— Но ведь мы уже нашли один тайник. Бросьте, Пауэл…
Пауэл ничего не ответил. Он очищал от мусора и земли чугунную крышку люка. Эдвард подошел ближе и, словно зачарованный, смотрел, как Пауэл пытается поднять эту крышку.
— Давайте, помогите мне!
Вдвоем они открыли люк.
Фонарь осветил подземный ход. Понять, насколько он глубок и куда ведет, было невозможно. Эдвард не колеблясь начал спускаться. Пауэл с волнением смотрел, как последовательно исчезают сначала ноги, потом туловище и голова Эдварда. Вот остались только руки, ухватившиеся за край люка.
— Осторожней, Форстер!
Эдвард спрыгнул вниз.
— Ну как? Что там? — с нетерпением спросил Пауэл.
Эдвард не спешил с ответом. Его внимание привлек непрестанный шум, глухой и далекий.
— Спускайтесь сюда. Тут невысоко.
Пауэл повторил путь Эдварда. Осветив ручеек у них под ногами, Пауэл поморщился:
— Какая сырость. Мы в самом чреве Рима. Будем надеяться, что оно не поглотит нас… Куда пойдем?
Эдвард уже двинулся по подземному ходу. Пауэл не без опаски последовал за ним.
Пригнувшись и держась на некотором расстоянии друг от друга, они шли довольно долго. Узкий подземный ход привел их к тоннелю, тоже довольно узкому. Шум многократно усилился.
Эдвард и Пауэл переглянулись.
— Лучше не терять времени. — Пауэл улыбнулся. — До полуночи осталось всего две минуты.
Согнувшись в три погибели, они двинулись дальше. Внезапно яркий свет заставил их зажмуриться, и тут же их оглушил поистине адский грохот.
Они стояли в тоннеле, освещенном десятками мощных прожекторов. Несколько рабочих долбили отбойными молотками стены тоннеля, а рядом огромный экскаватор поднимал ковш, наполненный породой.
Грязные и помятые, они стояли и ошеломленно смотрели на эту фантасмагорическую картину.
Пауэл громко крикнул, так, чтобы Эдвард услышал его:
— Строительство метро!
Эдвард кивнул. Никто не обращал на них внимания. Бригадир, сидевший в конторке, посмотрел на часы.
Внезапно огромная стальная пасть ковша возникла над грудой породы рядом с Эдвардом. Пауэл отчаянно замахал, чтобы тот посторонился. Но Эдвард споткнулся о камень и упал, потом попытался встать. Однако ноги его скользили, а пасть экскаватора между тем угрожающе нависла над ним своими раскрытыми челюстями.
Пауэл похолодел от ужаса.
Бригадир проходчиков опять взглянул на часы и нажал на кнопку. Взвыла сирена, и почти тотчас умолк двигатель экскаватора.
Пауэл перевел дыхание и бросился к Эдварду, помогая подняться.
Машинист экскаватора выбрался из кабины и присоединился к другим проходчикам. Смена закончилась. Переговариваясь, рабочие направились к клетке лифта. Тем временем новая бригада уже готова была приступить к работе.
Эдвард вытер пот со лба.
— Ох, Пауэл, вы со своим вольным толкованием старых текстов чуть не загнали меня в могилу. Или вы это нарочно?
— Кстати, уже тридцать первое марта, — проговорил, отряхиваясь, Пауэл. — С днем рождения, Форстер!
За грохотом экскаватора нельзя было разобрать ответ Эдварда.
* * *
Комиссар Бонсанти удобно расположился в кресле в холле гостиницы «Гальба». Он спокойно курил сигарету и наблюдал, как нервно ходит из угла в угол Барбара.
Девушка была сильно встревожена.
— Синьорина, ну почему бы вам не присесть? У меня уже голова кругом идет от вашего хождения.
— Я обратилась к вам за помощью. А вынуждена любоваться, как вы засыпаете в кресле.
— У меня был весьма трудный день, а завтра мне рано вставать, — невозмутимо ответил Бонсанти. — Ваши россказни про потусторонний мир подействовали на меня, как сказка на ночь. Но повторяю, не волнуйтесь… Ведь с профессором его чичероне, Пауэл. А он хорошо знает свое дело, поверьте мне.
Барбара остановилась перед комиссаром. Маленькие кулачки ее были сжаты. Волосы рассыпались по плечам.
— Если с профессором Форстером что-нибудь случится, вы лично будете отвечать! Слово даю!
— Конечно… конечно… Какая горячая синьорина. Ну еще бы, ведь он профессор Кембриджского университета. Или дело не только в этом? — Комиссар посмотрел на внутреннюю сторону запястья, где у него был циферблат часов. — Если только ваш профессор не задумал перекопать весь Рим, то должен появиться здесь с минуты на минуту… А вы, синьорина, верите в эту самую магию и всякие такие штуковины?
— Ах, какое это сейчас имеет значение…
— Уверен, что с магией жить было бы куда легче. Делаешь вот так, — он щелкнул пальцами, — и появляется призрак.
В этот момент, словно по волшебству, открылась дверь, и появился Эдвард.
— Черт побери, даже мне это удалось! — в изумлении воскликнул Бонсанти.
Одежда Эдварда была в грязи, волосы встрепаны.
Барбара бросилась к нему на шею и расплакалась. Эдвард обнял ее:
— Барбара, все закончено… Со мной все в порядке. Как видите, ничего не случилось.
— Простите. — Барбара достала платок. — Но когда вы сказали на лекции о том ужасном пророчестве, о вашей смерти, да еще так проникновенно и убедительно, — я испугалась!
— Иногда полезно ошибаться. — Эдвард погладил девушку по голове, как ребенка. — Самовнушение сыграло со мной плохую шутку.
— А теперь, когда все позади… можно поздравить вас?
— Это самый необыкновенный день рождения в моей жизни. — Эдвард посмотрел в сторону бара. — Пойдемте выпьем чего-нибудь, мне это просто необходимо.
Бонсанти, на которого никто не обращал внимания, поднялся с кресла:
— Прекрасная идея. Присоединяюсь к поздравлениям и, разумеется, к приглашению пропустить бокальчик-другой.
Только тут Эдвард увидел комиссара.
19
— Вижу, вы вернулись с пустыми руками, профессор, — заметил Бонсанти. — Ничего не нашли?
— Нет.
— Жаль… Понимаю ваше разочарование. Вы потрясающе решили довольно сложную логическую задачу. По крайней мере, так мне рассказал мой агент, присутствовавший на лекции… Успех был полнейшим… Мне очень жаль.
— Самое досадное, что никто так и не появился возле ангела. Ни одна живая душа не пришла поискать… Убедиться в моей правоте.
— Честно говоря, я так и предполагал. Они струсили. Отступили в последний момент. И, зная эту публику, я не удивляюсь. Это всего лишь люди, профессор. Не маги и не духи.
По глазам Эдварда нельзя было понять, разделяет он мнение комиссара или нет. А Бонсанти продолжал:
— Вас можно понять. Вы оказались тем, кому в нашем столетии было предназначено раскрыть тайну. То есть — или раскрыть тайну, или умереть в ночь с тридцатого на тридцать первое марта. Ну а теперь, поскольку вы живы и к тому же полностью выполнили вашу задачу, кто-то другой должен завладеть этим самым знаком повеления…
Барбара согласно кивнула:
— Да, именно так и должно быть.
Бонсанти покачал головой, не меняя своего добродушно-ироничного тона:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49