Пока не все потеряно.
— Даши, надо бежать!
Но юноша не отвечал. Словно вкопанный, он стоял на месте и смотрел на бушующий огонь обезумевшими от страха глазами. Пламя, казалось, говорило с ним. Жало смерти впилось в его живое еще сердце. Тьма жадно втягивала его невинную молодую душу. Сила огня парализовала его волю и сковала тело. Только губы нервно дрожали. Он то ли просил о пощаде, то ли принимал посвящение, то ли читал последнюю в своей жизни молитву.
— Ты не Гэсэр, Ты воин погибели! — услышал я прямо над своим ухом и обернулся.
Старый монах в коричневом одеянии стоял у меня за спиной. Он вооружился палкой от фонаря и уже занес ее надо мой, как копье. Я едва увернулся от удара, но лишь выиграл тем самым время.
—Убейте его! Убейте! — кричал упавший старик, призывая свою ошалевшую от ужаса братию разделаться со мной.
Медлить было нельзя. Еще мгновение, и окружавшие меня со всех сторон «воины Шамбалы» прекратили бы мое земное существование. Я схватил Даши за шиворот, он упал как подкошенный, и я поволок его за собой. Несколько метров, и мы покатились вниз по горному склону.
Пожар тем временем разрастался. Стало светло, как днем. Сейчас мы или сгорим, или задохнемся. Спасительная горная речка приняла нас внизу горного склона.
Я шел вброд в бурном потоке, как бурлак волоча за собой Даши. К. счастью, холодная вода быстро привела его в чувства.
— Даши, ты слышишь меня?! Даши! Приходи же в себя!
— Что тебе от меня надо?! Что тебе надо?! — заорал он, очнувшись от летаргии своего страха.
— Послушай меня, Даши, — я остановился прямо поперек речного потока. — Еще ничего не пропало. Слышишь меня, ничего не пропало! Не может быть! Слышишь меня — не может быть!
— Кто ты?! Скажи мне, кто ты?! — лепетал юноша.
— А ты кто?!! — закричал я так, что сам чуть было ни оглох от собственного крика; это подействовало, Даши смог зафиксировать свой блуждающий взгляд. — Слушай, мне надо знать, где может быть Схимник. Это очень важно!
— Я не знаю, не знаю…
— А ну прекрати это! Прекрати немедленно! Ты обязан знать! Он говорил тебе, говорил!
— Я не должен был с ним разговаривать… Я не должен… — он выглядел как испуганный трехлетний ребенок.
— Даши, не бойся меня, пожалуйста. Я не знаю твоей религии. Я не понимаю, кто такой Гэсэр и что такое Северная Шамбала. Я и о Южной-то Шамбале никогда не слышал! Но когда я ехал сюда, я познакомился с двумя стариками. И они говорили мне, что нет Востока и нет Запада, нет разных вер и разных религий, но есть одна борьба — борьба между Светом и Тьмой. И этот бой идет внутри человека, каждый из нас — это поле сражения. И я поверил в это. Ты слышишь меня, Даши! Я поверил в это!
Даши переменился в лице и смотрел на меня с каким-то странным, непонятным мне удивлением. Неужели он окончательно сошел с ума?!
— Я слышу, слышу… — пробормотал он.
— Так вот, я не понимаю, почему ты не должен был разговаривать со Схимником! Я не хочу этого понимать! И я знаю, что если в тебе есть хоть капля здравого рассудка, то ты не мог не поговорить с человеком, который, так же, как и ты, хочет победить в этой борьбе. Кто, так же, как и ты, хочет жить! I Поэтому скажи мне все, что ты знаешь, Даши! Скажи мне это!
— Как их звали? — прошептал юный монах.
— Кого? — я не понял его вопроса.
— Их… — Даши едва шевелил губами и махал рукой куда-то в сторону.
— Кого — их? Стариков?
— Да, да!
— Эту замечательную женщину, Даши, буддистку, но без всех этих твоих глупостей и прибабахов, зовут Ользе! — я орал, как заведенный, четко проговаривая каждое слово. — А ее мужа, тоже замечательного, кстати сказать, человека, который рассказывал мне о Платоне и Небесном Своде, зовут Сергей Константинович. Но…
Я не успел закончить свою мысль, потому что Даши разрыдался, как малолетний ребенок. Он держался за мою рваную рубаху, прижимался к моей груди и издавал жалобные нечленораздельные звуки. Я посмотрел вокруг, на пылающий лес, на воду, которая все это время пыталась сбить меня с ног, и понял: никакого проку от Даши не будет. Гиблое дело.
— Даши, привет! Ты в своем уме?! — мне вдруг захотелось со всей силы треснуть его по голове.
— Они простили меня… Они простили меня… Они едут ко мне…
В моей голове один пласт сознания наехал на другой. Я смотрел то на Даши, то куда-то в пустоту и не мог понять. Вспомнились вдруг его слова: «Меня учили, что Свет у каждого человека внутри, и только он сам не позволяет ему выйти. Этому я не верил. Я думал, что Свет нужно искать, и я поехал искать…» А потом я вспомнил слова Ользе: «Теперь одни остались. Дочка умерла в родах, оставила нам мальчонку. А он вырос да уехал. При буддийском монастыре живет, надо повидать, попрощаться». Он их внук?!
