«ПОГЛАДЬ МОЙ ЖИВОТ, И ТЕБЕ БУДЕТ ВЕЛИКОЕ СЧАСТЬЕ».
– Мне нравится, – сказала я и, помедлив, добавила: – Но на что это ты намекаешь?
Макс улыбнулся и погладил мой живот.
– Это просто на счастье. Пойдем. А то опоздаем.
Мы собирались в «Космодром» на группу, которую я никогда не слышала и которая называлась «Нью еар». По дороге Макс объяснил, что это яркие представители заумного инди-рока, двое из которых раньше были членами команды «Бедхед». Все музыканты «Нью еар» воспринимали музыку так же серьезно, как любой студент Джульярда. Между прочим, ударник был другом Макса и иногда заходил к нему, чтобы получить пару подарков от « Супер-гипер-пупер». У меня разыгралось любопытство, и я спросила Макса, как он открыл собственное дело. Он сказал, что учился в Школе дизайна Род-Айленда, но теория его совсем не интересовала, и он перестал туда ходить. Он занялся бизнесом, имея двадцать тысяч долларов. Эти деньги удалось наскрести с помощью друзей – профессиональных скейтбордистов. Теперь, по моим подсчетам, «Супер-гипер-пупер» стоила намного больше. Однако дом он снимал. Макс сказал, что пока не готов покупать недвижимость. Все деньги он вкладывал в бизнес. Этим и объяснялось наличие соседей по дому, Сета и Стюарта (Макс называл их Фред и Барни). Я поняла, что Макс живет не один, как только оказалась у него дома: о том, что у него есть соседи, я догадалась, увидев коробки из-под пиццы и фотографию Бритни Спирс, наклеенную на холодильник. Но их самих я так и не увидела. Я была всецело поглощена Максом, его карьерой, каждым светлым волоском на его голове…
– Почему у тебя нет подружки? – спросила я.
– О Боже! У меня нет подружки, с тех пор как я окончил школу. – Он засмеялся. – И меня это устраивает. Хотя, знаешь, я терпеть не могу спать один.
Я косо посмотрела на него, как это умею делать только я.
– И не мечтай.
Когда мы вылезли из машины, Макс взял меня за руку и мы пошли в клуб. Я показала вышибале удостоверение личности. И тут увидела нечто из ряда вон выходящее: документы Макса были поддельными.
Нет, я, конечно, видела фальшивые документы и до этого. Чтобы оплатить последний год обучения в колледже, я по вечерам работала в баре. Мне до смерти надоело подтирать блевотину, поэтому я вырезала фальшивые удостоверения, вешала их на стену за стойкой и украшала большим красным бантом. Пожалуй, только тогда я чувствовала себя сносно, к тому же это очень веселило посетителей. Но этот громила даже не заметил, что права Макса, выданные в Аляске, были заламинированы, хотя в Аляске уже давно не ламинируют документы. Я посмотрела на Макса, словно хотела спросить: «Что происходит?» Он и бровью не повел.
В баре я, как обычно, заказала шотландское виски с содовой. Макс ограничился «Спрайтом».
– Итак, – сказала я, сверля его взглядом, – ты бывший заключенный?
– О чем это ты? – не понял он.
– Ты находишься в бегах? В розыске? Скрываешься по программе защиты свидетелей?
– Да нет же. Почему ты спрашиваешь?
– Ну, – я понизила голос до шепота, – у тебя же поддельные права.
– И что? У тебя совсем недавно были такие же.
Он смотрел на меня так, словно я вела себя очень странно, и покусывал соломинку от «Спрайта». Я смотрела на него так, словно он вел себя очень странно, и чувствовала, как на ладони конденсируется влага от холодного стакана с виски. «Зачем мне шесть лет пользоваться фальшивыми правами? – подумала я, потянувшись за салфеткой. – Зачем мне подделка, если я уже достаточно взрослая, для того чтобы…» И тут меня осенило.
– Макс, сколько тебе лет?
– Бен, а сколько лет тебе?
Меткий удар. Я прищурилась и сказала:
– А как тебе кажется?
– Не знаю. Я об этом не думал. Двадцать три? Я покачала головой. Плохо дело.
– Ну ладно… двадцать два… Двадцать один? – Он улыбался.
Ничего хорошего. Ничего хорошего. Ничего хорошего.
Я предложила назвать свой возраст одновременно.
– Идет, – согласился он. Казалось, ему было не по себе.
– Хорошо, на счет три. Считаешь ты.
Макс поднял три пальца. Загнул один, второй, третий, и я заорала:
– Двадцать семь!
Макс молчал.
– Двадцать семь! – еще раз прокричала я, пытаясь не терять чувства юмора. – Макс… твоя очередь.
Он кисло улыбнулся.
– Хорошо. Только без истерики. Ничего страшного не происходит.
– Говори.
– Мне двадцать.
Мне потребовалась минута на то, чтобы закрыть рот: моя челюсть отвисла до самого стола.
– Ты шутишь.
