— Оба сеньора отправляются на прогулку и оставляют нас тут одних на милость диких зверей…
Аладдин очень огорчился, услышав историю с волком, потому что какой же лучший случай мог представиться, чтоб доказать силу волшебной лампы? Стоило провести рукой по стеклу лампы, как из нее появился бы дымок, который обратился бы в джинна, и стоило сказать: «Любезный джинн, прогони, пожалуйста, раз навсегда этого гадкого волка», как волк испарился бы мгновенно…
Педриньо тоже расстроился: стрельнуть бы в этого волка пару раз из рогатки, так у него бы только пятки засверкали…
Глава 8.
Волшебная палочка.
Но тут часы пробили шесть, и гости стали собираться домой.
— Поздно уже, — сказала Белоснежка, — я должна быть в замке к семи, к нам сегодня придут ужинать.
Золушка тоже заторопилась — и такие тут пошли объятия, поцелуи, любезные слова… все друг друга перебивали, суетились…
— До свиданья, до свиданья! — говорила Носишка, переходя из одних объятий в другие. — Приходите еще, теперь вы дорогу знаете!
Педриньо напомнил Аладдину про состязание:
— Приходи с лампой, да почисть ее хорошенько песком, понял?…
Эмилия переходила из рук в руки. Никогда еще ее столько не ласкали и не целовали. Прощаясь с Мальчиком с Пальчик, она шепнула ему на ухо:
— Ты еще как-нибудь сбеги из сказки и тогда приходи к нам насовсем, ладно?
Когда все ушли, дом показался Носишке таким пустым… В комнате она осталась только с братом и куклой. На дворе виднелась одна лишь корова, мирно жевавшая свою солому, да еще Рабико, чавкая, доедал корень маниоки… Брат и сестра обменялись впечатлениями.
— Мне больше всех понравилась Белоснежка, — сказала девочка. — Она такая добрая и такая хорошенькая! Такая снежно-белая! Словно она сделана из молока кокосового ореха…
— А мне так очень понравился Кот в Сапогах, — сказал Педриньо. — А вот Аладдин, по-моему, немножко задается. Думает, что уж лучше его лампы нет ничего на свете.
В это время Эмилия, которая почему-то пошла прогуляться под стол, испустила громкий крик.
— Посмотрите, что я нашла: волшебную палочку! Золушка второпях забыла ее, и теперь она моя! Слышите, моя! Я целыми днями буду играть в превращения!
И, вертя в руках драгоценную находку, Эмилия принялась строить планы приключений, еще более необычайных, чем те, о которых рассказывается в сказках. Глаза Эмилии метали искры: ее самой большой мечтой в жизни было завладеть волшебной палочкой, чтобы играть в превращения. И, вся дрожа от восторга, Эмилия выбежала в сад — «превращать все, что попадется по дороге», как она крикнула на бегу Носишке.
— Вот удача, вот удача! — громко раздавался по саду ее скрипучий голосок.
В этот день Эмилия не пришла к ужину: она провела весь вечер, превращая одни вещи в другие и перепревращая назад.
«Повернись, перевернись, чем желаю, обернись», — пела Эмилия, взмахивая волшебной палочкой, и та вещь, до которой Эмилия дотрагивалась, действительно превращалась в то, во что она хотела.
Даже графа, недавно только принявшего прежний вид, она превратила в юного крокодила-жакаре, но сразу же поспешила перепревратить обратно, потому что юноша уже открывал огромную розовую пасть, чтобы съесть саму волшебницу. Впрочем, все, что Эмилия превращала, она потом перепревращала назад и оставляла как было…
Следующий день также начался в вихре превращений. Только и слышалось: «Повернись, перевернись, чем желаю, обернись», — то справа, то слева, то сверху, то снизу. Даже гордый Педриньо, не умевший ни к кому подлаживаться, старался во всем угодить Эмилии, говорил с ней необычно ласково и был заботлив свыше всякой меры: он словно боялся Эмилии — превратит еще во что-нибудь… Одним словом, Эмилия чувствовала себя всесильной. «Пусть мне пришлют хоть ягуара, — говорила она, — я сделаю всего один взмах и превращу его во что хочу — в муху, в бабочку, в сладкую булку».
Но всякое счастье когда-нибудь кончается… Граф, который всегда все знал, раскрыл Эмилии тайну: волшебная сила всех волшебных палочек не вечная, каждая из них действительна лишь на определенное число превращений, в большинстве случаев на сто. После ста взмахов она сама превращается — и превращается в обыкновенную палку.
