Если бы я не споткнулся о ее шлем, откатившийся к моим ногам, она попала
бы мне прямо в голову, а так весь заряд скользнул по моему шлему где-то
около левого виска и лишь отбросил меня в сторону. Но следующим выстрелом
она бы меня прикончила, если бы что-то - я тогда не понял, что именно - не
отвлекло ее внимания. Я вскочил на ноги, в два прыжка оказался около нее,
выбил из ее рук дезинтегратор и толкнул ее на песок. Она упала на спину,
но тут же снова оказалась на ногах и, не переставая кричать, кинулась
бежать прочь от водоема.
Я бегал тогда лучше нее. Я вообще тогда очень хорошо бегал, ты должна
это помнить. Но догнать ее я сумел лишь метров через триста. Возможно,
потому, что она бежала без шлема, и ей было легче дышать. Но скорее всего
оттого, что ее гнал ужас. Я схватил ее за руку, резко рванул в сторону, и
мы оба покатились по песку. Я тут же вскочил, но она так и осталась лежать
без движения. Сердце молотком стучало по ребрам, не хватало воздуха, пот
заливал глаза, но я и подумать не смел о том, чтобы поднять светофильтр
шлема. Ведь то, что произошло с Иллой, означало: психическая атака
продолжалась теперь и днем. Кто знал, способна ли вообще защитная форма
уберечь нас от этой атаки.
Я огляделся на всякий случай по сторонам, потом подошел к Илле. Она
лежала в неестественной позе, уткнувшись лицом в песок. Правая рука,
наверное, была вывихнута. Я осторожно перевернул ее на спину - она была
жива, дышала, но ни на что не реагировала. Глаза ее были по-прежнему
широко раскрыты. Только тут я впервые заметил, что у нее карие глаза -
такие же, как у тебя. В них попал песок, но она даже не мигала. Делать
что-то на месте смысла не имело. Я взял ее на руки и медленно, стараясь не
оступиться на песчаном склоне, побрел в сторону лагеря. Идти было слишком
тяжело, на это уходили все силы, и лишь тогда, когда я пересек, наконец,
периметр и подошел к большой палатке, я удивился, что меня никто не
встречает.
Они были внутри. Оба. Ланкар лежал у дальней стены на надувном
диване, но сначала я увидел лишь его ноги, свисающие на пол - остальное
заслонил склонившийся над ним Данро. Он обернулся, услышав, что я вошел,
выпрямился и отодвинулся немного в сторону. Только тут я заметил рану в
теле Ланкара.
- Я ввел ему тирангал, - усталым голосом сказал Данро, помогая мне
опустить Иллу на пол. - Его надо будет перенести в холод.
Я подошел к Ланкару. Смотреть на него было страшно. Рана с
обожженными краями тянулась от правого бока до центра груди. Наверное, и
печень, и желудок были сожжены выстрелом дезинтегратора, и, если бы не
защитная форма, его просто-напросто перерезало бы пополам. Если бы не
тирангал, он был бы уже мертв. Собственно, он и так был уже мертв, просто
умирание его тканей благодаря введенному препарату могло затянуться на
восемь-десять суток - если, конечно, нам удастся обеспечить необходимое
охлаждение. Мы бессильны были сделать для него хоть что-то еще. Илла
единственная среди нас при наличии аппаратуры могла бы попробовать вернуть
ему жизнь, но у нас не было ни аппаратуры, ни Иллы.
- Сначала разберемся с ней, - кивнул я в сторону Иллы. - Сбегай к
водоему за ее шлемом. И принеси заодно воды.
Данро кинулся из палатки, а я шагнул к аптечке, достал из нее
инъектор бета-кантала и склонился над Иллой. Она дышала, но глаза ее,
по-прежнему раскрытые и запорошенные песком, помутнели и не мигали. Ты
знаешь, за свою жизнь я повидал очень много страшного, и не то чтобы
привык, но как-то научился отключаться, не пускать его в сознание. Но
тут... Я до сих пор не могу забыть неестественный взгляд ее помутневших
глаз, до сих пор он то и дело возникает в моей памяти, и я внутренне
содрогаюсь. До сих пор я не могу больше смотреть в глаза другим людям.
У Иллы была какая-то непонятная форма паралича, и я не знал, каким
окажется действие бета-кантала. Но выбора не было, требовалось срочно
вывести ее из шокового состояния. Я расстегнул защитную форму, оголил
плечо и ввел препарат.
Вошел Данро со шлемом и ведром с водой. Он очень спешил и половину
воды расплескал по дороге. Мы как раз закончили промывать ей глаза, когда
бета-кантал, наконец, подействовал. Илла глубоко вздохнула и опустила
веки. Потом я приподнял ее за плечи, а Данро надел и зафиксировал шлем.
Это было все, что мы могли пока сделать.
- Как это произошло? - спросил я, снова подходя к Ланкару.
- Я не видел, как раз проверял настройку периметра. Услышал крик,
потом выстрелы. Вышел - он лежит на песке у самого берега, а вы с Иллой
куда-то убегаете, - Данро говорил сдавленно, через силу, с какой-то дрожью
в голосе, да и самому мне было нехорошо, слегка поташнивало, хотелось лечь
и закрыть глаза. Я знал - это реакция, это пройдет. Я не имел права
расслабляться.
- Ладно, будет время - посмотрим запись, - сказал я. - Сейчас иди,
активируй запасной генератор и готовь в палатке Ланкара холодильную
камеру. Готовь сразу на двоих, неизвестно еще, как с ней дело обернется. А
я пойду, свяжусь с "Алданом".
На пульте горел красный индикатор - автоматика послала тревожное
сообщение шестнадцать минут назад, в тот момент, когда Илла сняла шлем.
Сейчас шла передача уже второй картинки - панорамы, зафиксированной
лагерным монитором через пять секунд после сигнала тревоги. Я взглянул на
экран, увидел Ланкара, распростертого на берегу водоема на окровавленном
песке, нас с Иллой, убегающих прочь, потом сел к пульту и начал передачу
сообщения. Я представлял, каково им будет в те шестнадцать минут, пока
идут картинки. Минут через пять они получат сигнал тревоги, а потом
шестнадцать минут подряд будут наблюдать за возникновением на экране
картин нашей гибели. А у Валдара неважно с сердцем, это и так, наверное,
последний его рейс, и на борту нет хорошего кардиолога...
"Все живы", - начал передавать я. Это - главное, это - то, что они
должны узнать прежде всего, - "Ланкар получил серьезные ранения, применен
тирангал. Илла находится в состоянии шока, вероятно, из-за психического
нападения. Требуется срочная помощь". На этом я закончил передачу, и
автоматика продолжила рисование картинки, медленно-медленно из-за
небольшой мощности нашего передатчика по строкам рисуя на экране панорамы,
полученные монитором после сигнала тревоги. С полминуты я отупело смотрел,
как дорисовывается панорама спустя пять секунд после сигнала, но затем,
когда пошла картинка того, что было через десять секунд, взял себя в руки,
поднялся и вышел из палатки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11