— Сукин ты сын! — заорал я. — Ты на кого стариков бросил?! Совсем рехнулся?! Ты чего поехал искать?! Света?! Просветления?!
И я все-таки вкатил ему оплеуху. Мне вдруг стало так обидно за двух стариков, которые воспитали эдакого балбеса, а он взял и вот так бросил их. Поехал, видите ли, искать чего-то где-то! В общем, я треснул его и, осознав через это всю глупость происходящего, расхохотался. .
Впрочем, моя затрещина оказался целительной и для Даши. Он посмотрел на меня счастливыми заплаканными глазами и встал, наконец, на ноги. До этого он болтался в водном потоке у меня на руках. Я не верил своим глазам. Во всем этом ужасе, грохоте, невыносимой жаре и удушливой гари он светился от счастья.
Огонь продолжал наступать. Берега реки горели, как китайская пиротехника.
— Даши, если мы сейчас же не уберемся отсюда, то все эти наши прозрения и дебаты уже не будут иметь никакого смысла!
— Надо бежать! — ответил Даши и бросился вперед.
— Мы хоть туда бежим?! — спросил его я. пока мы скакали по пояс в воде.
— Здесь любая река ведет к Байкалу! — ответил Даши, пытаясь перекричать шум горящего леса.
— Мне надо, чтобы любая река здесь вела к Схимнику!
— На берегу Байкала есть одна скала, — кричал Даши, едва переводя дыхание. — Схимник называл ее Последнее Пристанище, Если он жив, то он должен быть там!
Что ж, оставалось только бежать, а затем плыть. Ощущение было ужасное — вода ледяная, а вокруг нестерпимая жара. И поэтому как только мы вырвались из зоны пожара, то сразу же помчались вдоль берега.
Я не чувствовал ни своих ног, ни своего тела. Мое сознание сузилось до предельной точки, и единственное желание жило во мне — желание найти Схимника. Поэтому я просто бежал, точнее, переставлял ноги. Иногда я вслушивался в звучащее рядом дыхание Даши, и это придавало мне силы.
Мы проделали путь длиною в три или, может быть, четыре часа. Однажды мы остановились, чтобы взглянуть на оставшееся позади зарево, и продолжили бег. Странно, но я был уверен, что все идет правильно — своим ходом и в нужном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Даши, надо бежать!
Но юноша не отвечал. Словно вкопанный, он стоял на месте и смотрел на бушующий огонь обезумевшими от страха глазами. Пламя, казалось, говорило с ним. Жало смерти впилось в его живое еще сердце. Тьма жадно втягивала его невинную молодую душу. Сила огня парализовала его волю и сковала тело. Только губы нервно дрожали. Он то ли просил о пощаде, то ли принимал посвящение, то ли читал последнюю в своей жизни молитву.
— Ты не Гэсэр, Ты воин погибели! — услышал я прямо над своим ухом и обернулся.
Старый монах в коричневом одеянии стоял у меня за спиной. Он вооружился палкой от фонаря и уже занес ее надо мой, как копье. Я едва увернулся от удара, но лишь выиграл тем самым время.
—Убейте его! Убейте! — кричал упавший старик, призывая свою ошалевшую от ужаса братию разделаться со мной.
Медлить было нельзя. Еще мгновение, и окружавшие меня со всех сторон «воины Шамбалы» прекратили бы мое земное существование. Я схватил Даши за шиворот, он упал как подкошенный, и я поволок его за собой. Несколько метров, и мы покатились вниз по горному склону.
Пожар тем временем разрастался. Стало светло, как днем. Сейчас мы или сгорим, или задохнемся. Спасительная горная речка приняла нас внизу горного склона.
Я шел вброд в бурном потоке, как бурлак волоча за собой Даши. К. счастью, холодная вода быстро привела его в чувства.
— Даши, ты слышишь меня?! Даши! Приходи же в себя!
— Что тебе от меня надо?! Что тебе надо?! — заорал он, очнувшись от летаргии своего страха.
— Послушай меня, Даши, — я остановился прямо поперек речного потока. — Еще ничего не пропало. Слышишь меня, ничего не пропало! Не может быть! Слышишь меня — не может быть!
— Кто ты?! Скажи мне, кто ты?! — лепетал юноша.
— А ты кто?!! — закричал я так, что сам чуть было ни оглох от собственного крика; это подействовало, Даши смог зафиксировать свой блуждающий взгляд. — Слушай, мне надо знать, где может быть Схимник. Это очень важно!
— Я не знаю, не знаю…
— А ну прекрати это! Прекрати немедленно! Ты обязан знать! Он говорил тебе, говорил!
— Я не должен был с ним разговаривать… Я не должен… — он выглядел как испуганный трехлетний ребенок.
