Джинн взглянул на нее еще разок, и попросил: «Милая, засунь меня обратно в бутылку!»
И вы всегда просите этого — каждый просит именно этого — поэтому-то джинны и сбежали из нашего мира. Они уже вас просто боятся, вы же всегда просите невозможного. Так не бывает, часть никогда не может быть красива.
Ну только представьте себе: если отсечь мою руку — может ли такая рука быть красивой? Она будет становиться все более и более мерзкой, она начнет разлагаться, она начнет пахнуть. Как может быть красивой моя рука, отделенная от меня? Разделение приносит смерть; согласие, унисон — приносят жизнь. Единые с целым — вы живы; одни, отдельно, — вы уже мертвы или умираете.
Мои глаза, выньте их — что они тогда? Даже камни, цветные камни, будут красивее их, ибо камни все еще едины с целым. Сорвите цветок — и он потеряет свою красоту, великолепие ушло. Он был прекрасен лишь мгновение назад, когда он был соединен с корнями, с землей. Отделенные от корней, вы плывете, будучи (многими) эго. Вы больны, и вы останетесь больны; ничто не может вам по
мочь. Все ваши усилия, сколь угодно умные, потерпят поражение.
Лишь в целом вы красивы.
Лишь в целом вы прекрасны.
Лишь в целом возможна грация.
Это не из-за хитрости человек Дао проходит беспрепятственно сквозь стены и входит, не сгорая, в огонь. Это:
Не из-за хитрости или дерзости,
и не потому, что он обучен —
но потому, что он разучился.
Обучение направлено к эго; обучение усиливает эго. Вот почему пандиты, брамины, книжники имеют утонченнейшие эго. Обучение расширяет их границы, расширяет возможности, учение создает им пространство, придает им объем. Они становятся распухшими, самовозвеличенными, эгоистичными. Все их существо теперь отдано в эксплуатацию эго.
Чем более человек учен, тем труднее с ним жить, тем труднее иметь с ним дело, и тем труднее для него добраться до храма. Для него почти невозможно познать Бога, поскольку он сам теперь живет, как возвышенный, а возвышенный имеет свою собственную жизнь — теперь это эгоистичный возвышенный. Это засасывает. Чем больше вы знаете, тем меньше надежды на рождение молитвы.
Таким образом, говорит Чжуан Цзы, это не из-за хитрости; он не рассчитывает, он не хитер и не дерзок, ибо дерзость, хитрость, расчет — это все части эго. Человек Дао ни трус, ни храбрец. Он не знает, что такое храбрость, что такое трусость. Он живет. Он не самосознателен не потому, что он выучился, но потому, что он разучился. Вся религия — это процесс разучивания. Обучение — это процесс эго, разучивание — это процесс не-эго. Наученная, ваша лодка полна, полна вами.
Когда у Муллы Насреддина был паром, и, если времена наставали тяжелые, он зарабатывал на жизнь тем, что перевозил пассажиров с одного берега реки на другой.
Как-то раз великий книжник, грамматик и пандит переправлялся через реку на его пароме. Этот пандит спросил Насреддина: «Скажи-ка, лодочник, а знаешь ли ты Коран? Изучал ли ты писания?»
«Нет, некогда мне», — отмахнулся Насреддин.
«Да, тогда половина твоей жизни прошла зря», — изрек пандит.
В это время налетел ураган, маленькую лодку закружило и понесло понесло от берега. Поднявшиеся волны перехлестывали через борта и лодка быстро наполнялась водой. В любой момент она могла затонуть. Насреддин поинтересовался: «Скажите-ка, господин учитель, а знаете ли вы, как плавают?»
Тот человек очень испугался, весь покрылся холодным потом. «Нет», — признался он.
«Да, тогда вся ваша жизнь прошла зря, — заметил Насреддин, перелезая через борт. — Ну, я поплыл!»
Итак, этой лодке не достичь другого берега. Но люди думают, что обучение может стать для них лодкой или обучение может заменить им умение плавать. Нет! Ну как могут писания стать лодками? Нет, они чересчур тяжелы. С ними вы можете утонуть, но пересечь реку на них невозможно. Разучивание освобождает вас от веса; разучивание делает вас вновь невинными.
Когда вы не знаете, то что происходит в этом незнании? Самое прекрасное явление… Величайший экстаз приходит к вам тогда, когда вы не знаете — когда вы не знаете, рождается тишина, безмолвие. Кто-то задает вопрос, а вы не знаете. Жизнь — это головоломка, а вы не знаете. Повсюду таинство, а вы стоите там, не зная, удивляясь. Когда вы не знаете, появляется восхищение, удивление, а удивление — это самое религиозное качество. Глубочайшее религиозное качество — удивление, изумление. Лишь ребенок способен удивляться. Человек, который знает, удивляться не может, а без удивления никто никогда не достигнет божественного. Это для удивляющегося сердца все является таинством… бабочка — это таинство, прорастающее зерно — это таинство.
И помните, ничто не изучено, не разрешены никакие проблемы: вся ваша наука ничего не сделала. Прорастающее зерно — остается таинством, и оно будет таинством. Даже если наука сумеет создать зерно, само прорастание останется таинством. Рождается ребенок; это таинство — то, что он рождается. Даже если ребенка удастся создать в пробирке, это ничего не меняет. Таинство по-прежнему останется.
Вы здесь. Это поразительное таинство. Вы не заработали, не заслужили этого, вы не можете заявить вселенной: «Я здесь, потому что я это заслужил». Это самый настоящий подарок, вы здесь вообще безо всякой причины. Если бы вы были не здесь, то какая была бы разница? Если бы вы были не здесь, то в какой суд вы бы обратились?
Это чистое существование, это дыхание, что входит и выходит, то, что вы в этот момент здесь, слушаете меня, ветер, птиц, то, что вы живы, — это великое таинство. Если вы сможете оказаться с этим таинством лицом к лицу безо всякого знания, вы вступите в него. Если лицом к лицу с ним вы окажетесь, отягощенный знанием, и воскликнете: «Я знаю, я знаю ответ», — то двери будут закрыты для вас — не из-за таинства, двери останутся закрыты из-за вашего знания, ваших теорий, вашей философии, вашей теологии, вашего христианства, вашего индуизма — все они запирают пред вами двери.
Человек, который полагает, что он знает — не знает. Упанишады продолжают утверждать, что человек, который считает себя незнающим, знает. Сократ замечает: «Когда человек действительно знает, он знает одно: что он ничего не знает». Чжуан Цзы говорит: «Это оттого, что он разучился». Все, чему его научил мир, чему его научило общество, чему его научили родители и утилитариане, он отбросил. Он вновь стал ребенком. Его глаза снова полны удивления. Он смотрит на все окружающее — и повсюду видит таинство.
Эго убивает таинство. Эго ли это ученого, эго ли это книжника или философа — разницы не составляет. Эго заявляет: «Я знаю». «Если я и не знаю, то, рано или поздно, я узнаю», — добавляет оно. Эго утверждает, что нет ничего недоступного знанию.
Для эго все подразделяется на две категории:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96