— Ты, милая, очумела, что ли?
— Очумеешь тут!
— Да чего ты на Артура-то собачишься? Что он тебе сделал?
— Полина Борисовна! Да если бы вы… Да он в грош нас не ставит, пешки мы для него, прислуга. Вот… Ну, скажите, Полина Борисовна, — Надя вдруг остановилась с тарелками в руках перед Клепиковой, — скажите, вы хотите войны?
— Ты что, милая, сдурела? Не дай бог.
— Вот видите! А ему все равно! Он на деньги свои проклятые надеется! Он думает, если всем будет плохо, то ему, жабе, все равно будет хорошо!
Надю всю трясло от ненависти.
— Ну, уж это ты порешь невесть что, — покачала головой Клепикова.
Надя и сама не знала, почему вдруг в ее памяти всплыли те слова Засохо о войне, но сейчас они так же ошеломляли ее, как и в первый раз. Она и не подозревала, что эти слова вооружили ее против Засохо куда больше, чем любые его подлости по отношению к ней самой. Эти слова заставили ее впервые задуматься о том, кто же она в конце концов, неужели она враг всем другим людям? До сих пор Наде казалось, что своей погоней за деньгами она не причиняет никому вреда. Обман, хитрость и риск — это все, по ее представлению, относилось к закону и лично никого из людей не задевало. И вот теперь Надя не раз возвращалась к обжегшей ее вдруг мысли. Неужели она враг другим людям? Неужели, если всем им будет плохо, то ей и этому Засохо будет хорошо?
А Клепикова между тем, помолчав, равнодушно спросила:
— Ты, случаем, не знаешь такого человека, Соловей Глеб Романович?
— Да что он вам всем дался, этот Соловей? — удивилась Надя. — Вот и Артур твой тоже. Аж из Москвы звонил.
Клепикова сердито поджала губы.
— Уж в крайности Артур твой, а не мой. А вот человек этот… Выходит, ты его знаешь?
— Знаю, знаю. Теперь уж совсем знаю.
— Как это понимать «теперь»?
— А так. Познакомилась недавно.
— Да ну?
В глазах Клепиковой зажглись такие любопытные огоньки, так она вся подалась вперед при последних Надиных словах, что та невольно усмехнулась.
— Чего вы удивляетесь? Я его нарочно потом разыскала, — она подмигнула. — Вдовец небось.
— Ага. Верно.
— А почему он вас-то интересует? — с любопытством спросила Надя.
Клепикова пожевала губами, не спеша ответила:
— Должок один просили с него получить. Под расписочку брал.
— А-а. Ну, получайте, получайте. Надя побежала на кухню, прикрутила керосинку, потом пригласила Полину Борисовну к столу.
— Юзека-то когда ждешь? — спросила Полина Борисовна.
— Ждать его еще! И так завтра приедет.
— Ну, и много привезет?
— Почем я знаю!
А про себя Надя тоскливо подумала: «Хоть бы ничего не привозил, старый пес…»
— И куда же ты все это?.. — настороженно спросила Клепикова. — Артуру?
— Вот он что у меня теперь получит! Видали? И Надя сделала выразительный жест рукой.
— Смотри, милая, не дай маху, — задумчиво сказала Клепикова. — Тут шутить с тобой не станут.
Обед закончился в отчужденном молчании. Клепикова, встав из-за стола, сразу же ушла.
А Надя повалилась на кушетку и долго лежала на спине, подложив руки под голову. Сон не шел, и мыслей не было. Было лишь какое-то усталое оцепенение.
Вечером к Наде пришел Буланый.
Он был взволнован недавним разговором с Филиным. Того, оказывается, вместе с Жгутиным вызывают в Москву. «Кажется, я привезу неплохие новости, — многозначительно сказал Филин. — Готовьтесь». У Буланого весело забилось сердце: он догадывался, что это будут за новости.