— Даши, не бойся меня, пожалуйста. Я не знаю твоей религии. Я не понимаю, кто такой Гэсэр и что такое Северная Шамбала. Я и о Южной-то Шамбале никогда не слышал! Но когда я ехал сюда, я познакомился с двумя стариками. И они говорили мне, что нет Востока и нет Запада, нет разных вер и разных религий, но есть одна борьба — борьба между Светом и Тьмой. И этот бой идет внутри человека, каждый из нас — это поле сражения. И я поверил в это. Ты слышишь меня, Даши! Я поверил в это!
Даши переменился в лице и смотрел на меня с каким-то странным, непонятным мне удивлением. Неужели он окончательно сошел с ума?!
— Я слышу, слышу… — пробормотал он.
— Так вот, я не понимаю, почему ты не должен был разговаривать со Схимником! Я не хочу этого понимать! И я знаю, что если в тебе есть хоть капля здравого рассудка, то ты не мог не поговорить с человеком, который, так же, как и ты, хочет победить в этой борьбе. Кто, так же, как и ты, хочет жить! I Поэтому скажи мне все, что ты знаешь, Даши! Скажи мне это!
— Как их звали? — прошептал юный монах.
— Кого? — я не понял его вопроса.
— Их… — Даши едва шевелил губами и махал рукой куда-то в сторону.
— Кого — их? Стариков?
— Да, да!
— Эту замечательную женщину, Даши, буддистку, но без всех этих твоих глупостей и прибабахов, зовут Ользе! — я орал, как заведенный, четко проговаривая каждое слово. — А ее мужа, тоже замечательного, кстати сказать, человека, который рассказывал мне о Платоне и Небесном Своде, зовут Сергей Константинович. Но…
Я не успел закончить свою мысль, потому что Даши разрыдался, как малолетний ребенок. Он держался за мою рваную рубаху, прижимался к моей груди и издавал жалобные нечленораздельные звуки. Я посмотрел вокруг, на пылающий лес, на воду, которая все это время пыталась сбить меня с ног, и понял: никакого проку от Даши не будет. Гиблое дело.
— Даши, привет! Ты в своем уме?! — мне вдруг захотелось со всей силы треснуть его по голове.
— Они простили меня… Они простили меня… Они едут ко мне…
В моей голове один пласт сознания наехал на другой. Я смотрел то на Даши, то куда-то в пустоту и не мог понять. Вспомнились вдруг его слова: «Меня учили, что Свет у каждого человека внутри, и только он сам не позволяет ему выйти. Этому я не верил. Я думал, что Свет нужно искать, и я поехал искать…» А потом я вспомнил слова Ользе: «Теперь одни остались. Дочка умерла в родах, оставила нам мальчонку. А он вырос да уехал. При буддийском монастыре живет, надо повидать, попрощаться». Он их внук?!
— Сукин ты сын! — заорал я. — Ты на кого стариков бросил?! Совсем рехнулся?! Ты чего поехал искать?! Света?! Просветления?!
И я все-таки вкатил ему оплеуху. Мне вдруг стало так обидно за двух стариков, которые воспитали эдакого балбеса, а он взял и вот так бросил их. Поехал, видите ли, искать чего-то где-то! В общем, я треснул его и, осознав через это всю глупость происходящего, расхохотался. .
Впрочем, моя затрещина оказался целительной и для Даши. Он посмотрел на меня счастливыми заплаканными глазами и встал, наконец, на ноги. До этого он болтался в водном потоке у меня на руках. Я не верил своим глазам. Во всем этом ужасе, грохоте, невыносимой жаре и удушливой гари он светился от счастья.
Огонь продолжал наступать. Берега реки горели, как китайская пиротехника.
— Даши, если мы сейчас же не уберемся отсюда, то все эти наши прозрения и дебаты уже не будут иметь никакого смысла!
— Надо бежать! — ответил Даши и бросился вперед.
— Мы хоть туда бежим?! — спросил его я. пока мы скакали по пояс в воде.
— Здесь любая река ведет к Байкалу! — ответил Даши, пытаясь перекричать шум горящего леса.
— Мне надо, чтобы любая река здесь вела к Схимнику!
— На берегу Байкала есть одна скала, — кричал Даши, едва переводя дыхание. — Схимник называл ее Последнее Пристанище, Если он жив, то он должен быть там!
Что ж, оставалось только бежать, а затем плыть. Ощущение было ужасное — вода ледяная, а вокруг нестерпимая жара. И поэтому как только мы вырвались из зоны пожара, то сразу же помчались вдоль берега.
Я не чувствовал ни своих ног, ни своего тела. Мое сознание сузилось до предельной точки, и единственное желание жило во мне — желание найти Схимника. Поэтому я просто бежал, точнее, переставлял ноги. Иногда я вслушивался в звучащее рядом дыхание Даши, и это придавало мне силы.
Мы проделали путь длиною в три или, может быть, четыре часа. Однажды мы остановились, чтобы взглянуть на оставшееся позади зарево, и продолжили бег. Странно, но я был уверен, что все идет правильно — своим ходом и в нужном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27