«Ух! Это должно быть так же хорошо, как и то, что лежит в коробочке. Вот мы посмотрим!» Вы открываете коробочку и смотрите. Вы тратите столько времени на сравнения, что никогда не переживаете того, что происходит сейчас и здесь.
– Я понял, к чему ты клонишь, – говорит Лестер, улыбаясь, – но разве жизнь не является смесью переживания и не-переживания?
– НЕТ! НЕТ, будь ты проклят! Кто когда-нибудь слышал про слабо пережитую боль в заднице? Ты либо чувствуешь ее, либо нет.
Смотри. Вот другие виды переживаний, кроме приятия. Следующее – это присутствие, или наблюдение, – и Дон пишет эти слова над словом «приятие». – Дальше – участие, или разделение, и, наконец, то, что мы называем «сотворение». Не думайте обо всем этом сейчас. Все это из сферы полностью пережитых переживаний. Это все, что вам сейчас надо знать.
Теперь, если ввести шкалу на сто делений, то можно сказать, что рассуждение – это минус восемьдесят по шкале не-переживания. Решение – это минус двадцать. Надежда – минус десять и помощь – минус пять. С другой стороны, приятие – это, скажем, плюс пять и сотворение – плюс сто. Поняли? Как нам теперь перейти от минуса к плюсу?
– Через ноль, – быстро отвечает Лестер.
– Правильно! Через ноль. Вы должны пройти через ничто, – Дон пишет слово «ничто» на горизонтальной линии. – Вы должны пройти через ничто. Я хочу, чтобы вы поняли: либо переживание, либо непереживание. Либо плюс, либо минус. Лампочка либо включена, либо выключена. И чтобы попасть из не-переживания в переживание, вы должны пройти через ничто.
* * *
Сэнди поднимает руку.
– Так, – говорит он, хмурясь, – ты настаиваешь, что если этот тренинг научит нас перестать пытаться измениться, то мы изменимся.
Не то, Сэнди, – говорит тренер и отхлебывает из своего термоса. – Я уже говорил, что вы ничего не получите от этого тренинга, ничего не изменится. Как говорится в наших проспектах: «Целью ЭСТа является трансформация вашей способности переживать жизнь, чтобы ситуации, которые вы пытаетесь изменить, прояснились в процессе самой жизни».
Я предупреждал, что «трансформация» не означает «перемена». В этом контексте это означает нечто вроде «трансмутации»: или «изменения субстанции» вашей способности переживать жизнь. Перемена включает только изменение формы.
Мы говорим о чем-то таком же радиикальном, как разница между плюс единицей и минус единицей. Переход от минус одного к плюс одному – это поворот на сто восемьдесят градусов.
Это – трансформация вашей способности переживать жизнь. И чтобы попасть из минус одного в плюс один, вы должны пройти через ничто.
– Я думаю, что семантические различия не так уж важны. Важно, что мы можем надеяться на перемены.
– Нет, я не хочу, чтобы вы надеялись на перемены! Я не хочу, чтобы вы менялись. Вы хороши такими, какие есть. Оставайтесь в зале и берите, что получите, а потом сможете сказать, перемена это или нет.
Наши ягодицы болели, наши плечи болели, животы урчали, мочевые пузыри надувались, мы начинали чувствовать, что если еще раз услышим слово «переживание», то попросим слова и заорем. Как проклятый тренер может столько говорить? Почему я не могу выкурить сигаретку? Сколько это может еще продолжаться? Они что, нарочно сделали стулья такими неудобными? Почему бы всем нам, жопам, не согласиться со всем, что говорит Дон, и не устроить перерыв?
– …Энди, расскажи мне о чем-нибудь, что ты действительно знаешь, – просит тренер.
– Я знаю, как боксировать, – говорит Энди, коренастый молодой человек лет двадцати.
– Отлично. Как ты боксируешь?
– Встаю в стойку, поднимаю перчатки, слежу одновременно за корпусом и руками противника. Потом…
– Отлично. Но как же ты боксируешь?
– Держу левую у лица, вот так, правую чуть ниже. Потом… боксирую.
– Но это я и хочу знать – как боксировать?
– Я могу дать урок.
– Но как я буду боксировать?
– Слишком долго объяснять.
– Сколько? (Тишина.)
– Несколько лет.
– Я-то думал, что ты действительно знаешь, как боксировать, а тебе, оказывается, надо несколько лет, чтобы объяснить.
– Может, и больше.
– Спасибо, Энди (аплодисменты). Я хочу, чтобы вы рассказали мне о том, что вы действительно знаете. Таня?
– Я знаю, как петь, – говорит Таня.
– Отлично. Расскажи мне, как поют. Таня смотрит на тренера.
– Ты открываешь рот, – нет, – вот так, – и Таня приятным сопрано поет две первые фразы «Аве Мария». – Вот так поют.
(Все громко аплодируют.)
– Отлично, – говорит тренер, – но как ты поешь?
– Я не могу объяснить словами.
