там, чтобы решить
политическую задачу разгона советской власти, демократы вооружили явно
преступную группировку Дудаева. Правда, занимался этим не Филатов, а
Бурбулис. Сегодня, упреждая события, обещают сделать аналогичную вещь
уже в центре России.
* * *
И Ельцин, и оппозиция, говоря об угрозе войны, упирают на чисто
классовые причины. Одни говорят о войне за собственность, другие - о
социальном взрыве. Но поражает сам факт, что, твердя о "социальном
взрыве", никто никогда не пояснил, что же все-таки имеется в виду.
Какова будет структура и динамика этого взрыва, кто будет
"взрывателем"? На деле классовые причины - лишь фон. Страшная
гражданская война в США - насколько она была классовой? И почему в
нашей гражданской войне офицерство разделилось между красными и белыми
ровно пополам? Сам вид крови соотечественника становится важнейшим
фактором войны, по сравнению с которым часто бледнеет исходная
причина. Важно умело разжечь первый очаг пожара. Босния - классический
пример искусственного, почти лабораторного разжигания войны вообще без
классовых предпосылок.
Думаю, в истории вообще не было гражданских войн, вызванных
"противоположными классовыми интересами трудящихся и эксплуататоров".
Воюют не из классового интереса, а "за правду".
Положение особо усложнилось, когда крупной социальной силой стала
организованная преступность. Вот, на наших глазах война разрушает
цветущую Колумбию. В 50-е годы здесь, как и на Кубе и в Никарагуа,
возникло партизанское движение. Крестьяне, согнанные с земли богатыми
фермерами-скотоводами, боролись за свои земли и освобождали целые
районы. Войска были бессильны. Тогда фермеры создали из преступных
элементов целую армию для борьбы с партизанами. Но эта армия занялась
наркотиками - доходнее и безопаснее. А "инструкторы" помогли наладить
сбыт в США. Возник мировой преступный синдикат - с заводами,
аэродромами, системой здравоохранения и образования, с оборотом в
сотни миллиардов долларов. И вот, партизаны прекратили борьбу, а война
расширяется, ее ведет армия этого синдиката. И его щупальца уже в
России - собираются отмывать деньги через скупку земли.
* * *
Есть ли надежные симптомы того, что "новые русские" практически
готовятся к гражданской войне как вероятному сценарию? По крайней
мере, один важнейший симптом есть: в течение уже почти десяти лет в
культуре этого возникающего класса изживается запрет на убийство
ближнего. Это вовсе не обязательно делается сознательно (хотя и такие
подозрения имеют основание), важно, что это делается. Всю эту
программу можно назвать сменой господствующей в обществе
антропологической модели, то есть, представлений о человеке.
Перед идеологами встала трудная задача: убедить, что "человек
человеку - волк", что "ворон ворону глаз выклюет". Нужно было
разрушить все узы солидарности, приучившие нас считать друг друга
братьями. Вот как "Московский комсомолец", морально готовя людей к
рыночной экономике, излагал сущность человека: "Изгнанный из эдемского
рая, он озверел настолько, что начал поедать себе подобных -
фигурально и буквально. Природа человека, как и всего живого на земле,
основывается на естественном отборе, причем на самой жестокой его
форме - отборе внутривидовом. Съешь ближнего!".
Один из духовных лидеров демократической интеллигенции Н. Амосов
дает такую трактовку человека: "Человек есть стадное животное с
развитым разумом, способным к творчеству... За коллектив и равенство
стоит слабое большинство человеческой популяции. За личность и свободу
- ее сильное меньшинство. Но прогресс общества определяют сильные,
эксплуатирующие слабых".
Здесь дана жесткая формула российского капитализма конца XX века:
человечество делится на подвиды; меньшинство ("сильные") подавляет и
эксплуатирует большинство ("слабых"); носителем свободы и прогресса
является меньшинство, эксплуатирующее "человеческое стадо".
В такой идеологической обработке братоубийство - эффективное и
сильное средство. Привыкший к присутствию братоубийства в нашей жизни
человек уже не ужаснется при виде угасающих в бедности пенсионеров:
"Эва! Вон в Фергане турок живьем сжигают - и ничего!". И убийства на
этнической почве взяты лишь как пусковой механизм, снимающий запрет на
убийство ближнего. Этот механизм и был запущен, как самый мобильный,
уже в начале перестройки.
