— Но лицо… и Могущество? Как такое может быть?
— Я всего лишь прохожий, — повторил Санди, — очарованный красотой города и замка.
— Прохожий? — бормотнул Марги. — Как это может быть-с этим лицом… и этим Могуществом? А найдется у вас, сэр, что-нибудь пожевать?
Санди порылся по карманам и отыскал сухарь; он машинально сунул его в карман, отправляясь на прогулку.
— Вот, — сказал он. — Ой, вы зубы себе поломаете. Его размочить надо.
Марги вскарабкался на подоконник, свесился наружу и в одной из ямок, образующих узор фигурного карниза, отыскал немного воды. Он уселся спиной к Санди и принялся громко жевать.
— Извините, что отвернулся, — сказал он. — Когда я вас не вижу, мне легче обращаться к вам, как к сэру Артуру, а я так давно хотел с ним поговорить. Вы позволите?
— Прошу вас.
Санди понял, что перед ним — обезумевший от страха и одиночества домовой. Он мог рассказать, что здесь произошло.
— Чем ты тут питаешься? — спросил он.
Марги тяжело вздохнул.
— Ах, поверите ли… Раньше вы кормили меня со своего стола, а я еще позволял себе привередничать. Таким ли тощим я был тогда, Хозяин? А сейчас… Семена вот с травы соберу, пожую, запью водичкой. Цветочной пыльцы иногда, на сладкое. Иногда мышь удается поймать, я не брезгую.
— А здесь есть мыши? Я не заметил никакой живности.
— Птиц нет, они чувствительные. А мыши — они равнодушные, глаз не поднимают. Эти живут, что им сделается.
— Сколько лет прошло, Марги?
— Ах, я не знаю. Здесь нет зим, считая которые, можно было бы наблюдать за течением лет. Лет? А в самом деле, сколько лет? Ах, Хозяин, как часто я мечтал, что вы вернетесь и скажете: «Марги, я построил новый город и пришел за тобой, чтобы ты поселился в моем замке». А я бы ответил: «Разве новый город может быть лучше старого? Леди так любила его».
— А что случилось с леди? Ты знаешь, Марги?
— Знаю ли я? Знаю. Лучше бы мне не знать. Я помню все, но лучше бы мне не помнить.
— Расскажи.
— Как прикажете, Хозяин. Я начну с рассвета. Вы помните, когда рассвело, Черные рати уже форсировали реку и ждали команды Бертрана, готовые к штурму. Какой только нечистью не кишели ряды его войска, и берег реки был черен от их количества, но не их нужно было страшиться вам. Простая нечисть нипочем была вашему могуществу. Бертран сидел там, впереди всех, верхом на своем драконе, и жадно рассматривал город и замок. Он искал вас на его стенах, и когда он вас увидел, его глаза засверкали, и он подал своим войскам знак первой готовности. И тогда на берегу реки стал расти черный шар. Он раздувался и раздувался, и в нем ходили багровые сполохи его обиды и гнева, и вы смотрели на это с каменным лицом и помертвевшим сердцем, не зная, когда Черный принц будет удовлетворен.
Шар достиг пятидесяти футов, и нечисть попятилась от него — таким дышал он жаром. В легендах гномов говорится о ролштайне — чудовищном каменном шаре, с помощью которого можно было рушить стены крепостей и горные кряжи, прокладывать прямые, как стрела, дороги и подземные тоннели. Это был ролштайн — но из чистой энергии, ролштайн зла, под коим впору было земле прогнуться.
Бертран поднял руку, и его ролштайн двинулся на город, и там, где он проходил, не оставалось больше ничего — лишь щебень и песок. И уже там, где он прошел, следом за ним шли гоблины и тролли, и летели мерзкие гарпии, они грабили ваш город, а вы ничего не могли поделать. Только стоять и смотреть, и давать себе страшные клятвы. И вот тогда к вам на стену выбежала леди с маленьким на руках. Вы приказали воинам увести ее, но те не посмели, ведь она держала вашего наследника. «Я с радостью умру рядом с тобой, — сказала она тогда, — но спаси ребенка. Я знаю, что ты это можешь». «Это отнимет часть энергии, — возразили вы, — необходимой для защиты замка». И тогда она впервые в жизни посмотрела на вас с презрением. До сих пор в ее взгляде вы читали только любовь. И вы подчинились.
Вы поспешили в подвал, туда, где стояли ваши машины, леди быстрым шагом шла за вами, а у тех, кто остался на стенах, в сердце возникла смута. Потом вы вернулись один и вновь заняли свое место на стене, над воротами, готовый первым встретить врага. Он близился и рос, этот жуткий черный шар, он накатывал беззвучно, как судьба. Вы поставили перед ролштайном Бертрана Белую стену, и он замедлил свой ход, почти остановился. Стены замка огласились радостными воплями. Но вот стена дрогнула, поползла назад. Ваш лоб покрыла испарина, губы побелели. А сопротивление лишь раззадорило его. Стена пала. Мне стало очень страшно, я кинулся внутрь, в замок, и, обернувшись, увидел, что ролштайн достиг стены, подмял ее под себя. Я увидел, как он накатил на вас, и вы исчезли. В тот же миг леди закричала: «Артур!» Она бежала по лестницам замка вниз, торопясь к вам, но ролштайн ударил в стену и… Все сломалось, разошлось и медленно сползло вниз, лестница лопнула, как паутинка, и леди падала… падала… падала!
Санди зажал уши и зажмурился. Он УВИДЕЛ.
— Вот тут Бертран остановил ролштайн. Он послал троллей разгребать завал, но не нашел живых. Я прятался, пока они грабили ваши лаборатории. Они много порвали книг, они не знали, что с ними делать. Я прятался здесь, в детской, сюда трудно забраться большим и неуклюжим троллям. А потом… потом они ушли, а я остался ждать. Ведь это сказка, и должно произойти чудо.
— Скажи, почему Бертран сделал это? От злобы?
Домовой хихикнул.
— Вам ли спрашивать, сэр Артур? Вы увели у него девушку, которую он любил больше жизни, и женились на ней по расчету. А ему было семнадцать лет. Простите, Хозяин, но в таком возрасте кто угодно начнет махать кулаками направо и налево. И он махал — по-своему, по-волшебному.
— Был ли я виноват?
— Перед Бертраном?
— К черту Бертрана! Перед ней.
— Перед леди Соль? Если бы в ваших действиях был только расчет, то да. Но вы полюбили ее. В последние несколько месяцев она была счастлива. Никто, кто знал ее, не мог бы ее не полюбить. У нее был дар говорить с тварью всякой породы.
Кусочки мозаики сложились, но поверить он еще не мог — такие открытия требуют привыкания. Марги оглянулся на него.
— Что тебе, прохожий, до давней, всем известной истории? Эта сказка кончилась плохо — почему бы не позабыть о ней?
Он помолчал.
— В неважном состоянии наследство, верно? — грустно сказал он вдруг.
Санди вздрогнул.
— Почему ты так решил?
— Это лицо, — вздохнул Марги. — И это Могущество. Как мне называть вас, молодой Хозяин?
— Александр, — ответил Санди. Это была его сказка. Этот город принадлежал ему.
— Я помогу вам своей памятью, — сказал Марги. — Когда вы начнете?
— Что?
— Восстанавливать город, конечно.
Санди подумал.
— Не сейчас. Сейчас я связан обещанием и должен разделаться с чужой сказкой раньше, чем примусь за свою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40