То, что теперь она путешествовала по жизни в вагоне первого класса, было видно за версту. Даже это ее предложение заплатить за ужин: в прежние, стародавние — и не такие уж давние — времена я только раз видел, как она достала кошелек. Тогда она подала милостыню инвалиду, беззубому, как полуосыпавшаяся ромашка, и тот ее жест глубоко тронул меня. Но нелады с местоимениями и предлогами, всякие от вместо с , всегда будут выдавать ее с головой. И этот пресжитатор . Я сто пятьдесят раз исправлял путаницу с предлогами и спряжениями, но все впустую. Напрасные хлопоты. Эльза была такой: ее следовало или принимать целиком, или оставить совсем. Я предпочитал принимать.
Она бросила на меня косой взгляд, проверяя, заметил ли я ее грамматический ляпсус, и, довольная, что я, кажется, пропустил его мимо ушей, продолжала:
— Я больше боюсь Однорукого из-за его кровожадности. Знаешь, что ему больше всего нравится на корриде?
Я отрицательно покачал головой.
— Когда пикадор колет быка пикой, ему все время кажется, что мало, он свистит, кричит и скандалит, что надо бы еще. Но ты гораздо сильнее всех их.
Я был польщен. Замечание звучало совершенно по-детски, но воодушевляло. И разве кто-то из семи древнегреческих мудрецов сказал хоть раз, что мужчине не может польстить замечание девчонки? Особенно если у этой девчонки тело женщины и это тело способно превратить мужчину в мальчишку. Что же касается того, что она так и не ответила на мой детский вопрос о главаре шайки, ее молчание только укрепило мои сомнения.
— Еще раз благодарю, королева. А теперь пригнись. Не ровен час, кто-нибудь из них до сих пор рыщет вокруг.
Мы подъезжали. Эльза спряталась. Я дал круг. Не заметив ничего подозрительного, остановил машину возле бара Нет, кое-что было: Санта-Клаус в вызывающе красном костюме, с вызывающе белой бородой сидел на скамейке в нескольких метрах от входа в «Голубого кота». И никакого тебе мешка с игрушками. Правой рукой он прикрывал лицо и казался очень расстроенным. А другой руки нигде не наблюдалось.
— Ты чуть-чуть хромаешь, — прошептала Эльза, как раз когда я выходил из машины. — Я заметила. Но совсем чуть-чуть.
— А какого дьявола меня бы называли Хромым, если бы я не хромал? — отозвался я.
С бутылкой вина в руках я прошел мимо входа в бар и столкнулся с Санта-Клаусом.
— Как дела, приятель? Не заледенел? Хочешь глоточек?
Рука Санта-Клауса упала, словно неживая. Он поднял глаза Борода и усы скрывали большую часть лица, еще и покрытого толстым слоем грима Он мог оказаться кем угодно, левый рукав карнавальной шубы был пуст, как туннель, из которого выехал поезд.
— Рождество — мешок с дерьмом, — изрек он.
Скажите, какие откровения.
— Дети — дерьмо.
Последнее заявление показалось мне спорным.
— Моя жена…
— Не продолжай, старик. По этому пункту сомнений быть не может. Держи пять и хлебни наконец.
Я пожал ему руку, одновременно протягивая бутылку вина и напружинившись, чтобы успеть разбить эту самую бутылку о его голову. Санта-Клаус пристально смотрел мне в глаза.
— Но самое отвратительное — это тещи, вечно подливающие масло в огонь, лезущие во все дырки.
— Ну давай, — поторапливал я, — не всю же ночь мне тебя ждать. '
Санта-Клаус все смотрел на меня, а я по-прежнему сжимал его руку. Вдруг из-под шубы вынырнула левая клешня и цапнула бутылку. Я облегченно вздохнул. Он не был одноруким.
— Оставь ее себе, — расщедрился я.
Я отпустил его руку, отдал бутылку и вошел в бар.
8
По-прежнему играла музыка, потому что у магнитофона был реверс, пол все еще был засыпан битым стеклом, потому что Тони не успел его подмести, а Тони лежал навзничь на том же самом месте, потому что в него влепили четыре пули, но я этого еще не знал. Там, где упал Паэлья, осталась только лужица полусухой, как шампанское, крови.
— Эй, Тони, — позвал я, — это я. Сейчас не время для шуток, малыш.
Тело не пошевелилось. В три прыжка я оказался около него и наклонился.
— Тони? — позвал я в отчаянии.
Я взял его за подбородок и повернул к себе. Не надо было быть большим специалистом, чтобы понять, что передо мной — просто холодная телятина, труп. Три четверти часа назад он был простужен, а теперь он остыл: перемена куда более резкая, чем следует из значений родственных слов. Я посмотрел на его руку. Она была изломана, будто ее топтали. Несколько мгновений я держал ее в своих руках. Я огляделся в поисках стреляных гильз. Ничего. Профессионалы. В эту минуту вошла Эльза. Она и полминуты не могла оставаться без компании. Бог не создал ее для одиночества. Мы посмотрели друг на друга. Я наклонился.
— Мне очень жаль, — проговорила она. — Он был тебе сильно дорог?
— Ему было девятнадцать лет, — с трудом выговорил я.
Это не было ответом на вопрос, но в моей голове не оставалось никакой другой мысли.
— И я виноват в том, что сейчас он мертв, — добавил я, направляясь к телефону.
— Когда кого-то убивают, то в смерти обычно виноват убийца. — Она пробовала утешить меня.
Набирая номер полиции, я налил себе виски — в тот самый стакан, из которого пил перед этим. Я осмотрел заднюю дверь. Она была открыта, веник, которым я ее подпер, — сломан.
— В баре «Голубой кот» лежит покойник, — сказал я, когда на другом конце провода сняли трубку.
— Представьтесь, пожалуйста. Где это? — ответил голос, в котором не угадывалось ничего, кроме скуки и отвращения, не дав мне времени назвать себя. Впрочем, я в любом случае не собирался этого делать.
— Разве я позвонил не в полицию? Найдите, где это, — за это мы вам и платим!
Я повесил трубку.
— На самом деле я вот уже шесть лет не плачу налогов, — заметил я, озадаченный неожиданным открытием. Я впервые за долгое время задумался об этом. Собственно, я и не заработал ни гроша. Я собирался залить в горло все содержимое стакана разом, когда услышал голос Эльзы:
— Не пей, Макс. Ночь продолжается: вдруг придется еще раз пустить в ход пистолет.
Ее двусмысленный взгляд заставил меня засомневаться, о каком, собственно, пистолете шла речь, и я одним глотком проглотил виски. Может, оно поможет мне забыть лицо Тони, его истерзанную руку, продырявленную грудь, залитую кетчупом пополам с кровью. Увы, его не спасли его тренированные руки-клещи.
— Жаль выливать, солнышко. Пойдем.
У меня было разрешение на ношение оружия, но «стар», который был при мне в ту ночь, не был зарегистрирован. Этот пистолет несколько лет назад предложил мне один сержант. В армии нередко исчезает несколько стволов, и, хотя их исчезновение не проходит незамеченным, никто ничего не говорит, потому что тот, кто решится доложить о пропаже, рискует получить по ушам. И вот в журналах раз за разом строчат ложные рапорты, и, даже если в один прекрасный день кому-то придет в голову действительно пересчитать все наличное оружие, уже невозможно установить, куда и когда оно исчезло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44