— Правильно.
— Потому что это разные вещи, и сейчас муж говорит лишь об одной стороне медали. Вы с этим согласны?
— Это то, чего я всегда от него хотела: быть отцом нашему сыну, независимо от наших отношений.
— Да, которые сейчас очень напряженные, — заметил терапевт.
— Очень напряженные, — подтвердила мама.
— Вам будет не так-то просто отделить одно от другого.
— Нет, я решил, что нужно делать, — нервно, дрожащим голосом сказал папа. — Других вариантов нет, я должен заставить ее.
— Должны заставить ее, что делать? — спросил терапевт.
— Просто заставить ее. Я буду работать над нашим сыном. Я использую его как средство приблизить ее ко мне. У нас появится общая забота или что-то там.
— Значит, вы говорите, что собираетесь использовать сына, чтобы получить жену, — с раздражением в голосе уточнил терапевт.
— Мм-м, — невнятно промычал папа.
— А почему бы не использовать Аннабель?
— Ну, наверное, она тоже заброшена, в какой-то степени, но в нем я вижу первоочередную задачу, понимаете — может быть, конечно, я мыслю слишком односторонне.
— Да, нет. Вы просто готовы смешать все в одну кучу, — пояснил терапевт. — Я не пытаюсь выставить вас дураком, я просто пытаюсь разложить все по полочкам, как мне это видится, хорошо? И я верю вам, когда вы говорите, что собираетесь использовать сына, чтобы стать ближе к жене.
— Нет. Я и сейчас близок к ней, — муж наклонился и дотронулся до жены. — Я делаю все с тех пор, как заметил…
— Мне не кажется, что вы должны, — сказал терапевт. — Я действительно не думаю, что вы должны это делать. На мой взгляд, такая тактика не сработает. Я прошу вас, вас обоих, попытаться начать прямо сейчас. Вы — отец, у вас общий сын, но не стоит использовать его как инструмент в ваших отношениях с женой.
— Нет, я этого не имел в виду, — сказал муж. — Наверное, я ввел вас в заблуждение. Я говорю, что вижу в жене отдаленную проблему, которая должна быть решена с помощью другого набора правил. С сыном я решил стать отцом, но это побочный продукт. У нас будет общее дело — их у нас было немного. Они — это отдельная проблема, которая должна решаться отдельно. Я знаю, какие у нас проблемы, хвала Всевышнему. По крайне мере, после тридцати я научился большему, чем узнал за первые тридцать лет. К счастью.
— А вы кусаете ногти, — заметил терапевт.
— Я всегда кусаю, с детства, — засмеялась жена.
— Единственное, о чем я собираюсь попросить вас сегодня, — продолжал папа, — это проявить немного снисхождения, потому что я очень расстроен.
Вместо предполагаемой рутинной детской проблемы перед терапевтом возникла очень непростая ситуация. Жена подала на развод, продолжая жить со своим мужем. Он пил и угрожал самоубийством, и оба — и муж, и жена — были явно расстроены и нервны. Проблема мальчика отражала эти удручающие обстоятельства, и было очевидно, что она могла быть решена лишь после урегулирования отношений между отцом и матерью. Перед терапевтом встала нередкая для терапии проблема. Когда на прием приходят супруги, находящиеся перед угрозой развода, терапевт может либо одобрить развод, либо попытаться его предотвратить. В такой ситуации невозможно оставаться нейтральным и не оказывать никакого влияния на решение супругов, ибо любое высказывание терапевта «излучает» влияние. Терапевту приходится решать, куда он поможет им двигаться: в сторону развода или от него. Консервативная позиция — прежде всего попытаться сохранить брак. Если это не удается, супруги все еще могут выбрать развод. Несмотря на то, что терапевт предпочитает предоставить свободу выбора и не удерживать людей вместе, если они несчастны друг с другом, все-таки наиболее полезная позиция — поддерживать целостность существующих отношений, когда супруги продолжают жить вместе. Если их отношения становятся невыносимыми, тогда развод, без сомнения, — лучшее решение. Итак, в этом месте интервью терапевт пытается решить, в каком направлении вести сидящую перед ним пару. Терапевт должен учитывать как проблемы ребенка, так и угрозы мужа покончить с собой в случае развода.
— Когда я принимала решение развестись, я мучилась три месяца, — детально описала мать свое решение о разводе, — пока не пришла к определенному решению. И я поставила перед собой детей и вот так решилась. Потому что это совсем непросто. Я была в таком же состоянии, как сейчас мой муж. По правде говоря, я и сейчас нервничаю. Знаете, как будто все время на грани плача.
— Да, — отозвался терапевт.
— Мой врач выписал мне транквилизаторы и антидепрессанты. Мне помогает.
— А как он? — махнув рукой в сторону мужа, спросил терапевт.
— Я же сказала, что он говорит мне — мне бы не хотелось обсуждать это при детях.
— Они практически все знают, — возразил терапевт и повернулся к мальчику. — Вы же практически все знаете?
— Ничего не пропускаешь, да? — спросил папа Декстера.
Терапевт все-таки предложил родителям отправить детей в приемную, что они и сделали. Оставшись наедине с терапевтом, жена поделилась своей озабоченностью угрозами самоубийства со стороны мужа.
— Я очень волнуюсь за него. Потому что он говорит о самоубийстве и грозит, что покончит с собой. У меня есть транквилизато ры, так он взял у меня целый флакончик. Я сама не видела, как он выпил пять штук, но он говорит, что выпил. Он все время говорит о самоубийстве. Он хотел поговорить с кем-нибудь — с врачом — и мне кажется, что ему это действительно необходимо. Я не уверена, что это все просто игра, понимаете, чтобы удержать меня. А если он и правда сделает что-то с собой — не знаю.
— Почему бы вам не спросить его напрямую? — предложил терапевт.
— Разрешите мне объяснить, как все происходило, — начал муж. — Я не ищу причину или оправдание…
— Ваша жена хочет задать вам вопрос, — перебил его терапевт.
— А, хорошо, — согласился муж.
— Если мы разведемся, ты и в правду покончишь с собой? — обернулась к нему жена.
— Я принял те транквилизаторы в надежде получить отдохновение. Побочным продуктом этого оказался чуть более длительный сон. Я думаю, надо быть по-настоящему сумасшедшим, чтобы покончить с собой…
— Ты с собой покончишь? Тебе не обязательно сходить с ума.
— Мне все равно, что делать. Все равно. Вероятно, я готов искать облегчение каким угодно способом. Может, пить больше.
— Ты уже пьешь слишком много. И это не помогает.
— Ну, — сказал муж и голос его задрожал, — когда тебе так больно, порой и кратковременного облегчения достаточно, чтобы поддержать тебя — и пусть на следующий день ты трус и тому подобное… — ты вырываешься, ты освобождаешься.
— Знаешь, я понимаю, почему ты пьешь, но на мой вопрос ты так и не ответил, Генри.
— Мне кажется, надо быть сумасшедшим, чтобы ответить определенно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60