Какие могут быть у них мнения? Что они испытали в жизни? Что они знают? Они изучают то, что знаю я.
— Беда в том, — Пол улыбнулся своей очаровательной улыбкой, — что учитель должен быть одновременно актером, полицейским, ученым, тюремщиком, родителем, инспектором, рефери, другом, психиатром, учетчиком, руководителем и воспитателем, судьей и присяжным, властителем дум и составителем отчетов, а также великим магистром Классного журнала.
— Может быть, у вас и стихи есть об этом? — вежливо осведомилась Мэри.
— Конечно, — ответил Пол, становясь в позу. — Слушайте!
Нас можно рифмовать, объединяя
Психиатрию, технику, науку;
С улыбкой входишь в класс, сияя,
И ломкий мел к доске направит руку.
В нас аккуратность и образование,
Умны, тверды и не грубим с рожденья,
Вниманье к нам — в соседстве с пониманьем.
Такое наше в жизни положенье.
— Очень забавно, — сказала Мэри. — Наверно, у вас все время уходит на стихи, неудивительно, что вы никогда не приходите к первому уроку. Кто пробивает вашу карточку — Джилберт или Салливэн?
Но он сыграл свою роль, и, когда зазвенел звонок, все улыбались.
Бедная Эвелин Лазар — неоплаканная, невоспетая, ушедшая в небытие! Ее смерть преследует меня. Я все время думаю — если бы я услышала тот ее зов о помощи! Но нам не дано прикасаться к ранам…
Эвелин — единственная девушка, о которой мне что-то удалось узнать, потому что она оказалась в моем классе и потому что о ней случайно стало известно. А бесчисленное множество других, тех, кто, отсеявшись, исчезает или одиноко бьется во мраке? Пол считает, что я придаю этому слишком большое значение, что вполне вероятно, она хотела поговорить со мной всего лишь о перемене замка в шкафчике или о разрешении на пересдачу зачета. Но дело не в этом, дело вовсе не в этом.
Разве нам платят только за то, чтобы мы учили их разбору предложений, и поддерживали порядок, и задавали читать книги, которые есть в нашей библиотеке.
И все же вот Генриетта, со своим стародевичьим восторгом рассказывающая о своем лучшем ученике Бобе. Вот Пол, высмеивающий заимствованные из цветных кинофильмов мечты маленькой Алисы. Вот я, сражающаяся с Макхаби за душу Фероне. Я все еще стремлюсь пробиться к нему. Он все такой же наглый и настороженный, отказывается встретиться со мной после уроков, врывается в класс с зубочисткой во рту, руки в карманах, как будто бросает мне вызов. Что хочет он доказать? Наконец-то он согласился поговорить со мной: «А вы уверены, что вы этого хотите? Что ж, вам решать!» Но до того, как нам удалось встретиться, его исключили из школы на две недели за то, что он носил с собой финский нож. Понимаешь, временное исключение — это такая форма наказания, которая оставляет ребят вне всякого контроля на какой-то период, пусть болтаются по улицам и попадают в разные банды.
Когда я попыталась убедить Макхаби, что куда полезнее было бы дать Фероне возможность встретиться со мной, чем выкидывать его, Макхаби выдал мне на полную катушку:
— Когда вы поработаете в нашей системе столько, сколько я — (все они говорят это!), — вы поймете, что не взаимопонимание нужно им. Я их прекрасно знаю — в них нет ничего хорошего. Дисциплина — вот что им нужно. У них нет ее дома. Вот вы и должны показать им, кто здесь хозяин. Мы обязаны учить их, наказывая каждый раз, сто раз, так, чтобы они поняли, что к чему. Если мы этого не сделаем, они получат то, что заслужили, от полицейского, судьи или своего начальника, если им посчастливится найти работу. Они не отличают плохое от хорошего, они не отличают свою задницу от — извините, пожалуйста. Вы молоды, хороши собой, они говорят вам комплименты, а вы с радостью принимаете их, заводите для них пластинки, уговариваете писать пожелания в ящик для пожеланий, ведете с ними задушевные беседы. Что от этого толку? Конечно, мы должны добиваться их уважения, но только страх — наш помощник. Только это они понимают. Пусть и стоят по струнке, иначе сделают из нас котлету. Вы бывали когда-нибудь у них дома? Вы бывали в суде для малолетних преступников? Вы слышали, как они говорят о нас между собою? Это скверные дети. Их надо научить закону и порядку, и если не мы, то кто же научит их? Мы связаны с ними, и они связаны с нами, так пусть ведут себя как следует. Попробуйте-ка вы, люди с высокими идеями, руководить этой школой по-своему хотя бы один день, и у вас будет бунт в каждом классе. Говорю вам это, желая добра, — вам многому еще надо научиться.
