Теперь он был в наших руках - это нас успокоило. Не
почувствуй мы тогда уверенности в том, что контролируем ситуацию, все
могло бы закончиться по-другому.
Но ничего уже не воротишь.
Мы вышли на связь с "Алданом" и потеряли на этом около часа. Они,
конечно, одобрили наше решение уничтожить эту тварь - Валдар, по-моему,
согласился бы тогда на что угодно, лишь бы мы остались живы. Да и не имели
они никакого морального права запретить нам это. Просто - надо в этом
признаться - нам хотелось поделить с кем-то ответственность за то, что
было все же несправедливым - за намеренное убийство существа этого мира.
Мы поделили ответственность, но целый час был потерян, и, когда я вышел из
лагеря, солнце уже садилось.
Перед самым выходом я произвел контрольный выстрел, и где-то там, за
ближними холмами оно сделало пять прыжков. Оно не ушло с той точки, где
приборы засекли его прыжки в прошлый раз. Оно было обречено.
Я медленно забирался на возвышенность, держа дезинтегратор наготове,
хотя до цели оставалось еще больше трех километров. Песок расползался под
ногами, сказывалась, несмотря на тренадин, усталость тяжелого дня,
оставленного позади, и, когда я поднялся на гребень первой гряды холмов,
солнце уже скрылось за горизонтом. Лишь заря, пылавшая в полнеба, освещала
окрестности. Я оглянулся назад - у водоема уже царили сумерки, лагерь был
почти неразличим на фоне песка. Да и ложбина, которую мне предстояло
пересечь, тоже тонула во мраке. Я включил светоусилители, проверил еще раз
связь и двинулся дальше. Надо было спуститься вниз, подняться на следующую
гряду и там, почти сразу за ее гребнем найти и убить эту тварь.
Я не боялся. Я не знал, что ждет меня впереди, и окажется ли вблизи
от напавшего на нас животного моя защита достаточной, но я почему-то
совсем не боялся. И я совсем не думал тогда о мести. Странно, но теперь,
когда решение было принято, то, что предстояло мне сделать, я стал
воспринимать лишь как совершение какой-то тяжкой, неприятной повинности,
хотелось поскорее закончить со всем этим и, если удастся, забыть.
Заря погасла, когда я был на середине второго подъема.
- Как я иду? - спросил я Данро.
- В норме, - ответил он. - До цели девятьсот метров по прямой. Только
возьми градусов на пять правее.
- Так правильно? - спросил я, пройдя метров пятьдесят.
- Почти. Выйдешь на гребень, скорректирую.
В голосе его слышалась какая-то неуверенность, будто он раздумывал,
говорить ли мне что-то или же лучше промолчать.
- У тебя все в порядке? - спросил я.
- Да как сказать... - он немного помолчал. - Здесь-то пока все в
порядке. Но сейсмографы фиксируют какие-то колебания почвы на севере. И
источник колебаний приближается к лагерю.
- Далеко?
- Километров пять-шесть. Понимаешь, вся аппаратура настроена на тебя
и эту тварь, я не хочу сбивать настройку, а так не определить, что все это
означает. На всякий случай будь начеку.
Я посмотрел в ту сторону, но ничего не увидел. Да и что я мог увидеть
- холмы уже в километре закрывали горизонт. Но это сообщение мне не
понравилось, и я ускорил шаг.
Это произошло, когда я достиг гребня.
- Где он, Данро? - спросил я, держа дезинтегратор наготове, но ответа
не услышал. Вместо него сзади, со стороны лагеря послышались выстрелы, и
до слуха моего донесся какой-то могучий нарастающий гул.
Я оглянулся. Лагерь едва виднелся за краем пройденной гряды холмов, и
в первое мгновение я увидел только вспышки выстрелов. Но затем какая-то
темная волна накатилась на него, перехлестнула и понеслась дальше,
оставляя на своем пути неподвижные черные точки. Она не останавливаясь
пронеслась мимо водоема и скрылась в пустыне.
Лагеря больше не было.
Видны были полотнища палаток, разбросанные по огромной площади вокруг
водоема, какие-то серые тени, лежащие на песке, поваленная мачта монитора
- и ничего больше.
Я знал, что остался один.
Потом, через несколько дней мы восстановим записи и увидим, как все
это происходило. Увидим по расшифрованным показаниям приборов, как
песчаные волки, много суток ждавшие вдали, зарывшись в песок, когда можно
будет пройти к источнику, начнут постепенно собираться группами, сливаться
в небольшие стайки а затем и в крупные стаи, пока не образуется та
страшная волна из нескольких сотен животных, что подмяла под себя наш
лагерь. Они в едином порыве устремились к водопою, но где-то на полпути их
настиг ужас, и они понеслись дальше разрушительной лавиной, уже не помня о
своей жажде, уже не понимая, куда и зачем они бегут - прочь, прочь от
этого ужаса, через холмы, через лагерь, через водоем и дальше в пустыню,
пока ужас, наконец, не отпустил их, и они не рассеялись по ее просторам.
