У его прежней подружки были потрясающие бедра. Волосы она убирала в конский хвост, который забавно подпрыгивал, когда она ускоряла шаг.
Никакая сила на свете не могла бы помешать Джейми ходить на все ее матчи. В пятницу вечером мы с ним всегда ходили в кино, потом отправлялись ко мне, занимались сексом, а на следующее утро он вскакивал, залезал в мой душ, мыл голову моим шампунем, вытирался моим полотенцем, напяливал свои шмотки и укатывал на ее игры — только ради дружеской поддержки, ха-ха-ха, — да что ты, Виктория, о чем тут говорить? Ты что, с ума сошла?! Да что там. Все дело было в репортажах об этих матчах, которые он мне неизменно выкладывал.
— Ну и как? — спрашивала я дрогнувшим голосом. Старалась ведь сохранять спокойствие и все равно срывалась.
— Знаешь, классный матч, у них команда не из слабых. Совсем не из слабых. Сначала все шло вяло, но потом они разыгрались.
Иными словами, горестно думала я, взвешивая банки с тунцом и подсчитывая килоджоули, он все еще любит ее. И ноги у нее лучше, чем у меня. А что я тут могу поделать? Ничего. Разве что превратиться в спятившую от ревности гарпию. Из них получилась отличная пара. Я сама убедилась в этом на одной вечеринке — на кошмарном бейсбольно-хоккейном сборище. Она доложила ему о своем последнем приятеле — шутливым таким, дружеским тоном, — а он в такой же шутливой манере вставлял фразы типа «да, парень, похоже, влип». А смотрели они при этом друг на друга, по выражению Хилари, совсем как Ромео и Джульетта на смертном одре.
Был ли Джейми Стритон действительно влюблен в свою бывшую, если любил в это время меня? Ведь случались и такие субботние вечера, которые он проводил с ней, а не со мной («Ты же нормально к этому отнесешься, да, Виктория?»), и при этом и сама бывшая, и все ее подружки вели себя так, будто они с Джейми и не расставались. Но теперь, годы спустя, я думаю, что вовсе он ее не любил. Похоже, что в конечном счете влюблен он был только в самого себя.
Кстати, это было одно из его излюбленных выражений. Прямо слышу, как он произносит это, растягивая слова в своей нью-йоркской манере: «В конечном счете, Виктория, „Янкиз“ без хорошего менеджера полное барахло» или «В конечном счете мы с ней просто друзья». И в конечном счете я с уверенностью могу сказать: очень уж не хотел Джейми отказывать себе в удовольствии мотать нервы двум бабам сразу. Потому он так легко и оставлял меня горестно грызть морковку и морить себя голодом, а сам по-дружески, только по-дружески обнимал свою хоккеистку. Он хоть замечал, что стряслось с моим пищеварением? Сомневаюсь. Только не во время матча «Янкиз» — «Бостон Ред Сокс». И не во время хоккея. Чудесно. Сколько лет прошло, а мысли об этом все еще убивают меня. А как я гордилась собой, когда обнаружила, что немного ниже горла у меня выпирает ключица! Сочла это настоящим достижением — после двух недель супчика из сельдерея и шпината (никакой соли!), апельсинов от случая к случаю, пятикилометровых пробежек и нескольких литров воды в день. На грани анорексии? Только не я. Ха!
По лужайке к нам шагала Бобби. Ясновидящей вроде Кары из «Хрустальных контактов» Бобби не была, но профессиональное чутье у нее работало. Точно так же кошка вскидывает нос, когда открывается дверца холодильника. Бобби явно умела чуять служебные неприятности на расстоянии в пятьдесят метров.
— Ну, как дела, Вики? Давай отойдем на минутку.
— Я этого делать не стану, — прошипела я, едва мы оказались достаточно далеко.
— Уже поняла. Почему бы нам не присесть и не обсудить все?
— У тебя в машине.
— Хорошо.
Она не такая уж плохая, эта Бобби, просто всю жизнь смотрела американское телевидение у себя в Нью-Джерси. Бобби улыбалась и склоняла голову набок, совсем как миссис Брейди, удивленно раскрывала глаза, как Летающая Монахиня, а руки у нее на бедрах лежали, как у мамаши из «Семейства Партридж». Кайли, кстати, она нравилась. Да и мне тоже. А может, я просто жалела ее, эту несчастную симпатичную сорокалетку.
— Бобби, я не могу этого делать.
— Миленькая, ты и не обязана это делать.
— Я только что поссорилась со своим парнем. Нет... Он меня бросил. У него есть другая. Я понимаю, это никакого отношения не имеет... Ох, черт, можно салфетку?..
И я плакала, плакала... Бобби вытащила из бардачка сразу несколько пахнущих мятой салфеток, и я сморкалась в них, пока ментол не забил мне всю носоглотку и поток слез не прекратился.
— И однажды я чуть не довела себя до анорексии, — бормотала я. — Да что там. У меня была анорексия. Даже цикл нарушился.
