Симптомы мальчика предположительно могли расцениваться как метафора страхов матери. Когда сын чувствовал страх, мать ободряла и защищала его, считая проявления страха происками дьявола, что придавало мальчику еще большую беспомощность. Гипотеза сводилась к тому, что посредством своего симптоматического поведения мальчик помогал матери, пробуждая в ней компетентность взрослого и требуя от нее активных усилий в роли воспитателя. Помогая своему сыну, мать отодвигала на задний план собственный страх, и собирала все свои силы, чтобы внушить мальчику чувство бодрости. Вместе с тем, помощь сына выражалась посредством такого поведения, которое не могло не вызывать у матери серьезной тревоги. А помощь матери выступала в такой форме, которая лишь увеличивала беспокойство сына. Необходимо было так обустроить их взаимодействие, чтобы мать с большим успехом помогала своему сыну, а сын, в свою очередь, каким-то иным, более правильным образом содействовал матери в том, чтобы она ощутила себя компетентным родителем.
2. Интервенция.
а) Определение проблемы. Терапевт проникается интересом к проблеме ночных кошмаров, оставляя в стороне упоминание о ночных голосах. Она обсуждает с семьей сны мальчика и заставляет мать и сына разыграть сюжет одного из них. Таким образом, в качестве проблемы был выделен ночной страх, явление, которое с большими основаниями можно отнести к разряду нормальных, нежели звучание нереальных голосов.
б) Включение проблемы в материал интервью. Благодаря инсценировке ночного кошмара страхи мальчика стали предметом непосредственного рассмотрения на сессии. По сравнению с ситуацией, когда страх оставался всего лишь темой, по поводу которой члены семьи вели свой разговор, терапевт на этот раз получила над проблемой больший контроль.
в) Терапевт выдвигает задачу имитации: для матери — собственного испуга, для сына — оказания ей помощи. Терапевт попросила разыграть ситуацию, как будто мать нуждается в помощи и защите со стороны сына, а тот спешит ей на помощь. Благодаря тому, что мать в открытой форме просила сына о помощи, а сын столь же открыто помогал ей, у Рауля больше не будет нужды вести себя симптоматически, неявным образом помогая ей. Важно отметить, что потребность матери в помощи, продемонстрированная во время инсценировки, была не подлинной, так же, как и способность прийти ей на помощь со стороны сына. Мать и сын были вовлечены в игровые отношения на основе игровой имитации. Когда сын страдал от своего симптома, мать, казалось, занимала по отношению к нему более высокую позицию в семейной иерархии. Но в действительности она находилась в позиции подчинения, поскольку мальчик помогал ей не меньше, чем она ему. Таким образом, в семье симультанно действовали две неконгруэнтные между собой иерархии. Просьба терапевта «сделать вид, как будто…» способствовала тому, что один из аспектов неконгруэнтной иерархии, где сын по отношению к матери занимал более высокую позицию, становился объектом игры, что само собой приводило неконгруэнтность к разрешению.
г) Инструкция, предписывающая продолжение игры в домашних условиях. Семья получила задание повторять сцену «страшного сна» каждый вечер дома. Если мальчик, разбуженный событиями сна, начнет кричать посреди ночи, следовало повторить инсценировку ночью, как бы всех ни тянуло спать. Таким образом, ночные кошмары мальчика перерастали в суровое испытание для всей семьи. Одновременно матери предписывалась необычная для нее форма реагирования на страх сына. Обычная ее реакция была заблокирована требованием терапевта, строго предписывающим мальчику спать только в его собственной постели.
3. Препятствия.
а) Школьный психолог. Школьный психолог невольно поддержала и укрепила симптоматическое поведение мальчика своим интересом к его проявлениям и озабоченностью. Она выступала в качестве внешнего эксперта, вмешиваясь в жизнь семьи и лишая мать ее родительской власти. Вмешательство психолога было приостановлено, что позволило установить четкую иерархию, где терапевту отводилась преимущественная позиция в том, что касается работы с проблемой страхов, а школьному психологу — в сфере успеваемости мальчика и прочих его школьных дел. Однако мальчик, реагируя на интерес школьного психолога, рассказал о «страшных людях», которые представляются его мысленному взору, едва он закроет глаза. В индивидуальной работе с пациентом терапевт научила его свободно представлять себе, будто он видит разные картины, и так же свободно изменять то, что ему представляется.