– Я не шучу, когда речь идет о таких вещах.
– Тебе двадцать?!
– Да.
– Двадцать.
– Именно.
– Двадцать.
– М-м-м, ты не против, если я тебя оставлю на секунду? – Я не знала, куда пойти, поэтому бросилась в туалет, по пути опрокинув чью-то кружку с пивом и даже не остановившись, чтобы извиниться. Я хотела умыться холодной водой. Но когда я добралась до раковины, то поняла, что не могу этого сделать – размажется макияж. Вместо этого я закурила сигарету в туалетной кабинке. Мне было интересно, приходят ли кому-то еще в голову такие мысли, как мне: «А это для вас, миссис Робинсон, Иисус любит вас больше, чем вы думаете…»
Когда я вернулась, Макс был бледен.
– Я не хотел тебя дурачить, – сказал он. – Я думал, ты ненамного старше меня, потому что работаешь журналистом и все такое, – лишь на пару лет. Ты выглядишь молодо, Би.
Я проигнорировала тот факт, что он сократил мое имя, хотя это меня подкупило. Он спросил:
– Разве это так важно?
Может быть. Да. Может быть. Конечно, мне казалось, что это важно. Первое, что я желала знать, это врет он мне или нет. Насчет собственной компании, дома и всего остального. Но слова Макса звучали правдоподобно. Он сказал, что открыл свое дело, когда учился на первом курсе колледжа. Он бросил учебу, прежде чем закончился учебный год, и это вполне соответствовало тому, что произошло с тех пор. Ему вот-вот должен исполниться двадцать один, сказал он. Через две недели.
– Выходит, я дикая кошка, – простонала я, хватаясь за голову.
– Кто-кто?
– Женщина, которая «клеит» парней моложе себя.
– Это называется дикая кошка? Прикольно.
– Вовсе нет.
– Ну что такое, а? – Он накрыл мою руку своей. – Послушай, я обыкновенный парень. И, честно говоря, мне наплевать, сколько тебе лет. Ты слишком великолепна, я не могу без тебя. – Я начала оттаивать. Он почувствовал это. – Моя маленькая дикая киска, – продолжал он, ткнув меня под ребро. – Р-р-р-р.
* * *
Позже, прежде чем Макс опять стянул с меня шорты (ой, только не говорите мне, что мне следовало пойти домой), мы решили немного поиграть. Я сказала, что, когда я впервые занималась сексом, он еще учился кататься на детском велосипеде «Би-эм-экс». На это он ответил, что, когда я училась водить машину, он сходил с ума по своей няньке моего возраста, которая уже вышла замуж и родила двоих детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Мне нравится, – сказала я и, помедлив, добавила: – Но на что это ты намекаешь?
Макс улыбнулся и погладил мой живот.
– Это просто на счастье. Пойдем. А то опоздаем.
Мы собирались в «Космодром» на группу, которую я никогда не слышала и которая называлась «Нью еар». По дороге Макс объяснил, что это яркие представители заумного инди-рока, двое из которых раньше были членами команды «Бедхед». Все музыканты «Нью еар» воспринимали музыку так же серьезно, как любой студент Джульярда. Между прочим, ударник был другом Макса и иногда заходил к нему, чтобы получить пару подарков от « Супер-гипер-пупер». У меня разыгралось любопытство, и я спросила Макса, как он открыл собственное дело. Он сказал, что учился в Школе дизайна Род-Айленда, но теория его совсем не интересовала, и он перестал туда ходить. Он занялся бизнесом, имея двадцать тысяч долларов. Эти деньги удалось наскрести с помощью друзей – профессиональных скейтбордистов. Теперь, по моим подсчетам, «Супер-гипер-пупер» стоила намного больше. Однако дом он снимал. Макс сказал, что пока не готов покупать недвижимость. Все деньги он вкладывал в бизнес. Этим и объяснялось наличие соседей по дому, Сета и Стюарта (Макс называл их Фред и Барни). Я поняла, что Макс живет не один, как только оказалась у него дома: о том, что у него есть соседи, я догадалась, увидев коробки из-под пиццы и фотографию Бритни Спирс, наклеенную на холодильник. Но их самих я так и не увидела. Я была всецело поглощена Максом, его карьерой, каждым светлым волоском на его голове…
– Почему у тебя нет подружки? – спросила я.
– О Боже! У меня нет подружки, с тех пор как я окончил школу. – Он засмеялся. – И меня это устраивает. Хотя, знаешь, я терпеть не могу спать один.
Я косо посмотрела на него, как это умею делать только я.
– И не мечтай.
Когда мы вылезли из машины, Макс взял меня за руку и мы пошли в клуб. Я показала вышибале удостоверение личности. И тут увидела нечто из ряда вон выходящее: документы Макса были поддельными.
