таможни Бжезовский. К телефону подошел Филин.
После первых приветствий и расспросов о здоровье Бжезовский сказал:
— Надо повидаться, пан Филин. Накопились справы — э-э, то есть дела.
— Какие же? — осторожно осведомился Филин.
— С нашей. стороны — три. Случайная засылка — много раз. Простои — тут надо обменяться опытом. Ну и оперативная информация.
Бжезовский говорил четко, уверенно и дружески. Вообще это был милый и дельный человек, с которым сотрудники Брестской таможни уже не первый год поддерживали самые лучшие отношения.
Но Филин старался не встречаться сам с Бжезовским. Мало ли что. Потом кто-нибудь припомнит ему это да еще как-нибудь повернет это против него же, Филина. И не расхлебаешь тогда.
— …Будем рады видеть у себя пана Жгутина, — закончил Бжезовский.
По существующему соглашению о сотрудничестве начальники сопредельных таможен систематически обменивались визитами.
Филин сокрушенным тоном ответил:
— Федор Александрович болен, — и торопливо добавил: — Но он уже скоро поправится.
Однако Бжезовский не понял намека и тем же оживленным тоном сказал:
— Ну тогда, пан Филин, приеду я сам. Поговорим с вами. Если вы не возражаете.
— Что вы, что вы! Мы вас ждем, товарищ Бжезовский. Я как раз хотел это самое вам предложить.
Затем они условились о времени.
Вернувшись к себе, Филин вызвал Шалымова и предупредил его, что Бжезовского они будут встречать вместе. Потом он позвонил домой к Жгутину и с тайной надеждой осведомился, не выйдет ли тот завтра на работу. Но Жгутин чувствовал себя еще плохо.
— Эх, жаль, люблю Бжезовского, и давненько не виделись, — вздохнул Федор Александрович и с лукавинкой в голосе добавил: — Ну, да поговорите с ним сами, И не бойтесь, не съест вас пан Станислав.
Филин самолюбиво ответил:
— Пожалуйста, могу поговорить.
Бжезовский приехал на следующее утро. Стройный, седой, голубоглазый, он уже из окна вагона энергично махал встречающим форменной фуражкой.
Встречали польского друга все свободные в этот момент таможенники. Бжезовский радостно пожимал всем руки, кого-то хлопал по плечу, кого-то обнимал и весело говорил, мешая русские и польские слова:
— Как рад! Ах, как рад! Хорошо смотришься, пан Валентин, совсем румяный!.. Привет от моих соколов! О-о, давний пшияцель, ты не изменился!..
Серьезный разговор начался в кабинете Жгутина. Бжезовский надел очки и вытащил из портфеля бумаги. Филин придвинул к себе папку с документами.
Сначала обсудили факты случайной засылки вагонов, которые не должны были идти через границу, но сцепщики по ошибке включили их в уходящий туда состав. Формировка составов дело вообще хлопотное, требующее большой четкости и внимания, тем более на такой крупной пограничной станции, как Брест. В последнее время с польской стороны «случайных засылов» стало значительно меньше. Бжезовский охотно рассказал, как они для этого построили работу. Потом долго разбирались в номерах вагонов и в их грузах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69