б) Друг матери. Терапевт попросила партнера матери, выступавшего в этой семье в функции отчима, больше общаться с мальчиком, занимаясь вместе с ним теми видами деятельности, которые более всего соответствуют возрасту пасынка. Однако попытка терапевта не возымела успеха.
4. Реорганизация.
Отношения между матерью и сыном были преобразованы в гармоничную конгруэнтную иерархию. Для обоих нашлись занятия, соответствующие возрасту и наклонностям каждого, а также их общей ситуации. Мать стала занимать более высокую позицию по отношению к ребенку, причем не только потому, что приобщила его к новым, интересным для него видам деятельности, но и потому, что помогла ему преодолеть его проблемы.
8. МУЖЧИНА С ДЕПРЕССИЕЙ: ИЗУЧЕНИЕ СЛУЧАЯ
Глава содержит выдержки из стенограммы терапевтического процесса в сопровождении комментария. В кратком виде случай представлен в третьей главе. Терапевтом выступал Ричард Белсон, супервизором — автор настоящей книги. Клиент — 60-летний бухгалтер, который был направлен на супружескую терапию после неудавшейся попытки индивидуальной психологической помощи. Диагноз — депрессия. Его жена, терапевт, не сочла нужным явиться на первую сессию супружеской терапии.
В ходе этой сессии пациент жаловался на свою депрессию, утверждая, что ему ничего не удается, он давно забросил свои дела, уже не первый год совершенно не занимаясь ими и в течение пяти лет не платит налоги. Эти жалобы изливались в неприятной, раздражающе заунывной манере. Он также упоминал о своей жене, недавно ставшей терапевтом, о матери, чьи налоги он также не платил, и двух дочерях, которые старательно заботились о нем. Одна ожидала ребенка, а другая также должна была вскоре стать терапевтом и проводила с отцом длительные беседы по телефону, помогая ему преодолеть свою депрессию. В случае содержалось достаточно оснований для того, чтобы и формулировка проблемы и планирование стратегии строились в расчете не только на отношения супругов, но и на мать пациента и его дочерей. Все они заочно выглядели одинаково заботливыми, и привязанность пациента ко всем этим четырем женщинам также была очевидной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
2. Интервенция.
а) Определение проблемы. Терапевт проникается интересом к проблеме ночных кошмаров, оставляя в стороне упоминание о ночных голосах. Она обсуждает с семьей сны мальчика и заставляет мать и сына разыграть сюжет одного из них. Таким образом, в качестве проблемы был выделен ночной страх, явление, которое с большими основаниями можно отнести к разряду нормальных, нежели звучание нереальных голосов.
б) Включение проблемы в материал интервью. Благодаря инсценировке ночного кошмара страхи мальчика стали предметом непосредственного рассмотрения на сессии. По сравнению с ситуацией, когда страх оставался всего лишь темой, по поводу которой члены семьи вели свой разговор, терапевт на этот раз получила над проблемой больший контроль.
в) Терапевт выдвигает задачу имитации: для матери — собственного испуга, для сына — оказания ей помощи. Терапевт попросила разыграть ситуацию, как будто мать нуждается в помощи и защите со стороны сына, а тот спешит ей на помощь. Благодаря тому, что мать в открытой форме просила сына о помощи, а сын столь же открыто помогал ей, у Рауля больше не будет нужды вести себя симптоматически, неявным образом помогая ей. Важно отметить, что потребность матери в помощи, продемонстрированная во время инсценировки, была не подлинной, так же, как и способность прийти ей на помощь со стороны сына. Мать и сын были вовлечены в игровые отношения на основе игровой имитации. Когда сын страдал от своего симптома, мать, казалось, занимала по отношению к нему более высокую позицию в семейной иерархии. Но в действительности она находилась в позиции подчинения, поскольку мальчик помогал ей не меньше, чем она ему. Таким образом, в семье симультанно действовали две неконгруэнтные между собой иерархии. Просьба терапевта «сделать вид, как будто…» способствовала тому, что один из аспектов неконгруэнтной иерархии, где сын по отношению к матери занимал более высокую позицию, становился объектом игры, что само собой приводило неконгруэнтность к разрешению.