Нет, я, конечно, видела фальшивые документы и до этого. Чтобы оплатить последний год обучения в колледже, я по вечерам работала в баре. Мне до смерти надоело подтирать блевотину, поэтому я вырезала фальшивые удостоверения, вешала их на стену за стойкой и украшала большим красным бантом. Пожалуй, только тогда я чувствовала себя сносно, к тому же это очень веселило посетителей. Но этот громила даже не заметил, что права Макса, выданные в Аляске, были заламинированы, хотя в Аляске уже давно не ламинируют документы. Я посмотрела на Макса, словно хотела спросить: «Что происходит?» Он и бровью не повел.
В баре я, как обычно, заказала шотландское виски с содовой. Макс ограничился «Спрайтом».
– Итак, – сказала я, сверля его взглядом, – ты бывший заключенный?
– О чем это ты? – не понял он.
– Ты находишься в бегах? В розыске? Скрываешься по программе защиты свидетелей?
– Да нет же. Почему ты спрашиваешь?
– Ну, – я понизила голос до шепота, – у тебя же поддельные права.
– И что? У тебя совсем недавно были такие же.
Он смотрел на меня так, словно я вела себя очень странно, и покусывал соломинку от «Спрайта». Я смотрела на него так, словно он вел себя очень странно, и чувствовала, как на ладони конденсируется влага от холодного стакана с виски. «Зачем мне шесть лет пользоваться фальшивыми правами? – подумала я, потянувшись за салфеткой. – Зачем мне подделка, если я уже достаточно взрослая, для того чтобы…» И тут меня осенило.
– Макс, сколько тебе лет?
– Бен, а сколько лет тебе?
Меткий удар. Я прищурилась и сказала:
– А как тебе кажется?
– Не знаю. Я об этом не думал. Двадцать три? Я покачала головой. Плохо дело.
– Ну ладно… двадцать два… Двадцать один? – Он улыбался.
Ничего хорошего. Ничего хорошего. Ничего хорошего.
Я предложила назвать свой возраст одновременно.
– Идет, – согласился он. Казалось, ему было не по себе.
– Хорошо, на счет три. Считаешь ты.
Макс поднял три пальца. Загнул один, второй, третий, и я заорала:
– Двадцать семь!
Макс молчал.
– Двадцать семь! – еще раз прокричала я, пытаясь не терять чувства юмора. – Макс… твоя очередь.
Он кисло улыбнулся.
– Хорошо. Только без истерики. Ничего страшного не происходит.
– Говори.
– Мне двадцать.
Мне потребовалась минута на то, чтобы закрыть рот: моя челюсть отвисла до самого стола.
– Ты шутишь.
– Я не шучу, когда речь идет о таких вещах.
– Тебе двадцать?!
– Да.
– Двадцать.
– Именно.
– Двадцать.
– М-м-м, ты не против, если я тебя оставлю на секунду? – Я не знала, куда пойти, поэтому бросилась в туалет, по пути опрокинув чью-то кружку с пивом и даже не остановившись, чтобы извиниться. Я хотела умыться холодной водой. Но когда я добралась до раковины, то поняла, что не могу этого сделать – размажется макияж. Вместо этого я закурила сигарету в туалетной кабинке. Мне было интересно, приходят ли кому-то еще в голову такие мысли, как мне: «А это для вас, миссис Робинсон, Иисус любит вас больше, чем вы думаете…»
Когда я вернулась, Макс был бледен.
– Я не хотел тебя дурачить, – сказал он. – Я думал, ты ненамного старше меня, потому что работаешь журналистом и все такое, – лишь на пару лет. Ты выглядишь молодо, Би.
Я проигнорировала тот факт, что он сократил мое имя, хотя это меня подкупило. Он спросил:
– Разве это так важно?
Может быть. Да. Может быть. Конечно, мне казалось, что это важно. Первое, что я желала знать, это врет он мне или нет. Насчет собственной компании, дома и всего остального. Но слова Макса звучали правдоподобно. Он сказал, что открыл свое дело, когда учился на первом курсе колледжа. Он бросил учебу, прежде чем закончился учебный год, и это вполне соответствовало тому, что произошло с тех пор. Ему вот-вот должен исполниться двадцать один, сказал он. Через две недели.
– Выходит, я дикая кошка, – простонала я, хватаясь за голову.
– Кто-кто?
– Женщина, которая «клеит» парней моложе себя.
– Это называется дикая кошка? Прикольно.
– Вовсе нет.
– Ну что такое, а? – Он накрыл мою руку своей. – Послушай, я обыкновенный парень. И, честно говоря, мне наплевать, сколько тебе лет. Ты слишком великолепна, я не могу без тебя. – Я начала оттаивать. Он почувствовал это. – Моя маленькая дикая киска, – продолжал он, ткнув меня под ребро. – Р-р-р-р.
* * *
Позже, прежде чем Макс опять стянул с меня шорты (ой, только не говорите мне, что мне следовало пойти домой), мы решили немного поиграть. Я сказала, что, когда я впервые занималась сексом, он еще учился кататься на детском велосипеде «Би-эм-экс». На это он ответил, что, когда я училась водить машину, он сходил с ума по своей няньке моего возраста, которая уже вышла замуж и родила двоих детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44