«Космонавт Владимир Комаров», «Бежица», «Кегостров», «Долинск», «Аксай», «Ристна», «Боровичи», «Невель», «Моржовец». Они участвуют в широкой программе научных исследований верхних слоёв атмосферы и космического пространства. Эти исследования проводятся с помощью искусственных спутников Земли и космических аппаратов. Регулярные наблюдения за искусственными спутниками и космическими станциями должны производиться из различных точек земного шара. Стационарные наблюдения организованы на суше (этим занимаются наши наземные станции), в океане такие работы проводятся на кораблях. Научные работники и моряки являются участниками большого международного предприятия — мирного освоения космического пространства.
В 1970—1971 годах Академия наук пополнила свой флот двумя самыми крупными кораблями космической службы — «Академик Сергей Королев» и «Юрий Гагарин». Их оснащение более совершенно и позволяет корректировать полёты автоматических станций, работающих в космосе.
В моём кабинете на большой карте мира морские инспектора передвигают крохотные кораблики. И когда я смотрю на эту карту, то думаю: далеко вперёд ушла, хорошими темпами развивается советская морская наука.
ЕСТЬ НА СВЕТЕ БОРОК…
Осенью 1951 года я вспомнил, что три года не был в отпуске. И решил отдохнуть.
Решено — сделано, и в один прозрачный и прохладный день очутился я в Ярославской области. Деревенек там много, рассыпались одна неподалёку от другой. Километрах в полутора от одной мы и «застряли» — поставили у края болота палатку и прожили несколько дней. Красота вокруг несказанная. И тишина вековая. Нарушали её только наши выстрелы: мы били уток. Это теперь у меня не поднимется рука подстрелить птицу — возраст берет своё, да и мир воспринимается по-другому, понимаешь неповторимую красоту всего сущего. А в те годы охота была для меня лучшим и желанным отдыхом. Я словно сбрасывал с плеч десятилетия и был опять весёлым и сильным, уходили куда-то заботы, тревоги и огорчения.
В один из дней мы с напарником напрасно пробродили все утро. Погода испортилась, и золотые, просвеченные солнцем берёзы стали вдруг серыми и скучными.
— Иван Дмитриевич, собирайся домой, — крикнул шофёр Ваня Вельский. — Все равно день пропащий. Ни одной утки.
Мы ещё не дошли до палатки, как стал накрапывать дождь.
Добравшись до своего жилья, мы быстренько сварганили обед. И тут услышали: кто-то идёт к нашей палатке. Я выглянул, подошедший — он оказался сельским почтальоном — поздоровался, а потом протянул мне телеграмму.
— Как ты нашёл нас?
— В деревне сказали, где вы тут…
Я, уезжая из Москвы, оставил в ОМЭРе адрес ближайшего почтового отделения — мало ли что может случиться. И теперь на секунду пожалел об этом, но, прочитав телеграмму, забыл и о своём мимолётном огорчении, и об отпуске тоже.
Президент Академии наук А. Н. Несмеянов и главный учёный секретарь академик А. В. Топчиев предлагали мне выехать в соседний район Ярославской области для обследования биологической станции «Борок». Для этой цели Президиум Академии создал комиссию, а я был назначен её председателем.
С членами комиссии я встретился через три дня, когда они приехали в Борок. Знаком я был только с одним из них — профессором Георгием Васильевичем Никольским, известным ихтиологом. Был он очень высок и худ, рядом с ним я казался Паташоном. Никольский пожал мне руку и протянул бумагу:
— Вот, Иван Дмитриевич, здесь изложены наши задачи… Я прочёл:
«Распоряжение № 1900
г. Москва 1 ноября 1951 г.
Для ознакомления с деятельностью биологической станции «Борок» АН СССР создать комиссию в составе:
1. Доктор геогр. наук И. Д. Папанин (председатель).
2. Проф. Г. В. Никольский (зам. председателя Ихтиологической комиссии АН СССР).
3. Кандидат биологических наук Л. А. Незговоров (Институт физиологии растений им. К. А. Тимирязева АН СССР).
4. Канд. биол. наук А. П. Щербаков (Институт морфологии животных им. А. Н. Северцова).
Обязать комиссию представить в Президиум АН СССР к 12 ноября 1951 г. заключение о работе биологической станции «Борок» и предложения по улучшению деятельности станции, особенно в области изучения искусственных водоёмов на примере Рыбинского водохранилища.
