— Из ее глаз выкатилась скупая слеза. — Правда, — добавила она, с усилием переборов себя, — Скотт тоже человек, хотя и совсем другой. — Она вгляделась в его лицо. — Ну да, Скотти, вы тоже совсем особенный, непохожий на них всех.
— На кого?
— На дурачье, с которым я каждый день встречаюсь в штабе. На всю эту шатию. Был только один Пикеринг. И есть только один Скотт. Не смотрите на меня с таким осуждением. Разве я плохо к вам отношусь? — Она просунула руку ему под локоть. Когда он прислонился к каминной доске, чтобы погреться у стоявшей в камине керосинки, она на секунду прижалась к нему. — Какая жалость, что вы еще чуточку не подросли, тогда вы были бы совсем по мне.
Роста они были одинакового; неприступную крепость застенчивости Скотта смягчала сочная зелень лугов, которые напоминала Люси, — отлогие холмы, поросшие лютиками, напоенные соками земли… Достаточно было его локтю дотронуться до ее руки, и Скотт почувствовал, как нежно ее тело, но он не отважился на большее. А она и не предложила ему ничего больше. Мгновение — и все было позади.
— Знаете, куда я вас поведу? — спросила она. Ее синие глаза пытались его развеселить, а бело-розовые щеки смеялись.
— Никуда. Я пришел к вам, — запротестовал он.
— Знаю. А я поведу вас на свадьбу.
Он умел ускользать у нее из рук.
— Я вас провожу и пойду домой.
— Ничего не выйдет! Эйлин, единственная дочь генерала Уоррена и близкая моя подруга, сегодня утром обвенчалась с летчиком Клайвом Бентинком. Вы пойдете туда потому, что вам надо повидать людей. И потому, что я этого хочу. И потому, что мне приказано вас привести. И потому, что генерал Уоррен может быть вам полезен.
— Генеральская дочка… — начал он.
— Ну, Скотти, пойдемте, я вас прошу!
Он уступил, и она ушла переодеваться. Скотт, склонив голову к каминной доске, старался обрести спокойствие. Она вернулась, одетая во что-то желтое, бежевое или блекло-коричневое — в цвета осени. Скотт встречался с ней четыре или пять раз за последний год и еще раз десять до этого, но никогда не видел он ее такой до краев наполненной жизнью, как в эту минуту, когда она ожидала его одобрения. И сразу же рассмеялась над собой. Она не подозревала, что смеется от счастья.
Среди розовых кустов и на густо поросших травой лужайках толпилось около сотни гостей: тут были офицеры высших чинов из генштаба и английские дамы — дамы в военной форме и жены английских военных; были тут дамы и покрасивее: иностранки, вышедшие замуж за этих розовощеких и краснолицых английских военных.
Скотт, одетый в такой же мундир, как и они, вдруг усомнился, умеет ли он разговаривать на одном с ними языке. Сойдясь вместе, обутые в замшу, они перекидывались дружескими прозвищами, и, стоя среди них, таких нарядных и подтянутых, Скотт после долгих месяцев, проведенных в пустыне, прислушивался к их болтовне, словно к незнакомым дотоле звукам.
— Как дела, Скотт? — негромко осведомился генерал Уоррен, так и не преодолев дистанцию армейского табеля о рангах. Он дружески поздоровался с миссис Пикеринг: — Здравствуйте, дорогая Люси! — и добавил: — Рад, что вы уговорили Скотта прийти.
Чопорный, застенчивый Уоррен с трудом мямлил слова, пряча глаза от собеседника. Он стоял рядом с женой, которая вежливо заглядывала в лицо каждому из своих гостей. Она прикоснулась губами к щеке Люси, но, казалось, уже совершенно изнемогала от усталости. Скотта она наградила улыбкой, словно поощряла его побольше бывать с Люси, помочь ей рассеяться.
— Значит, вы и есть тот самый Скотт? — спросила она.
Генералу подали депешу, он на нее взглянул и отпустил ординарца кивком головы. Война шла своим чередом. Скотт остался один. Кругом были генералы и полковники, майоры и адъютанты — гусары, гвардейцы, синие и желтые, — раздавались ленивые голоса и видны были тонкие лица англичан из привилегированных классов, и лица их множились и повторяли друг друга в этом розовом саду.
— Здравствуйте, Люси! — поздоровался с ней кровавый Черч. Скотта он словно и не заметил. — Ну как, все в порядке? — спросил Черч. — Отлично! Вы слышали, что мы выиграли четверть финала? Я и не думал, что наши дела пойдут так хорошо.
Партнеры еще немного поболтали о теннисе, а потом Скотт удостоился беглого кивка — его присутствие было замечено и вызвало удивление. Люси повела его дальше.
