За редкими исключениями. Видеть в этом элемент только отвратительной косной бюрократизации — следовать традиционному неверному стереотипу: даже новейшая парламентская история России явила ситуацию, когда сильная парламентская оппозиция в лице КПРФ устроила такую обструкцию исполнительной власти, что и без того предельно недееспособное чиновничество столицы вконец было деморализовано и перестало хоть как-то управлять процессами в стране. Парламент, будучи надзорным, по сути, органом государства, менее всех прочих институтов государства реально ответственен за политические, экономические, военные провалы, поражения страны, а потому традиционно более «неряшлив» в своих решениях.
И перегружать парламент контрольно — распорядительными функциями по отношению к правительственным высшим федеральным должностным лицам — подвергать политику государственного аппарата самым серьезным опасностям. Тем более что нет абсолютно никаких механизмов селекции, которые бы способствовали тому, чтобы в парламенты попадали люди, хоть в чем-то более достойные, нежели в правительственные структуры. Практика, свидетельствует, что дело обстоит как раз наоборот: в парламентарии рвутся орды тех, кто оказался в силу своих личностных качеств не востребованы ни серьезным бизнесом, ни государственными службами и уж тем более — наукой, творчеством. Посему человеческий материал здесь (в парламентах) скапливается большей частью наиболее честолюбивый, алчный, наименее дееспособный интеллектуальный.
По части же нравственно-этических достоинств — в лучшем случае весьма средний. Так что, слава Богу, что главная задача парламентеров — законотворчество, а не контрольно-распорядительные функции, в том числе и в отношении спецслужб: даже худые и вредные законы всегда можно изрядно подправить на стадии толкования при применении нормальными людьми.
Рассуждения о необходимости усиления парламентского, президентского, общественного контроля над работой государственного аппарата, спецслужб основываются на, по крайней мере, очень спорном тезисе, что названные институты являются в наиболее полной мере выразителями и защитниками интересов государства и общества. Что касается парламента, то к высказанному можно только добавить: множество непомерных честолюбцев, собранных вместе сколь угодно большим числом, никак не смогут нейтрализовать ни один из изъянов, присущих каждому парламентарию. Никакой демонстративный, публичный патриотизм не в состоянии превратить политического лицедея в подвижника, способного пожертвовать ради государственного интереса хотя бы собственной карьерой, не говоря уже о чем-то большем.
Единицы, конечно, найдутся, но только не множества.
Так что этот институт государства о самом государстве в состоянии заботиться по настоящему только в случаях, когда интересам общественным полностью совпадают насущные личные интересы «слуг народа». Хотя бы в виде оплаты со стороны каких-либо корпораций, финансово-промышленных групп за тот или иной законопроект.
Немногое, в чем можно было бы положиться на парламентариев, так это в усилении, укреплении бюджетного процесса государства вопреки устремлениям правительственных чиновников и администрации регионов: управление всеми мыслимыми финансовыми потоками государства без изъятий — самая что ни на есть реальная власть парламента над всеми ведомствами, в том числе «силовиками», которую подрывают любые неучтенные «приработки» правительства и отдельных федеральных ведомств. Но сказать, что расширение бюджетных возможностей средств руками парламентариев эффективнее для государства и лучше для общества не повернется язык ни у одного специалиста в области экономики и финансов. Так что защитники интересов общества и государства из этого учреждения — не только весьма и весьма посредственные, но часто и очень сдержанные, охотно гасящие любые весьма полезные для нации инициативы коллег, если те принадлежат недружественной фракции.
Правительство, его глава практически каждым своим решением либо активизируют, инициируют либо глушат новые процессы в экономике, иных важнейших сферах жизнеобеспечения обеспечения, распределяя финансы, ресурсы нации и всегда при этом оглушительно возвещают о том, что действуют в интересах исключительно государства. Практически этого (защиты интересов всего общества) не происходит никогда: максимальные выгоды от любых «национальных» решений получают наиболее близкие к правительственным чинам и их главе финансовые, деловые структуры, получающие всегда упреждающую информацию о грядущих демаршах правительства. Со сменой состава правительства меняется и состав «приближенных» финансово-промышленных, банковских групп. Практически ни один премьер-министр, тем более ни один министр и приравненный к нему чин никогда не примет сколь угодно полезного государству решения, если оно сопряжено с риском для его карьеры, финансовых интересов. О жизни или здоровье — даже не речь! Ни один чиновный вельможа не предпримет кадровой перестановки, назначения сколь угодно полезного государству деятеля, если последний принадлежит к лагерю оппонентов, или при этом будут ущемлены интересы, представителей своего клана. Без пригляда спецслужб вообще эта публика в состоянии превратить любые правительственные учреждения в меняльные конторы: деньги против нужных решений, назначений. В наибольшей степени эта постыдная практика расцвела пышным цветом в России, потому-то качество управленческой деятельности наших управителей одно из самых никудышных среди всех стран современного мира. Но не из-за отсутствия надлежащего присмотра спецслужб — никто надлежаще не ориентирует их деятельность в данном направлении, не реализует их информацию.
Ну, а с хорошим погонялой и соответствующим надзором из правительства может получиться весьма продуктивный инструмент национальной политики.