– Ты хочешь сказать, что ты это знаешь и не можешь объяснить?
– Только не пение.
– Спасибо, Таня. Джед?
(Аплодисменты Тане.)
Джед – полный пожилой человек в мятом пиджаке.
– Я знаю, как ходить.
– Отлично, расскажи, как ходят.
– Примерно так, – говорит Джед и ходит вперед и назад по проходу.
– Я вижу, но как ты ходишь?
– Сперва поднимаю одну ногу, потом другую.
– Отлично, но как ты ходишь?
– Поднимаю левую ногу, сгибаю колено, переношу вес, ставлю снова на пол (Джед очень внимательно изучает свои ноги), закрепляю, начинаю сгибать правое колено…
– Хорошо, но как ты ходишь?
Джед смотрит на тренера:
– Я показал.
– Я видел, как ты ходил, но я хочу знать, как ходить.
– Я говорю: "Поднимаю левую ногу…»
– Но как ты поднимаешь левую ногу?
– Иисусе, я не знаю как.
– Я-то думал, что уж это ты знаешь.
– Знаю, черт подери, но как об этом сказать?
– Спасибо, Джед (аплодисменты). Кто еще? Билл?
Билл – разбойничьего вида мужчина с пышными усами и копной волос. Он улыбается.
– Что ты знаешь? – спрашивает тренер.
– Я знаю, как быть жопой.
(Смех.)
– Отлично, – говорит тренер, – расскажи, как быть жопой.
– Вступить в разговор с тренером. (Смех.)
– Но как быть жопой?
– Нет проблем, будь собой! Дон тоже улыбается:
– Но как мне быть жопой?
– Я сказал, будь собой.
– Нет, Билл, это не работает. Так уж получается, что когда становишься собой, прекращаешь быть жопой. Но спасибо, что поделился. (Аплодисменты.)
– Смотрите, когда вы действительно что-то знаете с полной уверенностью и надежностью, то вера в это, чувства, размышления совершенно ни при чем. Вы просто знаете. Вера, мысли и чувства не нужны, и слова неадекватны.
В терминах уверенности мы делаем первый шаг к чему-то надежному, когда уходим от верований и чувств и просто наблюдаем. Когда вы выходите на уровень наблюдения, вы достигаете уровня, который мы называем реализацией – это когда вы говорите «ага»… Рик, давай, встань, бери микрофон.
Рик, невысокий плотный человек, одет в бутсы и ярко-пурпурную рубаху. Он говорит с явным раздражением.
– Эх… как держать эту дрянь? Так? Вы меня слышите? Я… приехал из Эль-Пасо, Техас, на этот тренинг, и будь я проклят, если я понимаю, что происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Я понял, к чему ты клонишь, – говорит Лестер, улыбаясь, – но разве жизнь не является смесью переживания и не-переживания?
– НЕТ! НЕТ, будь ты проклят! Кто когда-нибудь слышал про слабо пережитую боль в заднице? Ты либо чувствуешь ее, либо нет.
Смотри. Вот другие виды переживаний, кроме приятия. Следующее – это присутствие, или наблюдение, – и Дон пишет эти слова над словом «приятие». – Дальше – участие, или разделение, и, наконец, то, что мы называем «сотворение». Не думайте обо всем этом сейчас. Все это из сферы полностью пережитых переживаний. Это все, что вам сейчас надо знать.
Теперь, если ввести шкалу на сто делений, то можно сказать, что рассуждение – это минус восемьдесят по шкале не-переживания. Решение – это минус двадцать. Надежда – минус десять и помощь – минус пять. С другой стороны, приятие – это, скажем, плюс пять и сотворение – плюс сто. Поняли? Как нам теперь перейти от минуса к плюсу?
– Через ноль, – быстро отвечает Лестер.
– Правильно! Через ноль. Вы должны пройти через ничто, – Дон пишет слово «ничто» на горизонтальной линии. – Вы должны пройти через ничто. Я хочу, чтобы вы поняли: либо переживание, либо непереживание. Либо плюс, либо минус. Лампочка либо включена, либо выключена. И чтобы попасть из не-переживания в переживание, вы должны пройти через ничто.
* * *
Сэнди поднимает руку.
– Так, – говорит он, хмурясь, – ты настаиваешь, что если этот тренинг научит нас перестать пытаться измениться, то мы изменимся.
Не то, Сэнди, – говорит тренер и отхлебывает из своего термоса. – Я уже говорил, что вы ничего не получите от этого тренинга, ничего не изменится. Как говорится в наших проспектах: «Целью ЭСТа является трансформация вашей способности переживать жизнь, чтобы ситуации, которые вы пытаетесь изменить, прояснились в процессе самой жизни».
Я предупреждал, что «трансформация» не означает «перемена». В этом контексте это означает нечто вроде «трансмутации»: или «изменения субстанции» вашей способности переживать жизнь. Перемена включает только изменение формы.
Мы говорим о чем-то таком же радиикальном, как разница между плюс единицей и минус единицей. Переход от минус одного к плюс одному – это поворот на сто восемьдесят градусов.