г) Инструкция, предписывающая продолжение игры в домашних условиях. Семья получила задание повторять сцену «страшного сна» каждый вечер дома. Если мальчик, разбуженный событиями сна, начнет кричать посреди ночи, следовало повторить инсценировку ночью, как бы всех ни тянуло спать. Таким образом, ночные кошмары мальчика перерастали в суровое испытание для всей семьи. Одновременно матери предписывалась необычная для нее форма реагирования на страх сына. Обычная ее реакция была заблокирована требованием терапевта, строго предписывающим мальчику спать только в его собственной постели.
3. Препятствия.
а) Школьный психолог. Школьный психолог невольно поддержала и укрепила симптоматическое поведение мальчика своим интересом к его проявлениям и озабоченностью. Она выступала в качестве внешнего эксперта, вмешиваясь в жизнь семьи и лишая мать ее родительской власти. Вмешательство психолога было приостановлено, что позволило установить четкую иерархию, где терапевту отводилась преимущественная позиция в том, что касается работы с проблемой страхов, а школьному психологу — в сфере успеваемости мальчика и прочих его школьных дел. Однако мальчик, реагируя на интерес школьного психолога, рассказал о «страшных людях», которые представляются его мысленному взору, едва он закроет глаза. В индивидуальной работе с пациентом терапевт научила его свободно представлять себе, будто он видит разные картины, и так же свободно изменять то, что ему представляется.
б) Друг матери. Терапевт попросила партнера матери, выступавшего в этой семье в функции отчима, больше общаться с мальчиком, занимаясь вместе с ним теми видами деятельности, которые более всего соответствуют возрасту пасынка. Однако попытка терапевта не возымела успеха.
4. Реорганизация.
Отношения между матерью и сыном были преобразованы в гармоничную конгруэнтную иерархию. Для обоих нашлись занятия, соответствующие возрасту и наклонностям каждого, а также их общей ситуации. Мать стала занимать более высокую позицию по отношению к ребенку, причем не только потому, что приобщила его к новым, интересным для него видам деятельности, но и потому, что помогла ему преодолеть его проблемы.
8. МУЖЧИНА С ДЕПРЕССИЕЙ: ИЗУЧЕНИЕ СЛУЧАЯ
Глава содержит выдержки из стенограммы терапевтического процесса в сопровождении комментария. В кратком виде случай представлен в третьей главе. Терапевтом выступал Ричард Белсон, супервизором — автор настоящей книги. Клиент — 60-летний бухгалтер, который был направлен на супружескую терапию после неудавшейся попытки индивидуальной психологической помощи. Диагноз — депрессия. Его жена, терапевт, не сочла нужным явиться на первую сессию супружеской терапии.
В ходе этой сессии пациент жаловался на свою депрессию, утверждая, что ему ничего не удается, он давно забросил свои дела, уже не первый год совершенно не занимаясь ими и в течение пяти лет не платит налоги. Эти жалобы изливались в неприятной, раздражающе заунывной манере. Он также упоминал о своей жене, недавно ставшей терапевтом, о матери, чьи налоги он также не платил, и двух дочерях, которые старательно заботились о нем. Одна ожидала ребенка, а другая также должна была вскоре стать терапевтом и проводила с отцом длительные беседы по телефону, помогая ему преодолеть свою депрессию. В случае содержалось достаточно оснований для того, чтобы и формулировка проблемы и планирование стратегии строились в расчете не только на отношения супругов, но и на мать пациента и его дочерей. Все они заочно выглядели одинаково заботливыми, и привязанность пациента ко всем этим четырем женщинам также была очевидной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83