— Вон там стоят Эйлин и Бенти. — Новобрачные были очень молоды; их окружала толпа гостей, пивших шампанское из бокалов, расставленных на покрытом белой скатертью столе. — Бенти — простой летчик, ему еще нет двадцати, — сообщила Люси торопливым шепотом. — И на вид ему двадцати не дашь, правда? Он последний отпрыск лордов Лоуренсов. Бедный Бенти! Ужасно молодой. Но ужасно милый, да?
Скотт почувствовал, как его руку крепко жмет этот высокий молодой человек, и увидел тонкий нос с горбинкой, шею с выпирающим кадыком и хохолок на макушке. Бенти заговорил с ним как с близким знакомым, словно эта близость была им обоим очень нужна:
— Нам здорово повезло, старина, что вы все-таки пришли!
Этот безбородый двадцатилетний мальчишка явно хотел выразить Скотту свое почтение.
Девушка была еще совсем подростком, но казалась куда взрослее своего юного мужа.
— Господи, когда все это кончится! — прошептала она Люси, взяв ее под руку. — Я чувствую себя ужасно.
— Ты прелестно выглядишь, — сказала ей Люси.
Она говорила правду. Девушка была счастлива. Скотт не слишком к ней приглядывался — он знал, что его снова рассматривают и поощряют. Улыбнувшись, Эйлин сказала мужу:
— Это Скотти.
— Налить вам шипучки? — спросил Бентинк Скотта. — Выпейте шипучки. — Ни на что больше у них не хватило времени. С мальчиком тут же поздоровался какой-то маршал авиации, и ему был оказан такой же почет, как и Скотту: — Нам здорово повезло, сэр, что вы все-таки пришли!
Скотту предоставили возможность побродить одному среди роз, но потом Люси разыскала его — он стоял, заложив руки за спину. Она посмеялась над его неприкаянностью, а он ответил, что ему, пожалуй, пора домой.
— Вы стоите тут, среди этих роз, словно рыцарь, закованный в латы, — сказала она. — Побудьте еще немножко.
— Я тут лишний.
— Ничуть. Все они так хотели на вас поглядеть.
— Почему? — Скотт не поверил ей и даже возмутился.
— Потому, что вы тот самый чудак, который вечно пропадает невесть где. В песчаном океане. Для них всех вы загадка. Никто не ведет себя так, как вы.
Он вертел пустой бокал от шампанского в своих обгоревших на солнце пальцах.
— Непонятно, — сказал он. — Почему бы им тогда не пригласить сюда отряды дальнего действия, солдат Стерлинга и всех тех, кто постоянно бродит по пустыне?
— Да не в этом дело! Вы ведь не такой, как все, особенный. Это правда, Скотти, вы же знаете!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— На кого?
— На дурачье, с которым я каждый день встречаюсь в штабе. На всю эту шатию. Был только один Пикеринг. И есть только один Скотт. Не смотрите на меня с таким осуждением. Разве я плохо к вам отношусь? — Она просунула руку ему под локоть. Когда он прислонился к каминной доске, чтобы погреться у стоявшей в камине керосинки, она на секунду прижалась к нему. — Какая жалость, что вы еще чуточку не подросли, тогда вы были бы совсем по мне.
Роста они были одинакового; неприступную крепость застенчивости Скотта смягчала сочная зелень лугов, которые напоминала Люси, — отлогие холмы, поросшие лютиками, напоенные соками земли… Достаточно было его локтю дотронуться до ее руки, и Скотт почувствовал, как нежно ее тело, но он не отважился на большее. А она и не предложила ему ничего больше. Мгновение — и все было позади.
— Знаете, куда я вас поведу? — спросила она. Ее синие глаза пытались его развеселить, а бело-розовые щеки смеялись.
— Никуда. Я пришел к вам, — запротестовал он.
— Знаю. А я поведу вас на свадьбу.
Он умел ускользать у нее из рук.
— Я вас провожу и пойду домой.
— Ничего не выйдет! Эйлин, единственная дочь генерала Уоррена и близкая моя подруга, сегодня утром обвенчалась с летчиком Клайвом Бентинком. Вы пойдете туда потому, что вам надо повидать людей. И потому, что я этого хочу. И потому, что мне приказано вас привести. И потому, что генерал Уоррен может быть вам полезен.
— Генеральская дочка… — начал он.
— Ну, Скотти, пойдемте, я вас прошу!
Он уступил, и она ушла переодеваться. Скотт, склонив голову к каминной доске, старался обрести спокойствие. Она вернулась, одетая во что-то желтое, бежевое или блекло-коричневое — в цвета осени. Скотт встречался с ней четыре или пять раз за последний год и еще раз десять до этого, но никогда не видел он ее такой до краев наполненной жизнью, как в эту минуту, когда она ожидала его одобрения. И сразу же рассмеялась над собой. Она не подозревала, что смеется от счастья.
