- Си-и-ила! - протянул он при виде стройных рядов деревьев, аккуратно укутанных желтой соломой. - Уже готово? Не успел, понимаешь, чихнуть, а ты раз-раз! - и хоть на выставку достижений народного хозяйства. Дай пожму твою...
Он сделал движение к Синицыну, желая пожать ему руку, но сразу же покачнулся и упал носом в рыхлую землю.
- Что такое? - невнятно проворчал он и вдруг отчаянно заорал. Кто меня связал?
Макар подскочил к нему и начал торопливо распутывать бантики:
- Не волнуйся, не волнуйся! Тебя по ошибке, наверное, укутали.
- Хороша ошибка! - разъярился Лысюра, сдирая с себя плотно подогнанную солому. - Что я им - дерево, что ли? Я староста класса, понял?
- Да я-то знаю. А им, видать, невдомек. Ты же стоял неподвижно, как дерево. Да еще на нашем участке. Вот они и приняли тебя за дерево.
Оба почему-то говорили "они", хотя никого не видели в саду в то время, когда здесь летала солома. Но ведь ясно, что один "кто-то" не мог за минутку укутать сто деревьев, да еще Лысюру впридачу!
- А я, понимаешь, испугался, что ты в дерево превратился, тараторил Синицын. - Хорошо, если в яблоньку или вишню, хоть польза будет, а если в дуб?
Он принялся отряхивать товарища от соломы, причем так лупил его по спине, что заклубилась прошлогодняя пыль из подкладки.
- Сам ты дуб, - со злостью отпихнул его Лысюра, но при виде укутанных саженцев снова пришел в хорошее настроение. - Слушай, а какое волшебное слово ты сказал, что солома сама полетела?
- Так я тебе и признаюсь! - присвистнул Макар. - Тайный секрет. Хватит и того, что я на твоих глазах чудо сделал. Я хотел при всех, чтобы потом не говорили, что я обманщик.
- При всех? - ужаснулся Лысюра. - При всех ни в коем случае не делай чудес!
- Это почему? - опешил Макар.
Лысюра оглянулся, как вчера, по сторонам.
- Сам не понимаешь? Каждый попросит тебя сделать какое-нибудь чудо лично для него. Ну, вот Пономаренко захочет стать сильнее всех, он давно об этом мечтает; Живцов потребует, чтобы его "Любознательный" всё на свете знал; Черепанов - чтобы редкую марку ему достать... Да мало ли что каждый попросит. Чудес на всех не напасешься.
- И верно, - растерялся Синицын.
- А кто-то тоже захочет учиться на пятерки...
Тут Генка попал в точку: Макар не хотел, чтобы и другие учились на одни пятерки, отвечали без запинки на любые вопросы. Тогда на него, Синицына, никто и внимания не будет обращать.
- Это все захотят учиться на пятерки, а уроки не готовить и в учебники не заглядывать, - горячо поддакнул он.
Лысюра добавил:
- Как пишется в плакатах: "Без труда не вытащишь и рыбку из пруда", "Кончил дело - гуляй смело!"
- А как же мы скажем про это? - задумался Макар, глядя на укутанные деревья. - Догадаются же, что без чудес тут не обошлось: ведь еще вчера эти деревья были голые...
- Вот что, - решил Генка. - Выкрутимся так: своим ребятам скажем, что это мы сделали, пришли на участок спозаранку, а Нине Борисовне что весь класс сделал.
- Не поверят, - закряхтел Синицын. - Вдвоем - это же всю ночь надо биться, и то не получится.
- Не беспокойся, - махнул рукой староста. - Я знаю, что говорить.
- Может, обратно их раскутать? - неуверенно начал Синицын. - А то начнут допытываться, что и как, - хлопот с этим чудом не оберешься.
- Что ты, что ты! - переполошился Лысюра. - Ни в коем случае. Вот только надо что-то сделать, а не пойму что.
Он прищурился и огляделся вокруг.