* * *
Особое место в новой идеологии заняла "биологическая"
аргументация (которая соблазнила и кое-кого из
патриотов-антикоммунистов). Доказывалось, что в результате революции,
войн и репрессий произошло генетическое вырождение большинства
населения СССР, и оно уже не поднимается выше категории "человек
биологический". Социолог В. Шубкин в журнале "Новый мир" доказывает,
что "качество населяющей нашу страну популяции" удручающе низко: "По
существу, был ликвидирован человек социальный, поскольку любая
самодеятельная общественная жизнь была запрещена... Человек перестал
быть даже "общественным животным". Большинство людей было обречено на
чисто биологическое существование... Человек биологический стал
главным героем этого времени". А человек биологический, ясное дело, не
принадлежит к тому же виду, что наша новая элита.
Это биологизаторство и есть расизм. "Социальный" расизм
заключается уже в самом предположении, что все "лучшие гены" нации
были сосредоточены в нескольких сотнях тысяч (пусть даже в нескольких
миллионах, не будем сейчас спорить о цифрах) избирательно уничтоженных
людей - "репрессированных". Примечательно, что этот абсолютно
антинаучный бред не вызвал никакой реакции ни у обществоведов, ни у
генетиков с достаточно весомым именем, чтобы пробиться на страницы
центральных журналов. Идеологический интерес пересилил их научную
совесть.
Поскольку проблема биологизаторства культуры после опыта фашизма
была в обществоведении одной из центральных, мы должны считать, что
разделение человечества на под виды приложено демократами к
большинству населения России вполне сознательно. Никогда ранее в
России элита (вернее, те, кто относил себя к элите) не осмеливалась
декларировать такого презрения к народу своей страны, противопоставляя
ему меньшинство. Новодворская просто выходит из себя: "Холопы и
бандиты - вот из кого состоял народ. Какой контраст между нашими
самыми зажиточными крестьянами и американскими фермерами, у которых
никогда не было хозяина!
1 2 3 4
политическую задачу разгона советской власти, демократы вооружили явно
преступную группировку Дудаева. Правда, занимался этим не Филатов, а
Бурбулис. Сегодня, упреждая события, обещают сделать аналогичную вещь
уже в центре России.
* * *
И Ельцин, и оппозиция, говоря об угрозе войны, упирают на чисто
классовые причины. Одни говорят о войне за собственность, другие - о
социальном взрыве. Но поражает сам факт, что, твердя о "социальном
взрыве", никто никогда не пояснил, что же все-таки имеется в виду.
Какова будет структура и динамика этого взрыва, кто будет
"взрывателем"? На деле классовые причины - лишь фон. Страшная
гражданская война в США - насколько она была классовой? И почему в
нашей гражданской войне офицерство разделилось между красными и белыми
ровно пополам? Сам вид крови соотечественника становится важнейшим
фактором войны, по сравнению с которым часто бледнеет исходная
причина. Важно умело разжечь первый очаг пожара. Босния - классический
пример искусственного, почти лабораторного разжигания войны вообще без
классовых предпосылок.
Думаю, в истории вообще не было гражданских войн, вызванных
"противоположными классовыми интересами трудящихся и эксплуататоров".
Воюют не из классового интереса, а "за правду".
Положение особо усложнилось, когда крупной социальной силой стала
организованная преступность. Вот, на наших глазах война разрушает
цветущую Колумбию. В 50-е годы здесь, как и на Кубе и в Никарагуа,
возникло партизанское движение. Крестьяне, согнанные с земли богатыми
фермерами-скотоводами, боролись за свои земли и освобождали целые
районы. Войска были бессильны. Тогда фермеры создали из преступных
элементов целую армию для борьбы с партизанами. Но эта армия занялась
наркотиками - доходнее и безопаснее. А "инструкторы" помогли наладить
сбыт в США. Возник мировой преступный синдикат - с заводами,
аэродромами, системой здравоохранения и образования, с оборотом в
сотни миллиардов долларов. И вот, партизаны прекратили борьбу, а война
расширяется, ее ведет армия этого синдиката. И его щупальца уже в
России - собираются отмывать деньги через скупку земли.