Полный волнения и радостного ожидания, пришел Буланый к Наде. О, здесь он тоже надеялся, тоже ждал! В том состоянии, в котором он находился, Буланый даже не заметил усталости и раздражения на лице Нади, не почувствовал этого в ее словах. И на вопрос: «Что нового, Семен?», он бодро ответил:
— Все хорошо, прелестная маркиза!
Надя поставила чайник, и вскоре они сели за стол. Буланый принес вино, и они пили и чай и вино. Потом Надя пела.
Подсев к ней ближе, Буланый пытался обнять ее, Надя сначала отстранялась, потом ей это надоело. На душе было все так же горько и противно.
И еще одна мысль, вдруг возникнув, не давала Наде покоя. Зачем все-таки приходила Полина Борисовна? Так раньше не бывало, чтобы она приходила без зова, без телефонного звонка. И почему ее. так взволновало то, что Надя рассказала о Соловье? Хитрит, старая. И почему она так интересовалась Юзеком? И потом эта угроза, которая была в ее последних словах. Что бы это значило? Все это так не похоже на Полину Борисовну.
Надя с раздражением подумала о Юзеке, о его завтрашнем приезде и, скосив глаза на обнявшего ее за плечи Буланого — он был ниже ее и ему это было неудобно, — она, вздохнув, спросила:
— Помнишь, ты просил испытать тебя?
— Конечно, помню.
— И не раздумал?
— Ну, что ты говоришь, Наденька, — он вдруг с силой повернул ее к себе, — ты же знаешь, как я к тебе отношусь…
Надя капризно покачала головой.
— Перестань, Семен. Лучше я тебя действительно испытаю.
— Что ж, испытай!
Надя, помедлив, — ей почему-то вдруг расхотелось говорить, — наконец, сказала:
— Ты будешь завтра встречать берлинский экспресс?
— Конечно.
— Ты… ты можешь сделать так, чтобы осматривать вагон-ресторан?
— Что?! — опешил Буланый и, все еще не веря тому, что услышал, переспросил: — Вагон-ресторан?
— Да. А почему ты так удивился?
Буланый секунду собирался с мыслями. «Я должен ее предупредить, должен спасти. Я же люблю ее!» И он веско, со значением сказал:
— Надя, ты не должна даже думать об этом.
— О чем?
— Об этом вагоне. Ведь ты о чем хотела меня попросить?
— Пожалуй… ни о чем.
— Это самое лучшее. Я тебя прошу, Наденька, я тебя просто умоляю…
— Не надо меня умолять!
Надя тряхнула головой. Все ясно. На Юзека уже нацелились. Что ж, тем лучше! Боже, как ей надоела такая жизнь, как она устала от нее, если бы кто-нибудь только знал! Но что же делать? Как теперь избавиться от Юзека? Он не должен больше таскать к ней товар. О, Надя, наконец, хочет быть свободной, хочет перестать бояться всего, хочет жить, как все люди! Но на память снова пришли слова Полины Борисовны: «Тут, милая, шутить с тобой не станут». Что это может значить? Кто не будет с ней шутить? Страшно…
Надя зябко повела плечами. И Буланый еще крепче прижал ее к себе.
И тут вдруг у Нади блеснула злая мысль. Ах, так? Ну, и она с ними шутить тоже не будет!
— Ты знаешь, Семен, — сказала она. — Я ведь не зря спросила о вагоне-ресторане…
Экспресс Берлин—Москва пересек границу и точно по расписанию подошел к блокпосту Буг. Таможенники вышли на продуваемую всеми ветрами насыпь и разбрелись вдоль состава.
Мимо Андрея деловито пробежал Буланый, и Андрей невольно вспомнил, как сегодня утром Буланый вдруг попросил Шалимова назначить его на досмотр вагона-ресторана. «У меня с этим Юзеком старые счеты», — угрожающе заявил он, бросив при этом быстрый взгляд на Андрея и как бы говоря ему этим взглядом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69