- Что сделать? - не понял Макар.
- Да вот, понимаешь, здесь что-то не так. Посмотришь на участок и кажется, что тут не люди работали, а какие-то волшебники-невидимки. Чисто, понимаешь, аккуратно... Мы, когда в прошлом году укутывали деревья, так намусорили, что Егор Сергеевич два часа потом ругался.
Подумал и добавил:
- Два с половиной часа.
Синицын догадался:
- Надо солому рассыпать кругом!
- Правильно! - заорал Генка, и они вдвоем принялись за "работу". Распотрошили не одну кучу соломы и разбросали по всему участку. Старались, пыхтели, с ног до головы обсыпали сами себя соломенной трухой.
Вдруг из-за низенького забора послышались голоса:
- Эй, что вы там делаете? Зачем солому разбрасываете?
Друзья испуганно замерли. Но тут же облегченно вздохнули: над забором торчали головы одноклассников.
- Наши...
Лысюра стал размахивать пучком соломы:
- Заходите, ребята! Сейчас вы ахнете!
И впрямь, едва ребята появились на участке, у них вырвались крики удивления.
- А ведь наши деревья уже укутаны!
- Здесь и делать нечего!
- А мы спешили...
Лысюра сиял, словно электрическая лампочка.
- Видали? Это я с Синицыным, - подбоченясь, он небрежно кивнул на Макара. Тот только хлопал глазами. - С рассвета вкалывали в поте лица. За вас, понимаешь, старались. Скажите спасибо, высморкайтесь и спать идите.
- А кто вас просил? - вдруг ощетинился Живцов.
- Как - кто? - осекся Лысюра и только тут заметил, что все смотрят на него как-то недружелюбно. - Да вы что, ребята? Ведь вчера сами же просили Синицына, то есть обязывали... Вынесли решение.
- Никто его не обязывал, - вмешался Пономаренко, по обыкновению зажмуриваясь, когда он говорил что-то резкое. - Ему просто вынесли общественное суровое порицание. Ты что, забыл?
А Зойка вдруг взвизгнула:
- Это ты заставил его работать всю ночь! - сжав кулачки, она подступила к старосте. - Ребята, он же все время талдычил вчера, помните, чтобы Макар всю ночь работал на участке. Ах ты, рабовладелец несчастный!
Лысюра попятился:
- Какой я тебе рабовладелец? Я, если хочешь знать, и сам работал с ним вместе...
Он зачем-то ткнул ей под нос пучок соломы.
- Как же, заставишь тебя! - ехидно бросила Поспелова. - Руководил, наверное, а не работал. Знаем!
Живцов рубанул воздух ладонью:
- В общем, вы как хотите, а мне чужая работа не нужна. Положено мне укутать четыре саженца, вот я и укутаю.
И он решительно направился на соседний участок.
- Я тоже! И я! - раздались голоса. Все потянулись за ним.
Лысюра побледнел.
- Да вы что, с ума сошли? Там же участок четвертого "Б"! Мы с ними соревнуемся.
- А куда нам идти? - огрызнулся Черепанов. - Участки других классов за городом. Не поедем же мы туда?
- Да зачем вам куда-то ехать? - надрывался Лысюра. - Работа наша сделана, садись, отдыхай. В землю поплевывай.
- Отдыхать? - изумился Пономаренко. - Мы еще и не работали.
- Что мы - тунеядцы? - Зойка стала потрошить кучу соломы.
Все принялись за дело.
Лысюра насторожился. Издали послышались веселые голоса, шум...
- Бэшники идут!
Первым показался длинный Пашка Многолет.
- Эй, чего на наш участок залезли? - еще издали гаркнул он. Его рыжая голова в кепочке замоталась над забором - он побежал. С налету распахнул калитку и остолбенел:
- Уха из петуха!
За ним толпились, напирали, заглядывали через его плечо остальные. Спустя минуту, рассыпавшись по участку, они придирчиво ощупывали укутанные деревья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43