Среди розовых кустов и на густо поросших травой лужайках толпилось около сотни гостей: тут были офицеры высших чинов из генштаба и английские дамы — дамы в военной форме и жены английских военных; были тут дамы и покрасивее: иностранки, вышедшие замуж за этих розовощеких и краснолицых английских военных.
Скотт, одетый в такой же мундир, как и они, вдруг усомнился, умеет ли он разговаривать на одном с ними языке. Сойдясь вместе, обутые в замшу, они перекидывались дружескими прозвищами, и, стоя среди них, таких нарядных и подтянутых, Скотт после долгих месяцев, проведенных в пустыне, прислушивался к их болтовне, словно к незнакомым дотоле звукам.
— Как дела, Скотт? — негромко осведомился генерал Уоррен, так и не преодолев дистанцию армейского табеля о рангах. Он дружески поздоровался с миссис Пикеринг: — Здравствуйте, дорогая Люси! — и добавил: — Рад, что вы уговорили Скотта прийти.
Чопорный, застенчивый Уоррен с трудом мямлил слова, пряча глаза от собеседника. Он стоял рядом с женой, которая вежливо заглядывала в лицо каждому из своих гостей. Она прикоснулась губами к щеке Люси, но, казалось, уже совершенно изнемогала от усталости. Скотта она наградила улыбкой, словно поощряла его побольше бывать с Люси, помочь ей рассеяться.
— Значит, вы и есть тот самый Скотт? — спросила она.
Генералу подали депешу, он на нее взглянул и отпустил ординарца кивком головы. Война шла своим чередом. Скотт остался один. Кругом были генералы и полковники, майоры и адъютанты — гусары, гвардейцы, синие и желтые, — раздавались ленивые голоса и видны были тонкие лица англичан из привилегированных классов, и лица их множились и повторяли друг друга в этом розовом саду.
— Здравствуйте, Люси! — поздоровался с ней кровавый Черч. Скотта он словно и не заметил. — Ну как, все в порядке? — спросил Черч. — Отлично! Вы слышали, что мы выиграли четверть финала? Я и не думал, что наши дела пойдут так хорошо.
Партнеры еще немного поболтали о теннисе, а потом Скотт удостоился беглого кивка — его присутствие было замечено и вызвало удивление. Люси повела его дальше.
— Вон там стоят Эйлин и Бенти. — Новобрачные были очень молоды; их окружала толпа гостей, пивших шампанское из бокалов, расставленных на покрытом белой скатертью столе. — Бенти — простой летчик, ему еще нет двадцати, — сообщила Люси торопливым шепотом. — И на вид ему двадцати не дашь, правда? Он последний отпрыск лордов Лоуренсов. Бедный Бенти! Ужасно молодой. Но ужасно милый, да?
Скотт почувствовал, как его руку крепко жмет этот высокий молодой человек, и увидел тонкий нос с горбинкой, шею с выпирающим кадыком и хохолок на макушке. Бенти заговорил с ним как с близким знакомым, словно эта близость была им обоим очень нужна:
— Нам здорово повезло, старина, что вы все-таки пришли!
Этот безбородый двадцатилетний мальчишка явно хотел выразить Скотту свое почтение.
Девушка была еще совсем подростком, но казалась куда взрослее своего юного мужа.
— Господи, когда все это кончится! — прошептала она Люси, взяв ее под руку. — Я чувствую себя ужасно.
— Ты прелестно выглядишь, — сказала ей Люси.
Она говорила правду. Девушка была счастлива. Скотт не слишком к ней приглядывался — он знал, что его снова рассматривают и поощряют. Улыбнувшись, Эйлин сказала мужу:
— Это Скотти.
— Налить вам шипучки? — спросил Бентинк Скотта. — Выпейте шипучки. — Ни на что больше у них не хватило времени. С мальчиком тут же поздоровался какой-то маршал авиации, и ему был оказан такой же почет, как и Скотту: — Нам здорово повезло, сэр, что вы все-таки пришли!
Скотту предоставили возможность побродить одному среди роз, но потом Люси разыскала его — он стоял, заложив руки за спину. Она посмеялась над его неприкаянностью, а он ответил, что ему, пожалуй, пора домой.
— Вы стоите тут, среди этих роз, словно рыцарь, закованный в латы, — сказала она. — Побудьте еще немножко.
— Я тут лишний.
— Ничуть. Все они так хотели на вас поглядеть.
— Почему? — Скотт не поверил ей и даже возмутился.
— Потому, что вы тот самый чудак, который вечно пропадает невесть где. В песчаном океане. Для них всех вы загадка. Никто не ведет себя так, как вы.
Он вертел пустой бокал от шампанского в своих обгоревших на солнце пальцах.
— Непонятно, — сказал он. — Почему бы им тогда не пригласить сюда отряды дальнего действия, солдат Стерлинга и всех тех, кто постоянно бродит по пустыне?
— Да не в этом дело! Вы ведь не такой, как все, особенный. Это правда, Скотти, вы же знаете!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49