Президент Академии наук СССР академик А. Н. Несмеянов Главный учёный секретарь Президиума Академии наук СССР академик А. В. Топчиев».
— Почему вдруг возник этот вопрос? — спросил я Георгия Васильевича.
— Сейчас объясню, — ответил Никольский.
И рассказал, что в Президиум Академии наук СССР поступили материалы проверки биологической станции «Борок», проведённой Министерством Госконтроля СССР.
Обнаружилось много недостатков в её научной и хозяйственной деятельности, и перед Президиумом Академии наук возникла альтернатива: либо передать станцию областным организациям и превратить её в сельскохозяйственную станцию для обслуживания местных нужд, либо кардинально перестроить её работу, исходя из задач Академии наук СССР.
— Биостанция существует несколько лет, — продолжал Георгий Васильевич, — академия тратит на неё много денег, а научной отдачи никакой. Президиум академии решил послать сюда комиссию, чтобы мы разобрались на месте в положении дел и высказали свои предложения…
Борок находится в 16 километрах — по прямой — от маленькой железнодорожной станции Шестихино на линии Москва — Рыбинск.
Всем, кто хотел попасть на биостанцию, надо было около четырех часов ехать на лошадях по просёлочной дороге. Осенью и весной грязища была непролазная.
Биостанция помещалась в бывшем помещичьем имении. Здесь, пожалуй, не было ни одного добротного дома, все строения пришли в ветхость. Но окрестности пленили нас удивительной красотой. Усадьба стояла на холме, окружённом лесом. Лишь с одной стороны к ней примыкал большой парк, в котором светились золотом высоченные старые берёзы. Парк был запущен и на редкость красив. С северо-восточной стороны холм постепенно переходил в широкий луг, который простирался до самой Волги, блестевшей в двух километрах. Безмятежным покоем веяло от этих мест.
Интересна история Борка. Усадьбу построили ещё во времена крепостного права. После смерти первого владельца Борок достался в наследство его внебрачному сыну, рождённому от крепостной крестьянки. Этим сыном был мужественный и непримиримый борец с царским самодержавием Николай Александрович Морозов, известный народоволец. Морозов 28 лет провёл в одиночном заключении в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях. Человек необычайно одарённый, обладающий большой силой воли и несгибаемым характером, Морозов покинул царскую тюрьму образованнейшим человеком, подлинным энциклопедистом: все эти 28 лет он усиленно учился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
В 1970—1971 годах Академия наук пополнила свой флот двумя самыми крупными кораблями космической службы — «Академик Сергей Королев» и «Юрий Гагарин». Их оснащение более совершенно и позволяет корректировать полёты автоматических станций, работающих в космосе.
В моём кабинете на большой карте мира морские инспектора передвигают крохотные кораблики. И когда я смотрю на эту карту, то думаю: далеко вперёд ушла, хорошими темпами развивается советская морская наука.
ЕСТЬ НА СВЕТЕ БОРОК…
Осенью 1951 года я вспомнил, что три года не был в отпуске. И решил отдохнуть.
Решено — сделано, и в один прозрачный и прохладный день очутился я в Ярославской области. Деревенек там много, рассыпались одна неподалёку от другой. Километрах в полутора от одной мы и «застряли» — поставили у края болота палатку и прожили несколько дней. Красота вокруг несказанная. И тишина вековая. Нарушали её только наши выстрелы: мы били уток. Это теперь у меня не поднимется рука подстрелить птицу — возраст берет своё, да и мир воспринимается по-другому, понимаешь неповторимую красоту всего сущего. А в те годы охота была для меня лучшим и желанным отдыхом. Я словно сбрасывал с плеч десятилетия и был опять весёлым и сильным, уходили куда-то заботы, тревоги и огорчения.
В один из дней мы с напарником напрасно пробродили все утро. Погода испортилась, и золотые, просвеченные солнцем берёзы стали вдруг серыми и скучными.
— Иван Дмитриевич, собирайся домой, — крикнул шофёр Ваня Вельский. — Все равно день пропащий. Ни одной утки.
Мы ещё не дошли до палатки, как стал накрапывать дождь.
Добравшись до своего жилья, мы быстренько сварганили обед. И тут услышали: кто-то идёт к нашей палатке. Я выглянул, подошедший — он оказался сельским почтальоном — поздоровался, а потом протянул мне телеграмму.