* * *
Есть ли надежные симптомы того, что "новые русские" практически
готовятся к гражданской войне как вероятному сценарию? По крайней
мере, один важнейший симптом есть: в течение уже почти десяти лет в
культуре этого возникающего класса изживается запрет на убийство
ближнего. Это вовсе не обязательно делается сознательно (хотя и такие
подозрения имеют основание), важно, что это делается. Всю эту
программу можно назвать сменой господствующей в обществе
антропологической модели, то есть, представлений о человеке.
Перед идеологами встала трудная задача: убедить, что "человек
человеку - волк", что "ворон ворону глаз выклюет". Нужно было
разрушить все узы солидарности, приучившие нас считать друг друга
братьями. Вот как "Московский комсомолец", морально готовя людей к
рыночной экономике, излагал сущность человека: "Изгнанный из эдемского
рая, он озверел настолько, что начал поедать себе подобных -
фигурально и буквально. Природа человека, как и всего живого на земле,
основывается на естественном отборе, причем на самой жестокой его
форме - отборе внутривидовом. Съешь ближнего!".
Один из духовных лидеров демократической интеллигенции Н. Амосов
дает такую трактовку человека: "Человек есть стадное животное с
развитым разумом, способным к творчеству... За коллектив и равенство
стоит слабое большинство человеческой популяции. За личность и свободу
- ее сильное меньшинство. Но прогресс общества определяют сильные,
эксплуатирующие слабых".
Здесь дана жесткая формула российского капитализма конца XX века:
человечество делится на подвиды; меньшинство ("сильные") подавляет и
эксплуатирует большинство ("слабых"); носителем свободы и прогресса
является меньшинство, эксплуатирующее "человеческое стадо".
В такой идеологической обработке братоубийство - эффективное и
сильное средство. Привыкший к присутствию братоубийства в нашей жизни
человек уже не ужаснется при виде угасающих в бедности пенсионеров:
"Эва! Вон в Фергане турок живьем сжигают - и ничего!". И убийства на
этнической почве взяты лишь как пусковой механизм, снимающий запрет на
убийство ближнего. Этот механизм и был запущен, как самый мобильный,
уже в начале перестройки.
* * *
Особое место в новой идеологии заняла "биологическая"
аргументация (которая соблазнила и кое-кого из
патриотов-антикоммунистов). Доказывалось, что в результате революции,
войн и репрессий произошло генетическое вырождение большинства
населения СССР, и оно уже не поднимается выше категории "человек
биологический". Социолог В. Шубкин в журнале "Новый мир" доказывает,
что "качество населяющей нашу страну популяции" удручающе низко: "По
существу, был ликвидирован человек социальный, поскольку любая
самодеятельная общественная жизнь была запрещена... Человек перестал
быть даже "общественным животным". Большинство людей было обречено на
чисто биологическое существование... Человек биологический стал
главным героем этого времени". А человек биологический, ясное дело, не
принадлежит к тому же виду, что наша новая элита.
Это биологизаторство и есть расизм. "Социальный" расизм
заключается уже в самом предположении, что все "лучшие гены" нации
были сосредоточены в нескольких сотнях тысяч (пусть даже в нескольких
миллионах, не будем сейчас спорить о цифрах) избирательно уничтоженных
людей - "репрессированных". Примечательно, что этот абсолютно
антинаучный бред не вызвал никакой реакции ни у обществоведов, ни у
генетиков с достаточно весомым именем, чтобы пробиться на страницы
центральных журналов. Идеологический интерес пересилил их научную
совесть.
Поскольку проблема биологизаторства культуры после опыта фашизма
была в обществоведении одной из центральных, мы должны считать, что
разделение человечества на под виды приложено демократами к
большинству населения России вполне сознательно. Никогда ранее в
России элита (вернее, те, кто относил себя к элите) не осмеливалась
декларировать такого презрения к народу своей страны, противопоставляя
ему меньшинство. Новодворская просто выходит из себя: "Холопы и
бандиты - вот из кого состоял народ. Какой контраст между нашими
самыми зажиточными крестьянами и американскими фермерами, у которых
никогда не было хозяина!
1 2 3 4