Когда я вернулась, Лайм сидел на кровати и тер ладонями лицо.
— Что случилось?
— Ничего, — ответила я.
— Ты случайно не хочешь серьезно и глубокомысленно поговорить?
— Нет.
— И то хорошо.
И мы начали снова — с тем относительным энтузиазмом, с которым люди спохватываются, что у них в сумке завалялось шоколадное печенье. И в этот раз все было как-то легче и ленивее. Но секс застал меня врасплох, и, сама не знаю почему, я расплакалась.
О нет. Худшее. Самое худшее!
— Эй!
Новый поток слез. За долгие годы практики я наловчилась плакать беззвучно, но слезы так и лились по моему лицу.
— Извини, — всхлипнула я.
И постаралась взять себя в руки, вспомнив все доводы «за», которые перебирала на работе, представив себе, как завтра нам подадут завтрак в постель... Я же Развлекалась С Переходным Мужчиной!
Но... нет. Раздеваясь, я словно что-то сместила и внутри себя, и вот теперь, стараясь сдержать слезы, я только плакала еще сильнее. Похоже, все пошло совсем не так, как надо. И дело было не только в том, что Лайм — совсем другой и мы с ним торчали тут, в пластиковой бежевой гостинице, посреди Голубых гор. Дело скорее во мне. Я обманывала саму себя и только сейчас поняла это. Даже не знаю точно, в кого же я хотела превратиться в эти выходные. В Татуированную Адвокатиху? Но приехала сюда я, а не адвокатиха. И толку от меня никакого. Может, несколько дней тому назад я и просыпалась, ничего не чувствуя по отношению к Дэну, но он — единственный человек, у которого я хочу лежать сейчас в объятиях.
Лайм поднялся, чтобы, как это заведено у мужчин, выпить стакан воды среди ночи. Дэн тоже так делал. И снова всколыхнулись воспоминания: вот качнулась кровать, вода бежит из крана, и вот он возвращается с двумя стаканами — для нас обоих.
Но когда за водой отправился Лайм, он принес стакан только для себя.
— Все в порядке? — спросил он шепотом. Я кивнула, не отрывая лица от подушки, и что-то невнятно пробормотала, и на этом Лайм от меня отстал. Дэн бы так ни за что не сделал, он постарался бы как-нибудь помочь мне.
Не знаю, кто из нас первым провалился в сон. Но когда я проснулась утром, Лайма в постели не было; похоже, он уже прочитал газету, выпил чашку кофе и куда-то ушел.
Замечательно. Превосходно. Что теперь? Я забрала с собой в постель газету и взбила подушки, чтобы устроиться поудобнее, словно какая-нибудь госпожа. Но тут бросила взгляд в зеркало — вид у меня был как у обездоленной старой коровы. Лицо красное и помятое. Волосы топорщатся в разные стороны.
И тут я подумала о чем-то длинном, блестящем и каштановом. Именно такие волосы я хочу в следующий раз. Как у солистки «Аббы». Волосы, которые можно собрать в высокую прическу или носить распущенными. Не думаю, что мне еще раз захочется стать рыжей с перьями. Это не сработало. Как будто я ожидала чего-то иного.
Когда я пошла умываться, то обнаружила, что его бритва, шампунь и зубная паста аккуратно сложены слева от умывальника. Это что, означало, что свои причиндалы мне следует положить справа? Потом я бросила салфетку в корзину и заметила среди мусора два аккуратно завязанных презерватива.
Если смотреть на вещи оптимистично — а я непременно должна попытаться это сделать, — то такие выходные можно будет когда-нибудь повторить. Может, если я все толково и внятно объясню, Лайм поймет, почему я полночи плакала в подушку, и все будет прекрасно, и я снова куда-нибудь его вытащу.
Но как только он вошел в комнату, я поняла, что следующего раза не будет.
— Привет.
— Привет.
— Я тут окунулся, — сообщил он.
— Ой, а я не захватила купальник.
— А-а. — Он бросил мне коробочку. — Арахис.
— Я не люблю его, — сказала я. — Терпеть не могу.
— Ну что, все в порядке?
— Немного устала.
— По дороге домой поспишь.
— Ага.
— Ну что, собираемся?
Вот так. Мы ехали обратно, и Лайм просто молчал, а я не знала, что сказать. Возле дома он вытащил из багажника мою сумку и поставил ее на тротуаре.
— Не поднимешься?
— А ты хотела бы?
Я крепко обняла его, потому что только сейчас поняла: ему-то было гораздо хуже. И он тоже обнял меня, и это было чудесно, хотя и совсем не так, как двадцать четыре часа назад.
— Пойдем, я сварю тебе кофе, — услышала я собственный голос. — Не такой, как в гостинице.
И мы поднялись наверх; на автоответчике высвечивались два сообщения, наверное, это Хилари и Джоди жаждали узнать подробности о Лайме, о мироздании и обо всем остальном. А что я могла им сказать? Мы попытались расшевелить друг друга, но ничего не вышло. Я притворялась кем-то, кем вовсе не была, и сама этого не понимала, пока не расплакалась среди ночи.
Я принесла кофе и села рядом с Лаймом на диване. Этот диван... Надо кого-нибудь вызвать, чтобы из него изгнали духов.
— Мне очень жаль, что так вышло, — сказала я наконец. — Ты же сам понимаешь, дело не в тебе. Во мне. Я просто в раздрае. И устала к тому же. Даже не знаю. Дэн...
— Нет проблем.
— Не говори так. Мы же не на работе.
— Слушай, мне все понравилось. Спасибо тебе.
— Правда?
— Правда.
Я задумалась, а не могу ли разом исправить все, что сама же испортила, и утянуть его в свою спальню. Нет, не могу. Во-первых, на распахнутой дверце гардероба все еще красовалась фотография Дэна, а во-вторых, Лайм больше не будоражил во мне фантазии. Он из тех мужчин, кто аккуратно складывает свои вещи слева от умывальника. Он из тех, кто завязывает узелком свои презервативы. И уходит окунуться, когда люди вокруг проявляют слишком человеческие чувства.
Когда Лайм ушел, а он ушел после второй чашки кофе, я перемотала пленку на автоответчике. Наполовину я угадала. Одно сообщение было от Джоди: она хотела узнать, как все прошло, и надеялась, что я повеселилась, а в конце влезла Диди и сказала, что я должна к ним зайти, попробовать тушеную чечевицу или еще что-то в этом роде.
А вот вторая запись оказалась полной неожиданностью. Звонила Кайли, и поначалу я подумала, что забыла сделать что-то жутко важное на работе, но потом поняла, что дело не в этом, — голос у нее звучал намного выше, чем обычно. Такой писклявый. Расстроенный.
— Привет, это Кайли. Можешь перезвонить мне? Пока.
Сама не знаю почему, но перезванивать мне не хотелось. Распаковала сумку и методично убрала все вещи на места, включая этот адский лифчик и полупустой флакон «Пуазон», который так и не пригодился. Потом вернулась к телефону, свернулась калачиком на диване и набрала номер.
Откуда я знаю, что она мне скажет? Все выяснилось сразу. Кайли позвонила ему, и кто-то из соседей по квартире сказал, что Лайм в горах, и она вычислила, что он там со мной. И Кайли расстроилась, расстроилась по-настоящему. И не только потому, что у меня с Лаймом флирт, а я ничего ей об этом не сказала, хотя она всегда думала, что мы подруги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76