— Гм-м.
— Я ела ту самую гадость, которую они едят. Немного желе «Худей с улыбкой», пятьдесят приседаний — и у меня так живот болел!
— Да...
— Я не буду этим заниматься! Нет.
Бобби помолчала и вздохнула, и тут перед лобовым стеклом появилась Кайли: она направлялась к нам, помахивая пакетиком хлопьев.
Бобби опустила стекло.
— Мы заняты, Кайли.
Она положила ладонь мне на руку. Ее рука была совсем не похожа на мою. Загар, и обручальное кольцо с огромным бриллиантом, и длинные блестящие красные ногти.
— У моей сестры было расстройство пищеварения, — сказала она. Она произносила «раус-трой-ство».
— Вот как.
— Но ты же видела этих женщин, Вики: они счастливы.
— Я не могу.
— Ладно, — сказала Бобби, — этим займется кто-нибудь другой.
У меня не было сил вернуться туда и извиниться. Наверное, эту работу поручат Кайли. Может, она за этим сюда и скакала.
— Ну что ж. Приведи-ка себя в порядок.
У Бобби была вязаная косметичка от Шанель с крохотными салфетками для лица и в пару к ней — компакт-пудра Шанель. Бобби великодушно позволила мне залезть в косметичку.
— Спасибо. — Я выбралась из машины и наткнулась на Кайли.
Она уже не размахивала руками, а разговаривала с Лаймом. Лайм! Я и не представляла, что так обрадуюсь ему.
Смутившись из-за красных пятен на лице, я взбила волосы — насколько возможно было взбить эти рыжие перья.
— Еще кому-нибудь шампанского? — спросила Кайли и услужливо ушла.
Лайм посмотрел на меня. В упор.
— Ты был в Перте, — невпопад брякнула я.
— Ты заметила.
Я не настолько близко знакома с ним, чтобы спрашивать, что случилось, — и все-таки спросила.
— А ты посмотри на это с моей точки зрения, — сказал он и резким движением запустил комочек хлопьев в сторону пруда.
— Что? Я тебе бог знает сколько писем послала... И ведь послала, ублюдок.
— Разве?
Я посмотрела на выражение его лица, обдумала это... Электронная почта. Я. Новый компьютер. Полный компьютерный чайник. О нет.
— Да, я посылала, только если ты не получал...
— Я пригласил тебя на выступление — ты убежала, никаких вестей от тебя не было, ну... — Лайм пожал плечами.
Потом он пробормотал что-то про то, что вечно его тянет к сукам, а может, про то, что его вечно тянет к букам, — и ушел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Никакая сила на свете не могла бы помешать Джейми ходить на все ее матчи. В пятницу вечером мы с ним всегда ходили в кино, потом отправлялись ко мне, занимались сексом, а на следующее утро он вскакивал, залезал в мой душ, мыл голову моим шампунем, вытирался моим полотенцем, напяливал свои шмотки и укатывал на ее игры — только ради дружеской поддержки, ха-ха-ха, — да что ты, Виктория, о чем тут говорить? Ты что, с ума сошла?! Да что там. Все дело было в репортажах об этих матчах, которые он мне неизменно выкладывал.
— Ну и как? — спрашивала я дрогнувшим голосом. Старалась ведь сохранять спокойствие и все равно срывалась.
— Знаешь, классный матч, у них команда не из слабых. Совсем не из слабых. Сначала все шло вяло, но потом они разыгрались.
Иными словами, горестно думала я, взвешивая банки с тунцом и подсчитывая килоджоули, он все еще любит ее. И ноги у нее лучше, чем у меня. А что я тут могу поделать? Ничего. Разве что превратиться в спятившую от ревности гарпию. Из них получилась отличная пара. Я сама убедилась в этом на одной вечеринке — на кошмарном бейсбольно-хоккейном сборище. Она доложила ему о своем последнем приятеле — шутливым таким, дружеским тоном, — а он в такой же шутливой манере вставлял фразы типа «да, парень, похоже, влип». А смотрели они при этом друг на друга, по выражению Хилари, совсем как Ромео и Джульетта на смертном одре.
Был ли Джейми Стритон действительно влюблен в свою бывшую, если любил в это время меня? Ведь случались и такие субботние вечера, которые он проводил с ней, а не со мной («Ты же нормально к этому отнесешься, да, Виктория?»), и при этом и сама бывшая, и все ее подружки вели себя так, будто они с Джейми и не расставались. Но теперь, годы спустя, я думаю, что вовсе он ее не любил. Похоже, что в конечном счете влюблен он был только в самого себя.