Они так и не сумели напиться, и мы находили потом их трупы в песках - уже
совершенно высохшие, уже рассыпающиеся, как бумажный пепел.
Мы увидим потом, как Данро, услышав приближение этой страшной волны,
выскочит из палатки и кинется к правому дезинтегратору. Увидим, как
вспышки разорвут темноту, как выстрелы будут пробивать бреши в
надвигающейся волне, увидим, как первые песчаные волки разорвут периметр,
развалят выложенную нами защитную стенку и подомнут под себя палатки. А
потом мы не увидим ничего больше - мачта монитора была повалена, втоптана
в песок, и что я делал в лагере, в том, что осталось от лагеря, никто
никогда не увидит. А я никому не расскажу об этом.
Но все это будет потом.
А тогда я стоял на вершине холма, не в силах пошевелиться и смотрел
на то, что осталось от лагеря. Я не знал, что же мне делать дальше.
И тут краем глаза я заметил движение. Оно было совсем рядом, в
какой-то сотне метров от меня - белый комок на фоне белой пустыни - и оно
убегало. Я развернулся, но первый выстрел прошел чуть выше, а потом оно
скрылось в какой-то впадине, и, хотя я еще часа два метался по окрестным
пескам, стреляя наугад во все, что казалось подозрительным, я так и не
сумел его настичь.
А потом я вернулся в лагерь.
Я нашел его на второй день после гибели лагеря. В какой-то сотне
метров от водоема. Уже мертвого. Оно так и не сумело достичь водопоя.
Ему нужна была такая мелочь - всего лишь утолить жажду - но мы стояли
на пути к воде, нас никак не удавалось прогнать, и оно не знало иных
путей, кроме как нас уничтожить. Потом, когда мы вплотную занялись
изучением Эндема-жи, мы нашли много луоков - уж и не помню, кто и почему
дал им это имя. Они симпатичны, неприхотливы и легко приручаются. А их
способность к психическому нападению развивается только в личиночной
стадии, только если личинка живет в естественных условиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
почувствуй мы тогда уверенности в том, что контролируем ситуацию, все
могло бы закончиться по-другому.
Но ничего уже не воротишь.
Мы вышли на связь с "Алданом" и потеряли на этом около часа. Они,
конечно, одобрили наше решение уничтожить эту тварь - Валдар, по-моему,
согласился бы тогда на что угодно, лишь бы мы остались живы. Да и не имели
они никакого морального права запретить нам это. Просто - надо в этом
признаться - нам хотелось поделить с кем-то ответственность за то, что
было все же несправедливым - за намеренное убийство существа этого мира.
Мы поделили ответственность, но целый час был потерян, и, когда я вышел из
лагеря, солнце уже садилось.
Перед самым выходом я произвел контрольный выстрел, и где-то там, за
ближними холмами оно сделало пять прыжков. Оно не ушло с той точки, где
приборы засекли его прыжки в прошлый раз. Оно было обречено.
Я медленно забирался на возвышенность, держа дезинтегратор наготове,
хотя до цели оставалось еще больше трех километров. Песок расползался под
ногами, сказывалась, несмотря на тренадин, усталость тяжелого дня,
оставленного позади, и, когда я поднялся на гребень первой гряды холмов,
солнце уже скрылось за горизонтом. Лишь заря, пылавшая в полнеба, освещала
окрестности. Я оглянулся назад - у водоема уже царили сумерки, лагерь был
почти неразличим на фоне песка. Да и ложбина, которую мне предстояло
пересечь, тоже тонула во мраке. Я включил светоусилители, проверил еще раз
связь и двинулся дальше. Надо было спуститься вниз, подняться на следующую
гряду и там, почти сразу за ее гребнем найти и убить эту тварь.
Я не боялся. Я не знал, что ждет меня впереди, и окажется ли вблизи
от напавшего на нас животного моя защита достаточной, но я почему-то
совсем не боялся. И я совсем не думал тогда о мести. Странно, но теперь,
когда решение было принято, то, что предстояло мне сделать, я стал
воспринимать лишь как совершение какой-то тяжкой, неприятной повинности,
хотелось поскорее закончить со всем этим и, если удастся, забыть.
Заря погасла, когда я был на середине второго подъема.
- Как я иду? - спросил я Данро.
