А потом черная масса, которая уже почти нависла над лагерем, вдруг
исчезла, будто растворилась в воздухе, и вместе с ней исчезло и гудение,
но зато уши заполнило завывание сирены, и послышались голоса Данро и Иллы,
выскочивших из палаток по тревоге.
Когда минут через сорок пришел запрос с "Алдана" - там тоже получили
сигнал тревоги и, естественно, всполошились - я уже отправил
предварительное донесение. Собственно, докладывать было нечего. Приборы -
и монитор обзора, и вся автоматика периметра, и установленные на холме
трейсеры - не зарегистрировали ничего угрожающего. Склон холма был
совершенно пуст. Просмотр видеозаписи показал: он был пуст и тогда, когда
Ланкар резанул по надвигающейся на нас черной массе из дезинтегратора.
Запись слышанного нами гудения появилась минут за пять до выстрела, но
звук шел слева, из ложбины под холмом, которую наша аппаратура не
просматривала. Данро и Илла вскочили, едва заслышав сирену, но они не
увидели так испугавшей нас черной массы, накатывавшейся на лагерь. Однако
хорошо помнили, что до сигнала тревоги их снова во сне преследовали
кошмары.
В общем, дело было ясное - мы стали объектами психического нападения.
Это не такая уж редкость. Нервные клетки любого живого существа, сходного
по своей биохимии с человеком - а таковы, фактически, все живые организмы
белковой природы - при работе испускают и принимают слабые
электромагнитные колебания. Теоретически возможно - и эксперименты это
подтвердили - посылать в нервную систему и принимать от нее сигналы, минуя
органы чувств. Однако добиться приема-передачи какой-то осмысленной
информации таким образом оказалось практически невозможно. Каждый
индивидуальный организм имеет свою структуру переработки информации
нервной системой, реальная расшифровка которой для высокоорганизованных
организмов, имеющих мозг, оказывается практически непосильной задачей
из-за постоянной изменчивости самой этой структуры. Но оказалось вполне
возможным и довольно простым делом нащупать такие воздействия на нервную
систему живого существа, которые вызывали и неимоверно усиливали
простейшие, базовые эмоции - страх, любовь, ненависть и им подобные. А
потом нашли и живые организмы, способные делать то же самое.
Переговоры с "Алданом" длились до рассвета. Там, естественно,
переполошились, и Валдар чуть было не приказал снять нас с поверхности. Но
в конце концов решил, что ничего особенно страшного не случилось. Поэтому
- так нам тогда казалось - происшедшее было даже к лучшему. Грузовик
обещали выслать в течение суток.
В своих кошмарах теперь я часто вижу то утро. Такое ясное, тихое и
спокойное. Мы сидим за завтраком и обсуждаем, как будем исследовать это
явление, когда прибудет аппаратура. Нам совсем не страшно теперь, когда мы
разобрались в его природе. Мы ведь ученые. И мы уверены, что защитная
форма заэкранирует нас от любого психического нападения. Бежать, бежать! -
требует все мое существо, но тогда я не слышал этого отчаянного крика. Как
мало требуется нам порою для того, чтобы избежать трагедии - всего лишь
прислушаться к себе, всего лишь найти смелость, чтобы поверить в
предчувствие беды. Но нет, прошлое не изменишь, и ничего уже не вернуть. И
я не знаю теперь, что страшнее из моих кошмаров - та волна, что накатилась
на лагерь из ночного мрака или же это утро, когда не случилось ничего
ужасного, но когда так просто еще было все предотвратить, так просто было
убежать от надвигающейся беды.
Отдыхать пока еще было рано, у нас было много неотложных дел, и для
того, чтобы взбодриться, я разрешил всем принять по таблетке тренадина.
Потом мы с Ланкаром надели полную защитную форму и пошли на вершину холма
к установленным накануне трейсерам. Их следовало перенести в ложбину,
откуда слышалось гудение накануне ночью, и установить так, чтобы они
осматривали возможно большую область. Мы тогда еще надеялись засечь
нападавшее на нас существо при помощи трейсеров.
Защитная форма, конечно, не подарок, ходить в ней круглосуточно никто
бы не согласился без достаточных на то оснований, но солнце уже начинало
припекать, воздух становился все горячее, и потому, застегнув фиксаторы
шлема, я почувствовал даже некоторое облегчение. Хотя мы и были убеждены
тогда, что днем пустыня безопасна, после ночного происшествия требовалось
сохранять бдительность. Ланкар, вздохнув, закинул за спину ручной
дезинтегратор, а я пристегнул к поясу пару световых гранат.
Мы медленно поднялись на холм, огляделись. Лагерь и водоем отсюда, с
километрового расстояния, казались совсем маленькими. А во все стороны
вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась пустыня. Лишь на севере
невысокие холмы заслоняли горизонт. Мы постояли несколько минут, стараясь
уловить в этой уже порядком надоевшей картине хоть какие-то изменения, но
все было по-прежнему, точно так же, как и вчера, и позавчера, и десять
дней назад. Потом мы сняли трейсеры и, повернув налево, стали спускаться в
ложбину. И на полпути вниз увидели песчаного волка.
Он лежал, опираясь передними лапами о край огромного камня
пирамидальной формы, и в первое мгновение показался совершенно живым. Но
он был мертв. Потом мы узнали - песчаные волки не живут днем на
поверхности, они, как и почти все живое в этой пустыне, обитают в глубинах
барханов и лишь по ночам выбираются наружу, чтобы совершить пробег на
десятки километров в поисках воды или пищи.
Днем на поверхности вообще никто не живет. Слишком ценна здесь вода,
чтобы терять ее, поднимаясь из-под толщи песка на поверхность, под жаркие
лучи солнца, слишком редки и разбросаны ее источники, слишком глубоки
грунтовые воды, чтобы хватило энергии докапываться до них сквозь толщу
песка и камней. Порою - это мы узнали много позже, когда занялись
Эндемом-жи вплотную - хищники этого мира охотятся за своими жертвами не
ради питания, а ради воды, которую содержат их ткани.
Но про все это - и про вечную битву за воду, и про цветение барханов,
дающее жизнь пустыне, постоянное и незаметное для невооруженного глаза, и
про пищевые цепи этого мира, несущие в глубины песка запасенную на его
поверхности энергию солнца, мы узнали позже. А пока мы видели перед собой
лишь огромное тело песчаного волка - повелителя пустыни, как мы тогда
считали - и не имели ни аппаратуры, чтобы изучить эту неожиданную находку,
ни спейсера и консервантов, чтобы перенести ее в лагерь и сохранить до
лучших времен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11