Кстати, это было одно из его излюбленных выражений. Прямо слышу, как он произносит это, растягивая слова в своей нью-йоркской манере: «В конечном счете, Виктория, „Янкиз“ без хорошего менеджера полное барахло» или «В конечном счете мы с ней просто друзья». И в конечном счете я с уверенностью могу сказать: очень уж не хотел Джейми отказывать себе в удовольствии мотать нервы двум бабам сразу. Потому он так легко и оставлял меня горестно грызть морковку и морить себя голодом, а сам по-дружески, только по-дружески обнимал свою хоккеистку. Он хоть замечал, что стряслось с моим пищеварением? Сомневаюсь. Только не во время матча «Янкиз» — «Бостон Ред Сокс». И не во время хоккея. Чудесно. Сколько лет прошло, а мысли об этом все еще убивают меня. А как я гордилась собой, когда обнаружила, что немного ниже горла у меня выпирает ключица! Сочла это настоящим достижением — после двух недель супчика из сельдерея и шпината (никакой соли!), апельсинов от случая к случаю, пятикилометровых пробежек и нескольких литров воды в день. На грани анорексии? Только не я. Ха!
По лужайке к нам шагала Бобби. Ясновидящей вроде Кары из «Хрустальных контактов» Бобби не была, но профессиональное чутье у нее работало. Точно так же кошка вскидывает нос, когда открывается дверца холодильника. Бобби явно умела чуять служебные неприятности на расстоянии в пятьдесят метров.
— Ну, как дела, Вики? Давай отойдем на минутку.
— Я этого делать не стану, — прошипела я, едва мы оказались достаточно далеко.
— Уже поняла. Почему бы нам не присесть и не обсудить все?
— У тебя в машине.
— Хорошо.
Она не такая уж плохая, эта Бобби, просто всю жизнь смотрела американское телевидение у себя в Нью-Джерси. Бобби улыбалась и склоняла голову набок, совсем как миссис Брейди, удивленно раскрывала глаза, как Летающая Монахиня, а руки у нее на бедрах лежали, как у мамаши из «Семейства Партридж». Кайли, кстати, она нравилась. Да и мне тоже. А может, я просто жалела ее, эту несчастную симпатичную сорокалетку.
— Бобби, я не могу этого делать.
— Миленькая, ты и не обязана это делать.
— Я только что поссорилась со своим парнем. Нет... Он меня бросил. У него есть другая. Я понимаю, это никакого отношения не имеет... Ох, черт, можно салфетку?..
И я плакала, плакала... Бобби вытащила из бардачка сразу несколько пахнущих мятой салфеток, и я сморкалась в них, пока ментол не забил мне всю носоглотку и поток слез не прекратился.
— И однажды я чуть не довела себя до анорексии, — бормотала я. — Да что там. У меня была анорексия. Даже цикл нарушился.
— Гм-м.
— Я ела ту самую гадость, которую они едят. Немного желе «Худей с улыбкой», пятьдесят приседаний — и у меня так живот болел!
— Да...
— Я не буду этим заниматься! Нет.
Бобби помолчала и вздохнула, и тут перед лобовым стеклом появилась Кайли: она направлялась к нам, помахивая пакетиком хлопьев.
Бобби опустила стекло.
— Мы заняты, Кайли.
Она положила ладонь мне на руку. Ее рука была совсем не похожа на мою. Загар, и обручальное кольцо с огромным бриллиантом, и длинные блестящие красные ногти.
— У моей сестры было расстройство пищеварения, — сказала она. Она произносила «раус-трой-ство».
— Вот как.
— Но ты же видела этих женщин, Вики: они счастливы.
— Я не могу.
— Ладно, — сказала Бобби, — этим займется кто-нибудь другой.
У меня не было сил вернуться туда и извиниться. Наверное, эту работу поручат Кайли. Может, она за этим сюда и скакала.
— Ну что ж. Приведи-ка себя в порядок.
У Бобби была вязаная косметичка от Шанель с крохотными салфетками для лица и в пару к ней — компакт-пудра Шанель. Бобби великодушно позволила мне залезть в косметичку.
— Спасибо. — Я выбралась из машины и наткнулась на Кайли.
Она уже не размахивала руками, а разговаривала с Лаймом. Лайм! Я и не представляла, что так обрадуюсь ему.
Смутившись из-за красных пятен на лице, я взбила волосы — насколько возможно было взбить эти рыжие перья.
— Еще кому-нибудь шампанского? — спросила Кайли и услужливо ушла.
Лайм посмотрел на меня. В упор.
— Ты был в Перте, — невпопад брякнула я.
— Ты заметила.
Я не настолько близко знакома с ним, чтобы спрашивать, что случилось, — и все-таки спросила.
— А ты посмотри на это с моей точки зрения, — сказал он и резким движением запустил комочек хлопьев в сторону пруда.
— Что? Я тебе бог знает сколько писем послала... И ведь послала, ублюдок.
— Разве?
Я посмотрела на выражение его лица, обдумала это... Электронная почта. Я. Новый компьютер. Полный компьютерный чайник. О нет.
— Да, я посылала, только если ты не получал...
— Я пригласил тебя на выступление — ты убежала, никаких вестей от тебя не было, ну... — Лайм пожал плечами.
Потом он пробормотал что-то про то, что вечно его тянет к сукам, а может, про то, что его вечно тянет к букам, — и ушел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76