Узнав об этом, Эмилия чуть не заплакала от отчаяния. Играя в «повернись-обернись», она растратила уже почти всю силу палочки — и как глупо, милые мои, как глупо! — превращая даже камешки, щепки, мух — стыдно вспомнить!… По мнению графа, который был очень силен в математике, особенно после того, как полежал на полке между «Алгеброй» и «Арифметикой», палки могло хватить превращений на тридцать, не больше! Иными словами, Эмилия истратила семьдесят превращений на всякие глупости. Теперь ей придется расходовать остающиеся как можно более экономно. И Эмилия, тяжко вздыхая, достала свою заветную корзинку, где хранила любимые вещи, и спрятала туда волшебную палочку почти на последнем издыхании…
Было около пяти часов, и Эмилия вместе с Носишкой и Педриньо отдыхала в тени под деревом, как вдруг…
— Что это там? — спросил Педриньо, показывая пальцем на тропинку, ведущую к их дому. — Кажется, это соседские ребята?
Да, действительно, это были соседские ребята, целая толпа мальчишек, которые приближались к Домику Желтого Дятла, и почемуто приближались бегом и громко крича.
— Я все понимаю! — вскрикнула Эмилия. — Они узнали про мою волшебную палочку и хотят напасть на нас…
В одно из превращений она превратила майского жука в мальчика и в суматохе позабыла перепревратить его обратно, и, конечно же, он убежал и разболтал всем в округе про волшебную палочку. Ребята, естественно, пришли в раж и явились толпой отнимать ее.
Что делать? Сопротивление было бесполезно — силы противника составляли человек двадцать. Выход был один: превратить противников во что-нибудь. Но, чтобы превратить двадцать мальчишек, надо было истратить двадцать взмахов; значит, из тридцати превращений останется десять…
— Не хочу! — взревела Эмилия. — Не хочу тратить почти весь запас моих превращений на этих гадких мальчишек…
— Ах, не хочешь? — сказал Педриньо. — Тебе же хуже! Они отнимут палочку, и ты будешь равна нулю.
Эмилия в страшном огорчении поняла, что придется уступить. Но и тут она нашла способ сэкономить хотя бы один взмах.
— Ну, так вот: я превращу девятнадцать мальчишек. А одного ты положишь на лопатки. Или, может, с двумя справишься?
Педриньо заявил, что справится. Пусть она превращает восемнадцать.
Мальчишки были уже близко. Даже можно было расслышать выкрики вроде: «Волшебная палочка моя!», «Нет, моя!» или «Кто отобьет, тому и достанется!» — это был голос большинства.
— А во что превращать? — спросила Эмилия.
— В мух, — предложил Педриньо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Аладдин очень огорчился, услышав историю с волком, потому что какой же лучший случай мог представиться, чтоб доказать силу волшебной лампы? Стоило провести рукой по стеклу лампы, как из нее появился бы дымок, который обратился бы в джинна, и стоило сказать: «Любезный джинн, прогони, пожалуйста, раз навсегда этого гадкого волка», как волк испарился бы мгновенно…
Педриньо тоже расстроился: стрельнуть бы в этого волка пару раз из рогатки, так у него бы только пятки засверкали…
Глава 8.
Волшебная палочка.
Но тут часы пробили шесть, и гости стали собираться домой.
— Поздно уже, — сказала Белоснежка, — я должна быть в замке к семи, к нам сегодня придут ужинать.
Золушка тоже заторопилась — и такие тут пошли объятия, поцелуи, любезные слова… все друг друга перебивали, суетились…
— До свиданья, до свиданья! — говорила Носишка, переходя из одних объятий в другие. — Приходите еще, теперь вы дорогу знаете!
Педриньо напомнил Аладдину про состязание:
— Приходи с лампой, да почисть ее хорошенько песком, понял?…
Эмилия переходила из рук в руки. Никогда еще ее столько не ласкали и не целовали. Прощаясь с Мальчиком с Пальчик, она шепнула ему на ухо:
— Ты еще как-нибудь сбеги из сказки и тогда приходи к нам насовсем, ладно?
Когда все ушли, дом показался Носишке таким пустым… В комнате она осталась только с братом и куклой. На дворе виднелась одна лишь корова, мирно жевавшая свою солому, да еще Рабико, чавкая, доедал корень маниоки… Брат и сестра обменялись впечатлениями.
— Мне больше всех понравилась Белоснежка, — сказала девочка. — Она такая добрая и такая хорошенькая! Такая снежно-белая! Словно она сделана из молока кокосового ореха…
— А мне так очень понравился Кот в Сапогах, — сказал Педриньо. — А вот Аладдин, по-моему, немножко задается. Думает, что уж лучше его лампы нет ничего на свете.
В это время Эмилия, которая почему-то пошла прогуляться под стол, испустила громкий крик.
— Посмотрите, что я нашла: волшебную палочку! Золушка второпях забыла ее, и теперь она моя! Слышите, моя! Я целыми днями буду играть в превращения!