Вероятно, надо.
На этой неделе мой урок собирается посетить Бестер. Он был так мил, что предупредил меня об этом. Собираюсь заняться придаточными предложениями или стихотворением Фроста.
Не думала, что это письмо получится таким длинным, но мне так муторно и беспокойно, а тебе я могу излить душу. Бывает, что я чувствую себя здесь совсем чужой. Может быть, мне стоило бы работать в Уиллоудэйле? Может быть, мне стоило бы вовсе отказаться от учительства? Или, может быть, мне бы стоило найти молодого человека, который говорил бы прозой, и осесть в своем гнездышке? Ты, по-видимому, нашла ответ на этот вопрос.
Но я не хочу сдаваться, не попытавшись чего-то добиться. Думаю, ученики заслуживают лучшего, чем то, что получают. Да и учителя тоже.
Попытаюсь пробиться к ним через родителей. Недели через две у нас будет День открытой школы. Пожелай мне счастья и поцелуй от меня Джима и малышку.
С любовью,
Сил.
P. S. Знаешь ли ты, что госдепартамент организовал для своих сотрудников языковые курсы, чтобы они понимали получаемые друг от друга меморандумы.
С.
27. Уточнение служебного статута
СОВЕТ ПО ОБРАЗОВАНИЮ ГОРОДА НЬЮ-ЙОРКА
КОМУ: Мисс С. Баррет
Средняя школа имени Калвина Кулиджа
Нью-Йорк
МНОГОУВАЖАЕМЫЙ СЭР ИЛИ МАДАМ!
В ОТВЕТ НА ЗАПРОС ОБ УТОЧНЕНИИ ВАШЕГО СЛУЖЕБНОГО СТАТУТА СООБЩАЕМ СЛЕДУЮЩЕЕ: ВСЕ ШТАТНЫЕ ПРЕПОДАВАТЕЛИ ШКОЛЫ НАЗНАЧАЮТСЯ ИНСПЕКТОРСКОЙ КОМИССИЕЙ С ИСПЫТАТЕЛЬНЫМ СРОКОМ НА ТРИ ГОДА, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ТЕХ УЧИТЕЛЕЙ, КОТОРЫЕ ПРОРАБОТАЛИ УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНО В ТЕЧЕНИЕ ГОДА. ЭТИМ УЧИТЕЛЯМ ВМЕСТО ОСТАЮЩИХСЯ ДВУХ ЛЕТ ИСПЫТАТЕЛЬНОГО СРОКА ДОСТАТОЧНО УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНО ПРОРАБОТАТЬ ВСЕГО ДВА ГОДА В КАЧЕСТВЕ ПОСТОЯННОГО ИЛИ ПОДМЕННОГО ПЕДАГОГА В ТОЙ ЖЕ ДОЛЖНОСТИ, ПО ТОМУ ЖЕ ПРЕДМЕТУ, НА ТОМ ЖЕ УРОВНЕ ПРЕПОДАВАНИЯ, КАКОГО ТРЕБУЕТ ПОСТОЯННОЕ НАЗНАЧЕНИЕ. НО ДЛЯ ЭТОЙ ГРУППЫ УЧИТЕЛЕЙ НЕ ЗАСЧИТЫВАЕТСЯ ПОДМЕННАЯ РАБОТА, ЕСЛИ ОНА СОСТАВИТ МЕНЕЕ 80 УЧЕБНЫХ ДНЕЙ В ЛЮБЫЕ 90 ПОСЛЕДУЮЩИХ ДНЕЙ В ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ ШКОЛЕ. ИСПЫТАТЕЛЬНЫЙ СРОК ЗАСЧИТЫВАЕТСЯ ТОЛЬКО В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ПРОРАБОТАЛ НЕ МЕНЕЕ 160 УЧЕБНЫХ ДНЕЙ В ТЕЧЕНИЕ ОДНОГО ГОДА. ЭТО ПОЛОЖЕНИЕ НЕ РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ НА ТЕХ, КТО РАБОТАЕТ НЕУДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНО.
