Терапевт согласился (хотя в письме он ссылался на нервозность и страхи, присущие детям вообще). До этого момента терапевт полагал, что симптом пациентки является разновидностью протективно-защитительной функции. Теперь стало очевидным, что болезнь девочки приносит домочадцам и материальную выгоду. И тогда терапевт заявил супругам, пациентке и остальным детям, что в будущем он будет счастлив помочь им любым доступным для него способом, вне зависимости от того, страдает девочка припадками или нет. Таким образом, пациентка перестала испытывать нужду в болезни, чтобы иметь возможность помогать своей семье. На протяжении последующих двух лет припадки не повторялись, хотя девочка обходилась без лекарств; в ее поведении также не отмечалось никаких отклонений.
Стратегия 3: Родители просят ребенка сделать вид, как будто он оказывает им помощь. Когда ребенок защищает своих родителей посредством симптоматического поведения, он помогает им неявным образом. Симптоматическое поведение утрачивает свою необходимость, если ситуация становится эксплицитной, то есть выстраивается таким образом, что ребенок получает возможность открыто защищать своих родителей. Обычно, когда у ребенка возникает проблема, внешне, с точки зрения внутрисемейной иерархии, родители занимают относительно него позицию превосходства. Однако неявно они находятся в подчиненной позиции, так как симптом ребенка наделяет его властью. Если терапевт убедит родителей открыто встать в подчиненную позицию по отношению к ребенку, и та, и другая сторона невольно окажет сопротивление искусственности подобной иерархической организации, и семья реорганизует себя таким образом, чтобы родители вновь заняли подобающую им позицию старшинства и ответственности.
Такой подход предполагает, что родители должны до некоторой степени притвориться, будто находятся в подчиненном положении, симулировать свою потребность в помощи и защите со стороны сына или дочери, а не занимать подобную позицию на самом деле. Когда родители «прикидываются» нуждающимися в помощи ребенка, у того возникает желание подыграть им, всем своим видом показывая, что он оберегает и защищает их. Таким образом, у ребенка больше не возникает необходимости прибегать к тем скрытым формам помощи, которые обеспечивает симптом, поскольку родители открыто просят его помочь, а он в ответ так же открыто помогает им. Участвуя в подобном представлении, и родители, и ребенок вовлекаются в игровые отношения друг с другом. Один из аспектов неконгруэнтной иерархии, выражающийся как раз в том, что ребенок занимает относительно родителей позицию превосходства, также находит место в подобной игре. И хотя все это происходит не «взаправду», а только «понарошку», тем не менее проблема иерархической неконгруэнтности получает здесь разрешение. Чтобы прояснить этот подход, ниже приводится ряд примеров.
Случай 7. Ночные кошмары
Эту женщину заставили обратиться к терапевту страхи, которые преследовали по ночам ее десятилетнего сына. Кроме мальчика, в семье имелось еще трое детей — две старшие дочери и совсем маленький сынишка. Женщина была пуэрториканкой и немного разговаривала по-английски. Трое старших являлись детьми от первого брака, закончившегося разводом. Второй муж женщины умер. Очевидно, существовал еще и третий мужчина, так как возраст малыша измерялся всего лишь несколькими месяцами. Однако в начале терапии мать отрицала наличие мужчины, живущего в ее семье. Как выяснилось позже, она боялась потерять пенсию, если станет известно, что она получает материальную поддержку со стороны партнера.
Сын казался неразговорчивым и чем-то озабоченным. Терапевт и супервизор решили, что мальчик обеспокоен судьбой матери, которая потеряла двух мужей, была бедна, не владела как следует английским и завела отношения с мужчиной, утаивая ото всех свою связь с ним, хотя этот мужчина являлся отцом ее ребенка.
Поскольку мальчика мучили ночные кошмары, терапевт опросил всех членов семьи, что им известно об этих снах или видениях. Оказалось, что из всей семьи только мать и сын видят страшные сны. Матери часто снилось, что кто-то страшный вламывается в ее дом, а мальчик описывал один из своих периодически повторяющихся снов, в котором на него нападает ведьма. Терапевт поинтересовался, что обычно происходит вслед за тем, как мальчик пробуждается от ночного кошмара. Мать ответила, что, как правило, она забирает сына в свою постель и уговаривает его обратиться мыслями к Богу и помолиться, а затем осеняет его крестом, чтобы защитить от дьявола. Она пояснила, что, по ее мнению, в проблемах мальчика угадываются не иначе как происки самого дьявола.
Таким образом, возникла гипотеза, что ночные кошмары маленького пациента служили одновременно и метафорическим выражением материнских страхов и попыткой помочь ей. Когда ребенок переживает испуг, матери необходимо быть отважной и сильной. Взяв себя в руки, она всегда должна быть готова подбодрить и защитить его. Словом, мать не имеет права на свой собственный страх, если страхи мучают сына. Но когда она защищает его, то внушает ему еще больший страх, толкуя о Боге и дьяволе. Мать и сын оказались пойманными в ловушку, которой служила ситуация, где они оба старались помочь друг другу, прибегая к негодным средствам.
На первой сессии терапевт попросил членов семьи разыграть сцену, как будто все они находятся дома, когда маме вдруг слышится, что кто-то ломится в дверь и ее охватывает страх. Одна из сестер взяла на себя роль вора, который старался проникнуть в дом; мальчик должен был защищать мать. Таким образом, женщине предстояло не столько показать, что она действительно нуждается в помощи сына, сколько сыграть, как будто ей необходима его помощь . От мальчика требовалось, чтобы он представил, будто помогает матери, защищая ее от воображаемого вора. Потребность матери в помощи теперь была включена в игру и в игре стала предметом ответной заботы сына, желанной для него возможностью показать, как он ей нужен и как может быть полезен.
У семьи вышли накладки с игрой: матери не терпелось самой дать отпор «вору», не дожидаясь, пока сын придет на помощь. Терапевт вынужден был попросить участников игры повторить сцену с самого начала. «Неудача», которая постигла исполнителей, не сумевших точно выполнить замысел терапевта, содержала сообщение, что мама — сильный, самостоятельный человек, способный защитить себя самостоятельно, и она не нуждается в опеке сына. Данный эпизод служит примером того, насколько непредсказуемы события, которые может повлечь за собой игра, построенная на основе «как будто». В данном случае у матери была возможность прореагировать самыми разными способами, но она выбрала этот единственный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83