И, вертя в руках драгоценную находку, Эмилия принялась строить планы приключений, еще более необычайных, чем те, о которых рассказывается в сказках. Глаза Эмилии метали искры: ее самой большой мечтой в жизни было завладеть волшебной палочкой, чтобы играть в превращения. И, вся дрожа от восторга, Эмилия выбежала в сад — «превращать все, что попадется по дороге», как она крикнула на бегу Носишке.
— Вот удача, вот удача! — громко раздавался по саду ее скрипучий голосок.
В этот день Эмилия не пришла к ужину: она провела весь вечер, превращая одни вещи в другие и перепревращая назад.
«Повернись, перевернись, чем желаю, обернись», — пела Эмилия, взмахивая волшебной палочкой, и та вещь, до которой Эмилия дотрагивалась, действительно превращалась в то, во что она хотела.
Даже графа, недавно только принявшего прежний вид, она превратила в юного крокодила-жакаре, но сразу же поспешила перепревратить обратно, потому что юноша уже открывал огромную розовую пасть, чтобы съесть саму волшебницу. Впрочем, все, что Эмилия превращала, она потом перепревращала назад и оставляла как было…
Следующий день также начался в вихре превращений. Только и слышалось: «Повернись, перевернись, чем желаю, обернись», — то справа, то слева, то сверху, то снизу. Даже гордый Педриньо, не умевший ни к кому подлаживаться, старался во всем угодить Эмилии, говорил с ней необычно ласково и был заботлив свыше всякой меры: он словно боялся Эмилии — превратит еще во что-нибудь… Одним словом, Эмилия чувствовала себя всесильной. «Пусть мне пришлют хоть ягуара, — говорила она, — я сделаю всего один взмах и превращу его во что хочу — в муху, в бабочку, в сладкую булку».
Но всякое счастье когда-нибудь кончается… Граф, который всегда все знал, раскрыл Эмилии тайну: волшебная сила всех волшебных палочек не вечная, каждая из них действительна лишь на определенное число превращений, в большинстве случаев на сто. После ста взмахов она сама превращается — и превращается в обыкновенную палку.
Узнав об этом, Эмилия чуть не заплакала от отчаяния. Играя в «повернись-обернись», она растратила уже почти всю силу палочки — и как глупо, милые мои, как глупо! — превращая даже камешки, щепки, мух — стыдно вспомнить!… По мнению графа, который был очень силен в математике, особенно после того, как полежал на полке между «Алгеброй» и «Арифметикой», палки могло хватить превращений на тридцать, не больше! Иными словами, Эмилия истратила семьдесят превращений на всякие глупости. Теперь ей придется расходовать остающиеся как можно более экономно. И Эмилия, тяжко вздыхая, достала свою заветную корзинку, где хранила любимые вещи, и спрятала туда волшебную палочку почти на последнем издыхании…
Было около пяти часов, и Эмилия вместе с Носишкой и Педриньо отдыхала в тени под деревом, как вдруг…
— Что это там? — спросил Педриньо, показывая пальцем на тропинку, ведущую к их дому. — Кажется, это соседские ребята?
Да, действительно, это были соседские ребята, целая толпа мальчишек, которые приближались к Домику Желтого Дятла, и почемуто приближались бегом и громко крича.
— Я все понимаю! — вскрикнула Эмилия. — Они узнали про мою волшебную палочку и хотят напасть на нас…
В одно из превращений она превратила майского жука в мальчика и в суматохе позабыла перепревратить его обратно, и, конечно же, он убежал и разболтал всем в округе про волшебную палочку. Ребята, естественно, пришли в раж и явились толпой отнимать ее.
Что делать? Сопротивление было бесполезно — силы противника составляли человек двадцать. Выход был один: превратить противников во что-нибудь. Но, чтобы превратить двадцать мальчишек, надо было истратить двадцать взмахов; значит, из тридцати превращений останется десять…
— Не хочу! — взревела Эмилия. — Не хочу тратить почти весь запас моих превращений на этих гадких мальчишек…
— Ах, не хочешь? — сказал Педриньо. — Тебе же хуже! Они отнимут палочку, и ты будешь равна нулю.
Эмилия в страшном огорчении поняла, что придется уступить. Но и тут она нашла способ сэкономить хотя бы один взмах.
— Ну, так вот: я превращу девятнадцать мальчишек. А одного ты положишь на лопатки. Или, может, с двумя справишься?
Педриньо заявил, что справится. Пусть она превращает восемнадцать.
Мальчишки были уже близко. Даже можно было расслышать выкрики вроде: «Волшебная палочка моя!», «Нет, моя!» или «Кто отобьет, тому и достанется!» — это был голос большинства.
— А во что превращать? — спросила Эмилия.
— В мух, — предложил Педриньо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57