Когда он двигался даже по земле, она для него была пустой. А если попадались индейцы, венды или pусские, то этих «жаб и чеpвяков» надо было пpосто убиpать с дороги.
Социал-демократия выросла там, где человек прошел через горнило Реформации. Она очистила мир от святости, от «призраков» и надежды на спасение души через братство людей. Постепенно индивидуум дорос до рационального построения более справедливого общества — добился социальных благ и прав. А индивидуальные права и свободы рождались вместе с ним, как «естественные».
Вспомним, откуда взялся сам термин социал-демократия . Демократия на Западе означала превращение общинного человека в индивидов, каждый из которых имел равное право голоса («один человек — один голос»). Власть устанавливалась снизу, этими голосами. Но индивидуум не имел никаких социальных прав. Он имел право опустить в урну свой бюллетень, лечь и умереть с голоду. Социал-демократия — движение к обществу, в котором индивидуум наделяется и социальными правами.
Становление рыночной экономики происходило параллельно с колонизацией «диких» народов. Необходимым культурным условием для нее был расизм . Отцы политэкономии А.Смит и Рикардо говорили именно о «расе рабочих», а первая функция рынка заключалась в том, чтобы через зарплату регулировать численность этой расы. Все формулировки теории рынка были предельно жестокими: рынок должен был убивать лишних, как бездушный механизм. Это могла принять лишь культура с подспудной верой в то, что «раса рабочих» — отверженные. Классовый конфликт изначально возник как расовый.
Историки указывают на важный факт: в первой трети ХIX века характер деградации английских трудящихся, особенно в малых городах, был совершенно аналогичен тому, что претерпели африканские племена: пьянство и проституция, расточительство, потеря самоуважения и способности к предвидению (даже в покупках), апатия.
Огрубляя, обозначим, что коммунизм вытекает из идеи общины, а социал-демократия — из идеи общества. Разное у них равенство. В общине люди равны как члены братства, что не означает одинаковости. В обществе, напротив, люди равны как атомы, как индивидуумы с одинаковыми правами перед законом. Но вне этих прав, в отношении к Богу они не равны и братства не составляют. Гражданское общество имеет своим истоком идею о предопределенности. Это значит, что люди изначально не равны, а делятся на меньшинство, избранное к спасению души, и тех, кому предназначено погибнуть в геенне — отверженных.
Чтобы возникло общество , надо было полностью уничтожить, растереть в прах общину с ее чувством братства и дружбы. Читались проповеди, разоблачающие дружбу как чувство иррациональное. Макс Вебер, показывая, как из всего этого вырос «дух капитализма», приводит массу примеров, каждый из которых поражает глубиной перестройки, обрушившейся на Европу.
Как же социал-демократы «окультурили» этот расово-классовый конфликт? Доказав, что выгоднее не оскорблять рабочих, а обращаться с ними вежливо, как с равными. Так же теперь обращаются с неграми. Но социал-демократы были частью этого процесса: отказавшись от «призрака коммунизма», они приняли расизм. В этом смысле социал-демократия уходит корнями в протестантизм, а коммунизм — в раннее христианство (к которому ближе всего Православие).
Вот слова лидера Второго Интернационала, идеолога социал-демократов Бернштейна: «Народы, враждебные цивилизации и неспособные подняться на высшие уровни культуры, не имеют никакого права рассчитывать на наши симпатии, когда они восстают против цивилизации. Мы не перестанем критиковать некоторые методы, посредством которых закабаляют дикарей, но не ставим под сомнение и не возражаем против их подчинения и против господства над ними прав цивилизации… Свобода какой либо незначительной нации вне Европы или в центральной Европе не может быть поставлена на одну доску с развитием больших и цивилизованных народов Европы». Большевизм же исходил из идеи братства народов.
Чтобы понять социал-демократию, надо понять, что она преодолевает, не отвергая. Рабочее движение завоевало многие социальные блага, которые вначале отрицались буржуазным обществом, ибо мешали Природе вершить свой суд над «слабыми». Сам Дарвин, например, сожалел о том, что прививки сохраняют жизнь «слабым». Он писал: «у каждого, кто наблюдал улучшение пород домашних животных, не может быть ни малейших сомнений в том, что эта практика [прививки] должна иметь самые роковые последствия для человеческой породы». Хлебнув дикого капитализма, рабочие стали разумно объединяться и выгрызать у капитала социальные права и гарантии. Шведская модель выросла из голода и одиночества начала века (не устану рекомендовать прочесть роман Кнута Гамсуна «Голод»).
На какой же духовной матрице вырастала «социальная защита»? На благотворительности , из которой принципиально была вычищена человечность. Социал-демократия произвела огромную работу, изживая раскол между обществом и «расой отверженных», превращая подачки в социальные права. Только поняв, от чего она шла, можно в полной мере оценить гуманистический подвиг социал-демократов. Но мы-то в России начинали совершенно с иной базы — с человека, который был проникнут солидарным чувством. Глупо считать это лучшим или худшим по отношению к Западу — это иное. Не может уже Россия пройти путь Запада, что же тут поделать! Не было у нас рабства, да и феодализм захватил небольшую часть России и очень недолгое время. А капитализм вообще быстро сник. Русский коммунизм исходит из совершенно другого представления о человеке, поэтому между ним и западной социал-демократией — не тротуар и даже не мостик, а духовная пропасть. Но именно духовная, а не политическая.
В то самое время, когда установку социал-демократов формулировал Бернштейн, установка русских большевиков по тому же вопросу была совершенно иной. В политическом ли интересе дело? Нет, в разных культурных (а под ними — религиозных) основаниях социал-демократии и большевизма. Россия не имела колоний, в России не было «расы» рабочих, в русской культуре не было места Мальтусу — иным был и смысл коммунистов (большевиков).
Общинное сознание не перенесло капитализма и после Февраля 1917 г. и гражданской войны рвануло назад (или слишком вперед) — к коммунизму . Индивида так и не получилось из советского человека. Здесь ребенок рождается именно с коллективными правами как член общины, а вот личные права и свободы надо требовать и завоевывать.
Именно глубинные представления о человеке, а не социальная теория, породили нашу революцию и предопределили ее характер. Ленин, когда решил сменить название партии с РСДРП на РКП(б), думаю, понял, что революция занесла не туда, куда он предполагал — она не то чтобы «проскочила» социал-демократию, она пошла по своему, иному пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220