НАДЕЕМСЯ, ВАС УДОВЛЕТВОРИЛ ОТВЕТ НА ВАШ ЗАПРОС ОБ УТОЧНЕНИИ ВАШЕГО СЛУЖЕБНОГО СТАТУТА.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Беда в том, — Пол улыбнулся своей очаровательной улыбкой, — что учитель должен быть одновременно актером, полицейским, ученым, тюремщиком, родителем, инспектором, рефери, другом, психиатром, учетчиком, руководителем и воспитателем, судьей и присяжным, властителем дум и составителем отчетов, а также великим магистром Классного журнала.
— Может быть, у вас и стихи есть об этом? — вежливо осведомилась Мэри.
— Конечно, — ответил Пол, становясь в позу. — Слушайте!
Нас можно рифмовать, объединяя
Психиатрию, технику, науку;
С улыбкой входишь в класс, сияя,
И ломкий мел к доске направит руку.
В нас аккуратность и образование,
Умны, тверды и не грубим с рожденья,
Вниманье к нам — в соседстве с пониманьем.
Такое наше в жизни положенье.
— Очень забавно, — сказала Мэри. — Наверно, у вас все время уходит на стихи, неудивительно, что вы никогда не приходите к первому уроку. Кто пробивает вашу карточку — Джилберт или Салливэн?
Но он сыграл свою роль, и, когда зазвенел звонок, все улыбались.
Бедная Эвелин Лазар — неоплаканная, невоспетая, ушедшая в небытие! Ее смерть преследует меня. Я все время думаю — если бы я услышала тот ее зов о помощи! Но нам не дано прикасаться к ранам…
Эвелин — единственная девушка, о которой мне что-то удалось узнать, потому что она оказалась в моем классе и потому что о ней случайно стало известно. А бесчисленное множество других, тех, кто, отсеявшись, исчезает или одиноко бьется во мраке? Пол считает, что я придаю этому слишком большое значение, что вполне вероятно, она хотела поговорить со мной всего лишь о перемене замка в шкафчике или о разрешении на пересдачу зачета. Но дело не в этом, дело вовсе не в этом.
Разве нам платят только за то, чтобы мы учили их разбору предложений, и поддерживали порядок, и задавали читать книги, которые есть в нашей библиотеке.
И все же вот Генриетта, со своим стародевичьим восторгом рассказывающая о своем лучшем ученике Бобе. Вот Пол, высмеивающий заимствованные из цветных кинофильмов мечты маленькой Алисы. Вот я, сражающаяся с Макхаби за душу Фероне. Я все еще стремлюсь пробиться к нему. Он все такой же наглый и настороженный, отказывается встретиться со мной после уроков, врывается в класс с зубочисткой во рту, руки в карманах, как будто бросает мне вызов. Что хочет он доказать? Наконец-то он согласился поговорить со мной: «А вы уверены, что вы этого хотите? Что ж, вам решать!» Но до того, как нам удалось встретиться, его исключили из школы на две недели за то, что он носил с собой финский нож. Понимаешь, временное исключение — это такая форма наказания, которая оставляет ребят вне всякого контроля на какой-то период, пусть болтаются по улицам и попадают в разные банды.
Когда я попыталась убедить Макхаби, что куда полезнее было бы дать Фероне возможность встретиться со мной, чем выкидывать его, Макхаби выдал мне на полную катушку:
— Когда вы поработаете в нашей системе столько, сколько я — (все они говорят это!), — вы поймете, что не взаимопонимание нужно им. Я их прекрасно знаю — в них нет ничего хорошего. Дисциплина — вот что им нужно. У них нет ее дома. Вот вы и должны показать им, кто здесь хозяин. Мы обязаны учить их, наказывая каждый раз, сто раз, так, чтобы они поняли, что к чему. Если мы этого не сделаем, они получат то, что заслужили, от полицейского, судьи или своего начальника, если им посчастливится найти работу. Они не отличают плохое от хорошего, они не отличают свою задницу от — извините, пожалуйста. Вы молоды, хороши собой, они говорят вам комплименты, а вы с радостью принимаете их, заводите для них пластинки, уговариваете писать пожелания в ящик для пожеланий, ведете с ними задушевные беседы. Что от этого толку? Конечно, мы должны добиваться их уважения, но только страх — наш помощник. Только это они понимают. Пусть и стоят по струнке, иначе сделают из нас котлету. Вы бывали когда-нибудь у них дома? Вы бывали в суде для малолетних преступников? Вы слышали, как они говорят о нас между собою? Это скверные дети. Их надо научить закону и порядку, и если не мы, то кто же научит их? Мы связаны с ними, и они связаны с нами, так пусть ведут себя как следует. Попробуйте-ка вы, люди с высокими идеями, руководить этой школой по-своему хотя бы один день, и у вас будет бунт в каждом классе. Говорю вам это, желая добра, — вам многому еще надо научиться.