— Как ты нашёл нас?
— В деревне сказали, где вы тут…
Я, уезжая из Москвы, оставил в ОМЭРе адрес ближайшего почтового отделения — мало ли что может случиться. И теперь на секунду пожалел об этом, но, прочитав телеграмму, забыл и о своём мимолётном огорчении, и об отпуске тоже.
Президент Академии наук А. Н. Несмеянов и главный учёный секретарь академик А. В. Топчиев предлагали мне выехать в соседний район Ярославской области для обследования биологической станции «Борок». Для этой цели Президиум Академии создал комиссию, а я был назначен её председателем.
С членами комиссии я встретился через три дня, когда они приехали в Борок. Знаком я был только с одним из них — профессором Георгием Васильевичем Никольским, известным ихтиологом. Был он очень высок и худ, рядом с ним я казался Паташоном. Никольский пожал мне руку и протянул бумагу:
— Вот, Иван Дмитриевич, здесь изложены наши задачи… Я прочёл:
«Распоряжение № 1900
г. Москва 1 ноября 1951 г.
Для ознакомления с деятельностью биологической станции «Борок» АН СССР создать комиссию в составе:
1. Доктор геогр. наук И. Д. Папанин (председатель).
2. Проф. Г. В. Никольский (зам. председателя Ихтиологической комиссии АН СССР).
3. Кандидат биологических наук Л. А. Незговоров (Институт физиологии растений им. К. А. Тимирязева АН СССР).
4. Канд. биол. наук А. П. Щербаков (Институт морфологии животных им. А. Н. Северцова).
Обязать комиссию представить в Президиум АН СССР к 12 ноября 1951 г. заключение о работе биологической станции «Борок» и предложения по улучшению деятельности станции, особенно в области изучения искусственных водоёмов на примере Рыбинского водохранилища.
Президент Академии наук СССР академик А. Н. Несмеянов Главный учёный секретарь Президиума Академии наук СССР академик А. В. Топчиев».
— Почему вдруг возник этот вопрос? — спросил я Георгия Васильевича.
— Сейчас объясню, — ответил Никольский.
И рассказал, что в Президиум Академии наук СССР поступили материалы проверки биологической станции «Борок», проведённой Министерством Госконтроля СССР.
Обнаружилось много недостатков в её научной и хозяйственной деятельности, и перед Президиумом Академии наук возникла альтернатива: либо передать станцию областным организациям и превратить её в сельскохозяйственную станцию для обслуживания местных нужд, либо кардинально перестроить её работу, исходя из задач Академии наук СССР.
— Биостанция существует несколько лет, — продолжал Георгий Васильевич, — академия тратит на неё много денег, а научной отдачи никакой. Президиум академии решил послать сюда комиссию, чтобы мы разобрались на месте в положении дел и высказали свои предложения…
Борок находится в 16 километрах — по прямой — от маленькой железнодорожной станции Шестихино на линии Москва — Рыбинск.
Всем, кто хотел попасть на биостанцию, надо было около четырех часов ехать на лошадях по просёлочной дороге. Осенью и весной грязища была непролазная.
Биостанция помещалась в бывшем помещичьем имении. Здесь, пожалуй, не было ни одного добротного дома, все строения пришли в ветхость. Но окрестности пленили нас удивительной красотой. Усадьба стояла на холме, окружённом лесом. Лишь с одной стороны к ней примыкал большой парк, в котором светились золотом высоченные старые берёзы. Парк был запущен и на редкость красив. С северо-восточной стороны холм постепенно переходил в широкий луг, который простирался до самой Волги, блестевшей в двух километрах. Безмятежным покоем веяло от этих мест.
Интересна история Борка. Усадьбу построили ещё во времена крепостного права. После смерти первого владельца Борок достался в наследство его внебрачному сыну, рождённому от крепостной крестьянки. Этим сыном был мужественный и непримиримый борец с царским самодержавием Николай Александрович Морозов, известный народоволец. Морозов 28 лет провёл в одиночном заключении в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях. Человек необычайно одарённый, обладающий большой силой воли и несгибаемым характером, Морозов покинул царскую тюрьму образованнейшим человеком, подлинным энциклопедистом: все эти 28 лет он усиленно учился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146