§56), стало то, что круг авторов Писания был изначально крайне ограничен. Он включал только высшие религиозные авторитеты, и относительно скоро, после определения канона или даже только его основной части, этот круг стал принципиально з а к р ы т ы м. Новые сочинения, совершенно необходимые для успешной религиозной коммуникации, для распространения вероучения, разумеется, продолжали создаваться, однако они уже не могли войти в п е р в ы й к р у г — в Писание — и составили сочинения в т о р о г о п о р я д к а, вторичные не только хронологически, но и содержательно. Эти произведения образуют Св. Предание.
В Предании постоянно подчеркивается его зависимость и вторичность по отношению к первоисточнику — Писанию; Предание направлено на Писание и призвано дополнять и толковать первоисточник. Однако, по мере расширения конфессиональной коммуникации, в религиозной практике (в церковной школе, в церковном суде) нередко бывало так, что к Преданию обращались чаще, чем к Писанию. О «Мишне», древнейшей части «Талмуда», евреи говорили: если «Тора» — Закон Израиля, то «Мишна» — «душа Закона».
«Талмуд» (буквально ‘изучение, изъяснение’) складывался на протяжении 9 веков — с IV в. до н.э. по V в. н.э. Он представляет собой энциклопедически полный свод всякого рода предписаний, основанных на «Танахе», а также добавлений и толкований к «Танаху» — юридических, богословско-догматических, этических, семейно-бытовых, хозяйственных, фольклорных, исторических, филолого-экзегетических. Эта тематическая широта отличает «Талмуд» от Предания христиан (патристики) и мусульманского Предания (Сунны и хадисов). Как писал Вл. Соловьев, «то, что для иудеев Талмуд, — то для православных Писания отцов церкви, жития святых, Кормчая» (Соловьев, [1885] 1911, 4).
В «Талмуде» две основных части: 1) более важная и ответственная — законодательный свод «Галаха», обязательный для изучения в иудейских школах, и 2) «Аггада» (в другой транскрипции «Гаггада») — собрание народной мудрости полуфольклорного происхождения. «Аггада» изучалась в меньшей мере, однако была популярна как нравственно-религиозное назидательное чтение и источник сведений о мире и природе.
Едва ли не в поговорку вошла запутанность и громоздкость «Талмуда». Действительно, только «Галаха», его юридическая часть, напоминает гигантский кристалл причудливой формы. Его зародышевой основой является «Мишна» (на иврите означает ‘второй закон, или заучивание’) — юридический комментарий к «Торе», восходящий, согласно ортодоксальным представлениям, к правилам, которые Бог устно сообщил Моисею одновременно с письменным Законом — «Торой». Вокруг и на основе этого «зародышевого» кристалла постепенно наращивались подробнейшие комментарии к каждому законоустановлению «Торы», включая рассказы об особо трудных случаях применения конкретного закона. Новое поколение комментаторов создавало свой комментарий к «Мишне», попутно обсуждая споры и решения предшественников, так что со временем в обращении стало несколько конкурировавших сводов толкований, из которых важнейшие — это «Иерусалимский Талмуд» (IV в. н.э.) и «Вавилонский Талмуд» (V в.). При этом самый ранний комментарий — «Тосефта» — был необходим для понимания последующих сводов толкований и служил к ним своего рода введением.
В издании «Талмуда» на русском языке в переводе Н.А. Переферковича (см.: Талмуд, 1902—1904), включавшем только «Тосефту» (но, разумеется, с выписками комментируемых законов из «Мишны»), шесть больших томов, которые планировалось дополнить 7-й книгой указателей. Что касается Иерусалимского и Вавилонского сводов комментариев, то каждый из них по объему в несколько раз превышает «Тосефту», и всё вместе — это только законодательная часть «Талмуда». Вл. Соловьев сравнивал «Талмуд» с лабиринтом, состоящим из «целого ряда экзегетических, казуистических и легендарных построек — на вид причудливых и бессвязных, как сама жизнь. Эти-то постройки, нарастая в течение шести или семи веков, были, наконец, трудами позднейших собирателей сведены в один огромный лабиринт „Талмуда“ (Соловьев, [1885] 1911, 6).
«Строители» «Талмуда» вполне сознавали его необозримость и связанные с этим трудности в его практическом использовании. «Талмуд» не раз кодифицировался, из него делались систематизированные извлечения, создавались сокращенные изложения. Юридические разделы «Талмуда» стали фундаментом иудейского права (см. §85).
Между прочим, в околоталмудическом фольклоре отчасти шутя, отчасти всерьез был задан вопрос о возможности выразить суть иудаизма в одной фразе. Некий язычник пришел к мудрейшему из раввинов и попросил: «Научи меня всей „Торе“, но только за то время, пока я буду стоять на одной ноге». В ответ он услышал: «Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы тебе делали, — в этом итог всего Закона, остальное только подробности. Теперь иди и учись». Это «высшее правило иудейско-христианской морали» (Вл. Соловьев) восходит к нравственной заповеди Бога: «<…> люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев, 19, 18).
После канонизации «Талмуда» (V в. н.э.) замкнулся круг авторитетов иудаизма, с трудами которых традиция связывала иудейское Предание. У последующих авторов создатели «Талмуда» устойчиво называются мужами великого собрания (хотя историки сомневаются в реальности именно с о б р а н и я или другой формы организации работы над «Талмудом»), в отличие от просто книжников — знатоков и толкователей «Талмуда». Христианскую параллель мужам великого собрания составляют создатели патристики — отцы церкви (см. §64), в мусульманстве — составители ранних хадисов пророка (см. §65). В поздних талмудических текстах «мужам великого собрания» приписывается следующий завет книжникам: «Будьте медлительны в суждении, поставляйте побольше учеников и делайте ограду Торе» (цит. по работе: Ранович, 1937, 258).
64. Святые отцы церкви и Патристика. Что важнее: Писание или Предание?
Согласно христианской библеистике, Новый Завет (собственно христианскую часть Священного Писания) написали четыре евангелиста (Матфей, Марк, Лука и Иоанн) и апостолы Иаков, Петр, Иоанн, Иуда и Павел, т.е. восемь человек (апостол Иоанн Богослов, автор двух «Посланий» и «Откровения», и автор «Евангелия от Иоанна» — одно и то же лицо). В иерархии христианских авторитетов авторы Нового Завета занимают вершинное место, при этом, если речь заходит об апостолах и евангелистах, то апостолы называются первыми — они почитались выше евангелистов, поскольку апостолы были прямыми учениками и посланниками Иисуса Христа и знали его лично. Они точнее всех могли передать то, чему учил Христос. Их толкование и развитие учения принималось прежде всего по принципу ipse dixit ‘сам сказал’:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107