- В норме, - ответил он. - До цели девятьсот метров по прямой. Только
возьми градусов на пять правее.
- Так правильно? - спросил я, пройдя метров пятьдесят.
- Почти. Выйдешь на гребень, скорректирую.
В голосе его слышалась какая-то неуверенность, будто он раздумывал,
говорить ли мне что-то или же лучше промолчать.
- У тебя все в порядке? - спросил я.
- Да как сказать... - он немного помолчал. - Здесь-то пока все в
порядке. Но сейсмографы фиксируют какие-то колебания почвы на севере. И
источник колебаний приближается к лагерю.
- Далеко?
- Километров пять-шесть. Понимаешь, вся аппаратура настроена на тебя
и эту тварь, я не хочу сбивать настройку, а так не определить, что все это
означает. На всякий случай будь начеку.
Я посмотрел в ту сторону, но ничего не увидел. Да и что я мог увидеть
- холмы уже в километре закрывали горизонт. Но это сообщение мне не
понравилось, и я ускорил шаг.
Это произошло, когда я достиг гребня.
- Где он, Данро? - спросил я, держа дезинтегратор наготове, но ответа
не услышал. Вместо него сзади, со стороны лагеря послышались выстрелы, и
до слуха моего донесся какой-то могучий нарастающий гул.
Я оглянулся. Лагерь едва виднелся за краем пройденной гряды холмов, и
в первое мгновение я увидел только вспышки выстрелов. Но затем какая-то
темная волна накатилась на него, перехлестнула и понеслась дальше,
оставляя на своем пути неподвижные черные точки. Она не останавливаясь
пронеслась мимо водоема и скрылась в пустыне.
Лагеря больше не было.
Видны были полотнища палаток, разбросанные по огромной площади вокруг
водоема, какие-то серые тени, лежащие на песке, поваленная мачта монитора
- и ничего больше.
Я знал, что остался один.
Потом, через несколько дней мы восстановим записи и увидим, как все
это происходило. Увидим по расшифрованным показаниям приборов, как
песчаные волки, много суток ждавшие вдали, зарывшись в песок, когда можно
будет пройти к источнику, начнут постепенно собираться группами, сливаться
в небольшие стайки а затем и в крупные стаи, пока не образуется та
страшная волна из нескольких сотен животных, что подмяла под себя наш
лагерь. Они в едином порыве устремились к водопою, но где-то на полпути их
настиг ужас, и они понеслись дальше разрушительной лавиной, уже не помня о
своей жажде, уже не понимая, куда и зачем они бегут - прочь, прочь от
этого ужаса, через холмы, через лагерь, через водоем и дальше в пустыню,
пока ужас, наконец, не отпустил их, и они не рассеялись по ее просторам.
Они так и не сумели напиться, и мы находили потом их трупы в песках - уже
совершенно высохшие, уже рассыпающиеся, как бумажный пепел.
Мы увидим потом, как Данро, услышав приближение этой страшной волны,
выскочит из палатки и кинется к правому дезинтегратору. Увидим, как
вспышки разорвут темноту, как выстрелы будут пробивать бреши в
надвигающейся волне, увидим, как первые песчаные волки разорвут периметр,
развалят выложенную нами защитную стенку и подомнут под себя палатки. А
потом мы не увидим ничего больше - мачта монитора была повалена, втоптана
в песок, и что я делал в лагере, в том, что осталось от лагеря, никто
никогда не увидит. А я никому не расскажу об этом.
Но все это будет потом.
А тогда я стоял на вершине холма, не в силах пошевелиться и смотрел
на то, что осталось от лагеря. Я не знал, что же мне делать дальше.
И тут краем глаза я заметил движение. Оно было совсем рядом, в
какой-то сотне метров от меня - белый комок на фоне белой пустыни - и оно
убегало. Я развернулся, но первый выстрел прошел чуть выше, а потом оно
скрылось в какой-то впадине, и, хотя я еще часа два метался по окрестным
пескам, стреляя наугад во все, что казалось подозрительным, я так и не
сумел его настичь.
А потом я вернулся в лагерь.
Я нашел его на второй день после гибели лагеря. В какой-то сотне
метров от водоема. Уже мертвого. Оно так и не сумело достичь водопоя.
Ему нужна была такая мелочь - всего лишь утолить жажду - но мы стояли
на пути к воде, нас никак не удавалось прогнать, и оно не знало иных
путей, кроме как нас уничтожить. Потом, когда мы вплотную занялись
изучением Эндема-жи, мы нашли много луоков - уж и не помню, кто и почему
дал им это имя. Они симпатичны, неприхотливы и легко приручаются. А их
способность к психическому нападению развивается только в личиночной
стадии, только если личинка живет в естественных условиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11