Это – трансформация вашей способности переживать жизнь. И чтобы попасть из минус одного в плюс один, вы должны пройти через ничто.
– Я думаю, что семантические различия не так уж важны. Важно, что мы можем надеяться на перемены.
– Нет, я не хочу, чтобы вы надеялись на перемены! Я не хочу, чтобы вы менялись. Вы хороши такими, какие есть. Оставайтесь в зале и берите, что получите, а потом сможете сказать, перемена это или нет.
Наши ягодицы болели, наши плечи болели, животы урчали, мочевые пузыри надувались, мы начинали чувствовать, что если еще раз услышим слово «переживание», то попросим слова и заорем. Как проклятый тренер может столько говорить? Почему я не могу выкурить сигаретку? Сколько это может еще продолжаться? Они что, нарочно сделали стулья такими неудобными? Почему бы всем нам, жопам, не согласиться со всем, что говорит Дон, и не устроить перерыв?
– …Энди, расскажи мне о чем-нибудь, что ты действительно знаешь, – просит тренер.
– Я знаю, как боксировать, – говорит Энди, коренастый молодой человек лет двадцати.
– Отлично. Как ты боксируешь?
– Встаю в стойку, поднимаю перчатки, слежу одновременно за корпусом и руками противника. Потом…
– Отлично. Но как же ты боксируешь?
– Держу левую у лица, вот так, правую чуть ниже. Потом… боксирую.
– Но это я и хочу знать – как боксировать?
– Я могу дать урок.
– Но как я буду боксировать?
– Слишком долго объяснять.
– Сколько? (Тишина.)
– Несколько лет.
– Я-то думал, что ты действительно знаешь, как боксировать, а тебе, оказывается, надо несколько лет, чтобы объяснить.
– Может, и больше.
– Спасибо, Энди (аплодисменты). Я хочу, чтобы вы рассказали мне о том, что вы действительно знаете. Таня?
– Я знаю, как петь, – говорит Таня.
– Отлично. Расскажи мне, как поют. Таня смотрит на тренера.
– Ты открываешь рот, – нет, – вот так, – и Таня приятным сопрано поет две первые фразы «Аве Мария». – Вот так поют.
(Все громко аплодируют.)
– Отлично, – говорит тренер, – но как ты поешь?
– Я не могу объяснить словами.
– Ты хочешь сказать, что ты это знаешь и не можешь объяснить?
– Только не пение.
– Спасибо, Таня. Джед?
(Аплодисменты Тане.)
Джед – полный пожилой человек в мятом пиджаке.
– Я знаю, как ходить.
– Отлично, расскажи, как ходят.
– Примерно так, – говорит Джед и ходит вперед и назад по проходу.
– Я вижу, но как ты ходишь?
– Сперва поднимаю одну ногу, потом другую.
– Отлично, но как ты ходишь?
– Поднимаю левую ногу, сгибаю колено, переношу вес, ставлю снова на пол (Джед очень внимательно изучает свои ноги), закрепляю, начинаю сгибать правое колено…
– Хорошо, но как ты ходишь?
Джед смотрит на тренера:
– Я показал.
– Я видел, как ты ходил, но я хочу знать, как ходить.
– Я говорю: "Поднимаю левую ногу…»
– Но как ты поднимаешь левую ногу?
– Иисусе, я не знаю как.
– Я-то думал, что уж это ты знаешь.
– Знаю, черт подери, но как об этом сказать?
– Спасибо, Джед (аплодисменты). Кто еще? Билл?
Билл – разбойничьего вида мужчина с пышными усами и копной волос. Он улыбается.
– Что ты знаешь? – спрашивает тренер.
– Я знаю, как быть жопой.
(Смех.)
– Отлично, – говорит тренер, – расскажи, как быть жопой.
– Вступить в разговор с тренером. (Смех.)
– Но как быть жопой?
– Нет проблем, будь собой! Дон тоже улыбается:
– Но как мне быть жопой?
– Я сказал, будь собой.
– Нет, Билл, это не работает. Так уж получается, что когда становишься собой, прекращаешь быть жопой. Но спасибо, что поделился. (Аплодисменты.)
– Смотрите, когда вы действительно что-то знаете с полной уверенностью и надежностью, то вера в это, чувства, размышления совершенно ни при чем. Вы просто знаете. Вера, мысли и чувства не нужны, и слова неадекватны.
В терминах уверенности мы делаем первый шаг к чему-то надежному, когда уходим от верований и чувств и просто наблюдаем. Когда вы выходите на уровень наблюдения, вы достигаете уровня, который мы называем реализацией – это когда вы говорите «ага»… Рик, давай, встань, бери микрофон.
Рик, невысокий плотный человек, одет в бутсы и ярко-пурпурную рубаху. Он говорит с явным раздражением.
– Эх… как держать эту дрянь? Так? Вы меня слышите? Я… приехал из Эль-Пасо, Техас, на этот тренинг, и будь я проклят, если я понимаю, что происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65