Вероятно, надо.
На этой неделе мой урок собирается посетить Бестер. Он был так мил, что предупредил меня об этом. Собираюсь заняться придаточными предложениями или стихотворением Фроста.
Не думала, что это письмо получится таким длинным, но мне так муторно и беспокойно, а тебе я могу излить душу. Бывает, что я чувствую себя здесь совсем чужой. Может быть, мне стоило бы работать в Уиллоудэйле? Может быть, мне стоило бы вовсе отказаться от учительства? Или, может быть, мне бы стоило найти молодого человека, который говорил бы прозой, и осесть в своем гнездышке? Ты, по-видимому, нашла ответ на этот вопрос.
Но я не хочу сдаваться, не попытавшись чего-то добиться. Думаю, ученики заслуживают лучшего, чем то, что получают. Да и учителя тоже.
Попытаюсь пробиться к ним через родителей. Недели через две у нас будет День открытой школы. Пожелай мне счастья и поцелуй от меня Джима и малышку.
С любовью,
Сил.
P. S. Знаешь ли ты, что госдепартамент организовал для своих сотрудников языковые курсы, чтобы они понимали получаемые друг от друга меморандумы.
С.
27. Уточнение служебного статута
СОВЕТ ПО ОБРАЗОВАНИЮ ГОРОДА НЬЮ-ЙОРКА
КОМУ: Мисс С. Баррет
Средняя школа имени Калвина Кулиджа
Нью-Йорк
МНОГОУВАЖАЕМЫЙ СЭР ИЛИ МАДАМ!
В ОТВЕТ НА ЗАПРОС ОБ УТОЧНЕНИИ ВАШЕГО СЛУЖЕБНОГО СТАТУТА СООБЩАЕМ СЛЕДУЮЩЕЕ: ВСЕ ШТАТНЫЕ ПРЕПОДАВАТЕЛИ ШКОЛЫ НАЗНАЧАЮТСЯ ИНСПЕКТОРСКОЙ КОМИССИЕЙ С ИСПЫТАТЕЛЬНЫМ СРОКОМ НА ТРИ ГОДА, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ТЕХ УЧИТЕЛЕЙ, КОТОРЫЕ ПРОРАБОТАЛИ УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНО В ТЕЧЕНИЕ ГОДА. ЭТИМ УЧИТЕЛЯМ ВМЕСТО ОСТАЮЩИХСЯ ДВУХ ЛЕТ ИСПЫТАТЕЛЬНОГО СРОКА ДОСТАТОЧНО УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНО ПРОРАБОТАТЬ ВСЕГО ДВА ГОДА В КАЧЕСТВЕ ПОСТОЯННОГО ИЛИ ПОДМЕННОГО ПЕДАГОГА В ТОЙ ЖЕ ДОЛЖНОСТИ, ПО ТОМУ ЖЕ ПРЕДМЕТУ, НА ТОМ ЖЕ УРОВНЕ ПРЕПОДАВАНИЯ, КАКОГО ТРЕБУЕТ ПОСТОЯННОЕ НАЗНАЧЕНИЕ. НО ДЛЯ ЭТОЙ ГРУППЫ УЧИТЕЛЕЙ НЕ ЗАСЧИТЫВАЕТСЯ ПОДМЕННАЯ РАБОТА, ЕСЛИ ОНА СОСТАВИТ МЕНЕЕ 80 УЧЕБНЫХ ДНЕЙ В ЛЮБЫЕ 90 ПОСЛЕДУЮЩИХ ДНЕЙ В ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ ШКОЛЕ. ИСПЫТАТЕЛЬНЫЙ СРОК ЗАСЧИТЫВАЕТСЯ ТОЛЬКО В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ПРОРАБОТАЛ НЕ МЕНЕЕ 160 УЧЕБНЫХ ДНЕЙ В ТЕЧЕНИЕ ОДНОГО ГОДА. ЭТО ПОЛОЖЕНИЕ НЕ РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ НА ТЕХ, КТО РАБОТАЕТ НЕУДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНО.
НАДЕЕМСЯ, ВАС УДОВЛЕТВОРИЛ ОТВЕТ НА ВАШ ЗАПРОС ОБ УТОЧНЕНИИ ВАШЕГО СЛУЖЕБНОГО СТАТУТА.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51