Считается, что надежда и опора нации — глава государства (президент, король, Генеральный секретарь Политбюро). Среди всех прочих управителей страны носитель этого титула, бесспорно, является наилучшим выразителем государственных интересов. Но это далеко не означает, что блюдет он только и, прежде всего, государственный или общественный интерес. Иначе, иные главы государств не увозили бы с собой во время зарубежных вояжей золотой запас страны, или не ополовинивали бы бюджет и не прятали бы присвоенное на личных счетах зарубежных банков. Или не убивали бы кандидатов в президенты, способности и человеческие качества которых часто несоизмеримо выше тех, кто уже правит и хочет править еще и еще. В национальных интересах любого социума умерять потребительские аппетиты бюрократии и собственников, но этого никто из руководителей государств не делает, так как надо начинать со своих соратников и надо приводить в чувство социальный слой, который привел и удерживает тебя во власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
И перегружать парламент контрольно — распорядительными функциями по отношению к правительственным высшим федеральным должностным лицам — подвергать политику государственного аппарата самым серьезным опасностям. Тем более что нет абсолютно никаких механизмов селекции, которые бы способствовали тому, чтобы в парламенты попадали люди, хоть в чем-то более достойные, нежели в правительственные структуры. Практика, свидетельствует, что дело обстоит как раз наоборот: в парламентарии рвутся орды тех, кто оказался в силу своих личностных качеств не востребованы ни серьезным бизнесом, ни государственными службами и уж тем более — наукой, творчеством. Посему человеческий материал здесь (в парламентах) скапливается большей частью наиболее честолюбивый, алчный, наименее дееспособный интеллектуальный.
По части же нравственно-этических достоинств — в лучшем случае весьма средний. Так что, слава Богу, что главная задача парламентеров — законотворчество, а не контрольно-распорядительные функции, в том числе и в отношении спецслужб: даже худые и вредные законы всегда можно изрядно подправить на стадии толкования при применении нормальными людьми.
Рассуждения о необходимости усиления парламентского, президентского, общественного контроля над работой государственного аппарата, спецслужб основываются на, по крайней мере, очень спорном тезисе, что названные институты являются в наиболее полной мере выразителями и защитниками интересов государства и общества. Что касается парламента, то к высказанному можно только добавить: множество непомерных честолюбцев, собранных вместе сколь угодно большим числом, никак не смогут нейтрализовать ни один из изъянов, присущих каждому парламентарию. Никакой демонстративный, публичный патриотизм не в состоянии превратить политического лицедея в подвижника, способного пожертвовать ради государственного интереса хотя бы собственной карьерой, не говоря уже о чем-то большем.
Единицы, конечно, найдутся, но только не множества.
Так что этот институт государства о самом государстве в состоянии заботиться по настоящему только в случаях, когда интересам общественным полностью совпадают насущные личные интересы «слуг народа». Хотя бы в виде оплаты со стороны каких-либо корпораций, финансово-промышленных групп за тот или иной законопроект.
Немногое, в чем можно было бы положиться на парламентариев, так это в усилении, укреплении бюджетного процесса государства вопреки устремлениям правительственных чиновников и администрации регионов: управление всеми мыслимыми финансовыми потоками государства без изъятий — самая что ни на есть реальная власть парламента над всеми ведомствами, в том числе «силовиками», которую подрывают любые неучтенные «приработки» правительства и отдельных федеральных ведомств. Но сказать, что расширение бюджетных возможностей средств руками парламентариев эффективнее для государства и лучше для общества не повернется язык ни у одного специалиста в области экономики и финансов. Так что защитники интересов общества и государства из этого учреждения — не только весьма и весьма посредственные, но часто и очень сдержанные, охотно гасящие любые весьма полезные для нации инициативы коллег, если те принадлежат недружественной фракции.
Правительство, его глава практически каждым своим решением либо активизируют, инициируют либо глушат новые процессы в экономике, иных важнейших сферах жизнеобеспечения обеспечения, распределяя финансы, ресурсы нации и всегда при этом оглушительно возвещают о том, что действуют в интересах исключительно государства. Практически этого (защиты интересов всего общества) не происходит никогда: максимальные выгоды от любых «национальных» решений получают наиболее близкие к правительственным чинам и их главе финансовые, деловые структуры, получающие всегда упреждающую информацию о грядущих демаршах правительства. Со сменой состава правительства меняется и состав «приближенных» финансово-промышленных, банковских групп. Практически ни один премьер-министр, тем более ни один министр и приравненный к нему чин никогда не примет сколь угодно полезного государству решения, если оно сопряжено с риском для его карьеры, финансовых интересов. О жизни или здоровье — даже не речь! Ни один чиновный вельможа не предпримет кадровой перестановки, назначения сколь угодно полезного государству деятеля, если последний принадлежит к лагерю оппонентов, или при этом будут ущемлены интересы, представителей своего клана. Без пригляда спецслужб вообще эта публика в состоянии превратить любые правительственные учреждения в меняльные конторы: деньги против нужных решений, назначений. В наибольшей степени эта постыдная практика расцвела пышным цветом в России, потому-то качество управленческой деятельности наших управителей одно из самых никудышных среди всех стран современного мира. Но не из-за отсутствия надлежащего присмотра спецслужб — никто надлежаще не ориентирует их деятельность в данном направлении, не реализует их информацию.
Ну, а с хорошим погонялой и соответствующим надзором из правительства может получиться весьма продуктивный инструмент национальной политики.
Считается, что надежда и опора нации — глава государства (президент, король, Генеральный секретарь Политбюро). Среди всех прочих управителей страны носитель этого титула, бесспорно, является наилучшим выразителем государственных интересов. Но это далеко не означает, что блюдет он только и, прежде всего, государственный или общественный интерес. Иначе, иные главы государств не увозили бы с собой во время зарубежных вояжей золотой запас страны, или не ополовинивали бы бюджет и не прятали бы присвоенное на личных счетах зарубежных банков. Или не убивали бы кандидатов в президенты, способности и человеческие качества которых часто несоизмеримо выше тех, кто уже правит и хочет править еще и еще. В национальных интересах любого социума умерять потребительские аппетиты бюрократии и собственников, но этого никто из руководителей государств не делает, так как надо начинать со своих соратников и надо приводить в чувство социальный слой, который привел и удерживает тебя во власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142